Школа, как это было... Часть I

И ответ последовал:

— Я знаю обо всех ваших одноклассниках все, что может вас заинтересовать. Мы очень хорошо подготовились. И у нас очень большие возможности.

Мне нельзя было терять инициативу, хотя такие заявления в другой обстановке повергли бы меня в шок.

Кто-то, с большими возможностями, занимается моими одноклассниками. И мной в том числе. И это не какая-то секретная государственная служба.

Они прекрасно подготовились к чему-то, что вероятно ожидает меня впереди.

Да, я бы даже не дослушал до конца эту фразу. Я бы уже мимикрировал под цвет обивки кресла и просчитывал варианты отступательных действий.

Но сейчас, я был в несколько иной ситуации, и я должен был задавать вопросы.

— Я говорю «спасибо за предложение» и «изложите все в письменном виде», прощаюсь с вами, сославшись на болезнь в желудке. Такой вариант вас устроит?

У него, наверняка есть заготовленные шаблоны для реакции на мои действия. Поэтому быстрее и жестче. Пусть не успевает думать. Пусть выкладывает заготовки и инструкции.

— Нет, конечно. Нас не устраивает такой расклад. Тогда мы вам предъявим определенные условия сотрудничества с нами.

Выпалил он инструкцию по поведению в такой ситуации.

— А если я откажусь от любого сотрудничества с вами.

Продолжил свое наступление я.

— Тогда мы будем вынуждены действовать через ваших одноклассников.

Последовал ответ.

И это значит, что спрос сформировался.

Потребность превратилась в нужду.

Оптимальная форма для совершения сделки.

И рынок предложений уже изучен.

Тенденции и схемы реализации также ясны.

Бюджет сформирован, и организационные мероприятия уже проведены.

Единственное, на что я могу надеяться, так это на то, что цена все-таки обозначена с большим допуском. Хотя мои возможности торговаться не превышают тридцати процентов.

Такой вот маркетинг. Расслабьтесь и получайте удовольствие.

Теперь нужно как можно больше информации. Но торопиться нельзя.

Окончательная цена ещё не установлена.

— Хорошо, я готов выслушать ваши предложения и условия сотрудничества. Но не сейчас. Давайте встретимся через недельку и продолжим этот разговор. И я попрошу вас рассказать мне подробно о вашей организации. Я должен иметь представление, с кем имею дело.

Я сказал это в надежде, что хотя бы на сегодня, этот разговор закончится. Мне нужно собраться с мыслями. И предпринять какие-нибудь меры предосторожности.

Но я снова ошибся.

Он сказал:

— Я могу вас оставить одного, что бы вы могли осмыслить происходящее, но только до завтрашнего утра. Так как мы не смогли отменить вашу встречу в Лондоне, которая состоится завтра. То мы решили это использовать.

И он ещё продолжил:

— Но все следующие ваши встречи, и текущие дела мы смогли отменить или перенести. Поэтому в ближайший месяц вас не будет беспокоить ничто из вашего окружения. И завтра в Лондон я лечу вместе с вами. А оттуда, естественно после вашей деловой встречи, мы вылетаем в Дубай.

Пришло время рассказать, за что я так зол на Люську. Да, наши отношения были какими-то особенными. Не укладывались ни в какие рамки, если уж и сейчас мне сложно их анализировать. А сейчас это почти моя профессия. То, что уж говорить о понимании этих отношений, в школьные годы.

Так же как и я, не размышлявший на эту тему, и собственно, не придававший этому значение. Так же, наверное, и она. Видимо из-за этого все и случилось. Нам было хорошо — вместе. Жизнь — бурлила. Всё было на своих местах. Не было повода, для размышлений.

Хотя, должны же были у нас рождаться мысли — а что же дальше. Может быть, и рождались.

Но совершенно точно, что мы это никогда не обсуждали.

Как потом выяснилось, мы, каждый сам по себе обсуждал этот вопрос — Что дальше? — с родителями, каждый со своими родителями.

Сейчас можно просчитать варианты развития наших отношений.

Если в наших отношениях было, что-то, что называют влечением разных полов друг к другу. То, конечно и мог родиться сценарий для отношений между юношей и девушкой. Которые очень хорошо знают друг друга (десять лет за одной партой), но совершенно не знают о себе ничего как о представителе конкретного и противоположного пола (мужчине и женщине).

Но, оглядываясь теперь назад, становится понятно, что нам не хватило ещё полгода, или год, что бы узнать себя ещё и с этой стороны.

Видимо, она, во-первых, как девочка — опережала меня в половом развитии, да ещё и была на год старше. А во-вторых, я к концу десятого класса только-только начал понимать, что девчонки, это не только одноклассницы, и не только друзья в юбках, но ещё и девушки, в значении — женщины.

Мог бы этот сценарий иметь шансы на успех?

Наверное, нет.

Но, тогда то, я этого не понимал. Бурлили гормоны. Шептали что-то в голове нестройные мысли — все десять лет. И самое главное — начиналась новая (взрослая) жизнь. И как же я там без Люськи? И как, она будет там — без меня?

Вот, почему, я так был зол на неё. Расценивал её поступок, как предательство и измену нашим отношениям. И сейчас, понимая это все, не могу полностью снять с неё вину за мою обиду.

Действительно, если бы мы хоть раз, начали разговор о будущем. То, мы бы обязательно выяснили, что же нас держало вместе, все эти годы, и что из этого может нас объединять в будущем.

И расстались бы друзьями, ну или признали бы, что это была детская любовь, но во взрослую любовь она не переросла. Или ещё, какой-нибудь вариант, дальнейших отношений, придумали бы.

Во всяком случае, не было бы этой недосказанности и этой обиды, за то, что так все случилось.

И вот сейчас мне пришло в голову. Что она тоже переживала, она не знала, как мне сказать, не была уверена, что пойму, так как надо понять, вернее, как все есть на самом деле. Потому, что она перешла уже в возраст женщины, а я в этот момент ещё находился в возрасте юноши, но отнюдь не в возрасте мужчины.