Внуки Шаховские (СИ)

-Я на дереве!

-На каком?

-Кажется, на дубе!

-И что ты там забыл? - недовольно поинтересовался Чурхин.

-Хороший вопрос....

-Так слезай, раз сам не знаешь, что забыл на дубе! Или тебе понравилось на нем сидеть?

На улице стемнело, и Арсений не мог точно разглядеть, где находился Ян.

-Не могу! - голос Сени прозвучал жалобно и растерянно. Он чувствовал себя последним болваном.

-Почему не можешь? Ведь смог же забраться? Как залез, так и слезай!

Арсению было стыдно признаться, что он боится. Чурхин и без того постоянно над ним подтрунивает.

-А ты сам что тут делаешь? - скрывая смущение и смутную надежду, спросил он.

-Шаховский, ты тупица! Ты так ничего и не понял, да? Откуда! Небось, даже с Урсуловым не поговорил и, естественно, ничего не узнал! Я так понимаю, ты снова ни черта не помнишь, как попал на дерево?

-Нет, - пришлось признаться.

-А стоило! Ладно, чего уж тут... Видно и, правда, мне от тебя никуда не деться! Но я все равно тебе служить не буду, понял, Шаховский?

-Понял, понял, ты только помоги мне на землю спуститься....

-Ох! И откуда ты только свалился на мою голову? Слушай меня внимательно, Шаховский! За тобой на дерево я лезть не собираюсь, мне моя жизнь дорога. И твоих штучек с превращениями я тоже не знаю! Но ты должен спуститься вниз! Просто пожелай этого! Ты очень сильно должен захотеть! Тогда у тебя все получится.... Наверное....

Арсений сжал зубы. Ну, спасибо за помощь! Ничего лучшего Чурхин придумать не мог. Но у Сени не было выбора. Не сидеть же ему на дереве всю ночь....

Он закрыл глаза и сосчитал до одиннадцати. А потом начал спускаться. Дрожащими пальцами он цеплялся за сучки, но пальцы отказывались повиноваться. Ноги в фирменных ботинках скользили по коре. От отчаяния Арсений застонал. Самодовольный кретин! А ведь он поверил Яну! Поверил!

Или ему просто захотелось, чтобы всё оказалось правдой....

Сейчас он за свою жизнь не дал бы и цента. Злость и обида взыграли над страхом. Ничего подобного, кукишки, он так просто не сдастся! Со злорадством кому-то придется подождать. И долго.

В руках закололо, точно тысячи мелких иголочек пронзили плоть. Тело стало легким. Казалось, оно больше не принадлежало Арсению. Но подросток все понимал! Он не был в беспамятстве!

Он задрожал, но уже не от страха. Он почувствовал, как тело заполняют новые, доселе неизвестные ощущения. Было больно, но в данный момент боль отступила на дальний план.

И Арсений начал спускаться.

Сначала осторожно.

Потом смелее.

А, достигнув середины дуба, он с ловкостью и быстротой, которой бы позавидовала пантера, спустился на землю.

С дерева он спрыгнул одновременно, опираясь на ноги и на руки.

-С приземлением, Шаховский.

Рядом стоял Ян и с кривой усмешкой наблюдал за Арсением.

Сеня выпрямился. Его пошатывало.

-Спасибо....

Подростки посмотрели в глаза друг другу. И не знали, что сказать.

Чурхин смущенно отвел глаза. Внезапно ему стало стыдно. С ранних лет ему талдычили, что Шаховские несут неприятности, что они повинны во многих, если не во всех бедах, которые постигли семью Чурхиных. Чего только стоили одни пророчества бабки Яры! А что выходило на деле? Перед Яном стоял сопливый мальчишка, почти его ровесник, и выглядел он, мягко говоря, не важно.

Ян до сих пор поражался, как у того хватало выдержки терпеть постоянные подтрунивания со стороны жителей Ведунова. Он давно бы попортил парочку особо неприятных физиономий, так сказать, исправил бы портреты в анфас и профиль. А этот Шаховский ничего, держится...

Первым заговорил Сеня:

-Ты сам-то что здесь делаешь? Я несколько раз приходил к пруду, хотел с тобой поговорить, но так и не смог тебя застать.

-Пошли сядем что ли, - предложил Ян. - Как любит говорить моя бабка, в ногах правды нет.

Сеня старался идти, не морщась от боли. Каждый шаг давался ему с трудом. Что за напастье....

