Чокнутые

Герстнер сквозь слезы посмотрел на манометр, крикнул:

- Падает давление пара! Давайте брикеты!..

Встали плачущие Пиранделло, Тихон и Родик. Выстроились цепочкой от тендера до паровозной топки.

- Внимание! Начали!.. - скомандовал Родик и проглотил комок.

И пошли горючие брикеты от Федора к Тихону, от Тихона к Родику, от Родика прямо в паровозную топку… Быстро и слаженно работали они втроем. Замечательно управлялся Антон Герстнер с рычагами паровоза!

От подброшенных в топку брикетов поезд сильно увеличил скорость. Так сильно, что Федор шмыгнул носом и улыбнулся:

- Прямо не едем, а летим…

- Хватит! Хватит брикетов, а то правда взлетим на воздух! - крикнул Герстнер.

- А что, если… - Тихон вытер мокрое лицо и выпрямился.

- Точно! - сказал Родик. - А что, если вот к такой машине приделать крылья и… И взлететь! А?.. И лететь, лететь, лететь, куда хочешь!..

- А нам, агентам, насколько было бы удобней! - подхватил Тихон.

- Нет, Родик, это невозможно! - прокричал Герстнер.

- Подумай, подумай, Антон! - крикнул ему Родик сквозь грохот колес и гром оркестра. - По-моему, это грандиозная идея!..

И поезд все мчался и мчался по рельсам…

И если посмотреть на него спереди - мы увидим мчащийся на нас паровоз с высокой трубой… Увидим клочки дыма, рвущиеся из этой трубы… Увидим овеваемых встречным ветром Герстнера, Родика, Тихона и Пиранделло… Увидим и сидящую на тендере козу Фросю.

Но самое главное - мы увидим икону, укрепленную на паровозе.

На ней, вместо привычного иконописного лика пресвятой Богородицы, мы узнаем прелестное лицо Маши! А младенец, сидящий у нее на руке, будет как две капли похож на Родика. На Родиона Ивановича Кирюхина!..

1988 г.