Два бойца (сборник)
Два бойца (сборник) читать книгу онлайн
В книгу известного советского драматурга, писателя, сценариста Льва Исаевича Славина вошли повести, рассказы и очерки чрезвычайно разнообразной тематики. Здесь и события Великой Отечественной войны, и повседневный быт мирных трудовых будней.
Повесть "Двa бойца" рассказывает о фронтовой дружбе солдат Аркадия Дзюбина, неунывающего лихого и бедового парня из Одессы, и Паши Свинцова - "Саши-с-Уралмаша". Она преисполнена юмором, добротой и пониманием солдатской жизни. Одноименный легендарный военный фильм по ней был снят в 1943 году режиссером Леонидом Луковым, в главных ролях: Борис Андреев, Марк Бернес.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
– Мои посылки? – сказал Саша, удивленно захлопав глазами.
– Я их всегда так ждала, но не из-за продуктов, не думайте, а из-за писем, из-за ваших чудных писем. Я ношу их всегда с собой. Потому что, знаете, уйдешь, а вдруг в это время в квартиру – прямое попадание!
– Письма-то покажите, – коротко сказал Саша. Тася вынула из сумочки пачку писем.
Гигант развернул их и до крови закусил губу: он узнал руку Аркадия.
Немцы отступили так быстро, что один дот они оставили невзорванным. А к двум часам дня к ним подошло подкрепление, и они бросились в контратаку. Мы немного отошли и укрепились.
Рудой назначил в дот четырех человек: Дзюбина, Четвертакова, Галанина и Зильбермана. Зильберман только что пришел в роту, тихий, молчаливый парнишка.
– До вечера продержитесь? – спросил Рудой.
– В таком домике? – сказал Аркадий, с удовольствием оглядывая бетонные своды дота. – Хоть до нового года, товарищ старший лейтенант.
Рудой был недавно произведен в новое звание. Аркадий тоже. Он был сейчас младшим сержантом.
В доте были запасены боеприпасы и продукты. Телефон работал хорошо. Его поручили Зильберману.
– Четвертаков, у меня до тебя просьба, – сказал Аркадий, – сбегай до этого красавца Сашки Свинцова – я же с ним в контрах – и возьми у него парочку моих запасных стволов. Они у него гниют уже два месяца. А мне – я же чувствую – они сегодня пригодятся.
– Свинцов в Ленинград уехал, – сказал Четвертаков, – с политруком Масальским в интендантское управление…
– В командировочку, – едко сказал Аркадий. Часов до трех все шло сравнительно благополучно.
Фашисты наступали волнами. Аркадий и Галанин огнем пулеметов рассеивали их.
Скоро немцы обнаружили дот. Они накрыли его артиллерийским огнем. Дот тяжело ухал под разрывами. Гитлеровцы не могли подойти к нему.
– Живей работай, Галанин! – кричал Аркадий, нажимая на спусковой крючок. – Это тебе не университет!
Несколько тяжелых снарядов упало на дот, осыпался бетон. Аркадий вышел из-под обломков, отряхиваясь, и сказал, покачивая головой:
– Жарко…
Но в общем все шло неплохо. Бетонный домик был слеплен на славу, и артиллерия ничего не могла с ним сделать.
Тогда немцы пошли в атаку на самый дот. Аркадий подпускал их на близкое расстояние и внезапно ошпаривал длинными очередями. Фашисты не выдерживали огня и разбегались, оставляя трупы.
Аркадий оглянулся на товарищей. Лицо его с задорными усиками дышало какой-то веселой яростью.
– Чистая работа! – вскричал он. – Представляете, как эти жабы злятся?
Около четырех часов товарищи по очереди закусили в одном из уголков дота. Запищал телефон. Рудой справлялся, как дела.
– Все в порядке, товарищ старший лейтенант, – сказал Зильберман своим чистым, звонким голосом.
Через несколько минут был убит Четвертаков. Случилось то, чего Аркадий опасался больше всего: немцы нащупали амбразуру. Друзья быстро заложили ее всем, что было под руками, – обломками бетона, полушубками. На всякий случай держались подальше от этой амбразуры. Минут через десять влетела зажигательная пуля. Она попала в ящик с гранатами и взорвала его. Осколками был убит Зильберман. Он покатился на пол, не выпуская из рук телефона. Ходики, висевшие на стене, продолжали тикать. На них было десять минут пятого. Надо было продержаться еще хоть час.
Аркадий стрелял, не отрываясь от пулемета. Телефон не разбился, и Галанин сообщил в роту, что патроны скоро кончатся.
На другом конце провода стоял Рудой.
– Высылаю боеприпасы и смену, – сказал он.
Но бойцы, посланные в дот, не дошли до него. Немцы оседлали дорогу минометами и артиллерийским огнем.