Они снова вышли к пруду. Ян молча указал на сваленное дерево. Сеня послушно сел и с облегчением вздохнул. Дорога показалась ему вечностью.

Ян достал из кармана спички, набрал сухих веток и разжег небольшой костер.

-Я был дома, - тихо заговорил он, - когда почувствовал, что с тобой снова что-то приключилось. Метка запульсировала слабо, я знал, что тебе не угрожает опасность, но все равно не мог сдержаться, и поспешил на помощь. Смотри, - он поднялся и задрал свитер. На правой стороне плоского мальчишечьего живота с выступающими по бокам ребрам виднелось темное пятно. Ян повернулся боком к костру, и Сеня смог разглядеть, что это родимое пятно. - Тебе оно, конечно, ничего не говорит?

-Нет.

-Это родимое пятно. Но оно больше смахивает на татуировку. Когда я был маленьким, то оно было просто темным пятном на моем теле, но чем взрослее я становился, тем отчетливее проявлялся орнамент рисунка. Круг, внутри которого семиконечная звезда. Знак Хранителя. Моя бабка чем только его не выводила, какими снадобьями не натирала, хоть бы хны, его ничем не берет. В начале восемнадцатого века, твой дальний родственничек и, соответственно, мой дальний родственничек были такими закадычными дружками, что решили породниться. Смешали кровь. Полоснули себе вены и влили друг в друга энное количество крови. Скажи ещё, что ни разу не слышал о таком обряде?

-Почему же, слышал.

-Уже что-то. Ну, а дальше всё поехало-покатило. У твоего дальнего родственничка, кстати, по-моему, его звали так же, как и тебя, Арсением, по батьке я запамятовал, родились близнецы, мальчик и девочка. А у моего дальнего родственника тоже в это же время родился малец. И у этого мальца на животе было вот это, - и Ян ткнул себе в бок. - Если честно, когда я об этом узнавал, у меня волосы дыбом вставали на затылке. Меня постепенно пичкали разными историями про моё, а соответственно, и твоё семейство, и я не мог разобрать по юности лет, где там правда, а где вымысел. Смысл сводился к следующему: после того, как наши неизвестно там какие дедушки побратались, наши семейства стали кровно повязаны. То есть, когда в семье Шаховских рождались близнецы, в нашей семье, Чурхиных, рождался мальчик с меткой на животе, и этот мальчик становился Хранителем того мальчика, который рождался в семье Шаховских. А если в семье Шаховских рождались два мальчика, то он оставался при том, который выживал после своего шестнадцатилетия. А выживал только один. Потому что в вашем семействе есть родовое проклятье. Понятно?

Арсений нашел небольшой прутик и начал им чертить на земле незатейливые узоры.

-Получается, мы в некотором роде с тобой родственники?

-Упаси меня Боже от такого счастья. У меня Шаховские вот где сидят, - Ян выразительно черканул большим пальцем себе по горлу. - Не хочу я быть ни твоим родственником, ни твоим Хранителем. Конечно, мне говорили, что нельзя отказаться от судьбы Хранителя, но я..., - он оборвал себя, сообразив, что сейчас сморозит лишнего. - Я до конца не верил в эту белиберду. Было много совпадений, но.... Но все точки над "и" поставила та ночь, когда твоя полоумная сестрица тебя нашла на полу. Я точно так же сидел дома, валялся на диване, когда почувствовал, что родимое пятно зажгло, к нему точно приложили нагретую монетку. Тогда то я и сообразил, что многое из того, во что я не хотел верить, правда.... Тебе было плохо, больно, и это отразилось на мне. А говорят, что когда Шаховскому угрожает смертельная опасность, метка Хранителя приобретает багровый цвет и жжет так, что небо кажется в овчинку!

Теперь кое-что встало на свои места.

Если, конечно, поверить Чурхину.

Но Арсений поверил сразу.

-А я все думал, с чего ты в первый день нашего знакомства заявил, что не будешь мне служить, - он невесело улыбнулся. - Твои слова многое объясняют. Теперь понятно, почему твоя бабушка налетела на меня с клюшкой.

-Ты мне веришь?

-Глупо было бы не верить.

-А твоя сестра не верит.

-Почему ты сказал, что она ведьма? - Сеня, наконец-то, закончил что-то рисовать и теперь пытался определить, что у него получилось. А получилась какая-то бессмыслица. - Это тоже предопределено?