Еще через пять минут запищал телефон. Рудой схватил трубку.
– Говорит Дзюбин, – услышал он хриплый голос, – патронов осталось от силы на полчаса. Галанин убит…
Голос его оборвался, затрещал пулемет. Видимо, Аркадий бросился от телефона к пулемету. Рудой нервно посмотрел на часы. С минуты на минуту в тыл немцам должна была ударить шестая рота. Только бы она не запоздала!
Показались два вражеских бомбардировщика. Они по очереди спикировали на дот и сбросили бомбы. Поднялись огромные столбы земли и дыма. Цепи гитлеровской пехоты побежали на дот. Они были не далее как в двухстах метрах от него. Дот молчал.
– Не додержался, – пробормотал Рудой, – еще бы немножечко…
В эту минуту из дота заговорил пулемет. Дот жил, он работал! С наблюдательного пункта было видно, как фашисты снова отхлынули от него.
Связист протянул Рудому трубку.
– Из дота, – сказал он.
– Дзюбин, милый, жив? – закричал 'Рудой в трубку.
– Дыхаю пока что, товарищ старший лейтенант, – ответил хриплый усталый голос, – патроны кончаются.
– Продержись минуток пять – десять! Сможешь?
– Постараюсь, товарищ старший лейтенант. А шё, там нет поблизости этого красавца Сашки Свинцова? Я бы с ним попрощался на всякий пожарный случай, черт с ним… Я, конечно, извиняюсь, товарищ старший…
Он не закончил. Связь оборвалась.
Саша прочел письма, вернул их Тасе и резко сказал:
– До свиданья.
– Куда вы? – изумилась Тася.
– Надо мне, дело есть, – торопливо сказал гигант. Он посмотрел на Тасю, вдруг нагнулся, поцеловал
ее в губы и быстро ушел.
В окружном интендантском управлении он нашел политрука Масальского и попросил разрешения немедленно вернуться в часть.
– Очень нужно, зря не просил бы, товарищ политрук, право.
Масальский внимательно посмотрел на его взволнованное лицо.
– Ну, поезжайте, милый, коли так подошло. Но как вы доберетесь?
– С попутными машинами! – крикнул Саша, уже отойдя.
Он вышел на дорогу. И редкая машина не останавливалась, завидев громадную Сашину фигуру с высоко поднятой рукой. Никто не ехал прямо в Сашину роту, и гигант переходил с машины на машину.
Он сам не знал, почему он так спешит. Он чувствовал только, что ему надо сейчас же, немедленно увидеть Аркадия, сказать ему: «Прощаешь меня? А я-то никого так не люблю, как тебя, одну только Тасю…»
Сердце гиганта было переполнено нежностью и счастьем. Но он знал, как неверна жизнь человека на
войне и он не останавливаясь мчался туда, на передний край, сменяя полуторку на броневик, прыгая с танкетки на обозную подводу.
Когда он прибыл в четвертую роту, дот еще жил. Он стрелял, но все реже и реже. Только когда фашисты подползали слишком уж близко, он огрызался короткими очередями. Немцы предпочитали обстреливать его издали.
Я пройду туда, – сказал Саша.
Рудой молча указал ему на дорогу. Снаряды и мины рвались на ней беспрестанно. Самый дот покосился. Бетонная шапка его сдвинулась как бы набекрень.
– Пройти можно, – упрямо сказал Саша.
Рудой кивнул головой. Гигант навьючил на себя боеприпасы и пополз. Затаив дыхание, Рудой следил за ним. Саша доползал до воронки, отлеживался там и полз дальше.
А с другой стороны полз немецкий солдат. Он тоже полз медленно, соскальзывая в воронки, его распластанное тело почти не отрывалось от земли. По-видимому, это был не менее ловкий и храбрый человек, чем Свинцов. Он полз к доту, чтобы заткнуть гранатой его огнедышащий рот.
И вдруг заговорили сразу несколько пулеметов. Рудой просиял от радости. То подошла долгожданная шестая рота и ударила немцам в тыл. Рудой приказал пустить ракету, и все три его взвода поднялись и пошли в атаку.
А навстречу им шагал Саша. На руках у него лежал Аркадий. Гигант бережно нес его. Длинные руки и ноги Аркадия бессильно свешивались. Бледное лицо с задорными усиками было окровавлено.
Саша донес Аркадия до большого дерева и здесь положил его на снег. Потом он скинул с себя полушубок и осторожно подсунул его под Аркадия. Он попытался прощупать пульс Аркадия и не нашел его.
– Умер… – прошептал он, и по грубому лицу его покатились скупые слезы, вероятно первые в его жизни.
Солнце садилось. Невдалеке трещали пулеметы. Мимо дерева прогнали группу немцев, только что захваченных в плен.