Второй шанс

— Ох уж эти ее девчонки-продавщицы! — кивнул отец в сторону Хайди. — Как и у всех подростков, у них постоянно случаются неприятности и возникают проблемы на пустом месте!

Я с готовностью поддакнула, будто сама не отношусь к той же категории. Вернее, папа не видит во мне подростка с теми же проблемами и неприятностями…

— В платежках ошибка, и девочкам не начисляют зарплату, — объяснила Хайди отцу.

— Так позвони своему бухгалтеру, пусть он разберется, — посоветовал папа, с умильным выражением лица склоняясь над засыпающей Фисбой. — У нас семейный выход в свет, в конце концов.

— Бухгалтер не занимается платежками, их обычно делаю я, — напомнила Хайди.

— Тогда пусть ждут, пока мы не поужинаем.

— Я не могу так несправедливо поступить с ними, Роберт. Они заслуживают своевременной оплаты труда и…

— Постой, — раздраженно перебил тираду папа. — Кто изо дня вдень повторяет, что я провожу мало времени с тобой, Фисбой и Оден? Кто, в конце концов, настоял на том, чтобы сегодня я прервал работу пораньше и отправился с вами на семейный ужин в кафе?

— Да, я говорила…

Хайди хотела что-то объяснить, но опять затрезвонил телефон.

— Я оторвался от увлекательного процесса. Заметь, сегодня на меня нашло небывалое вдохновение, — вещал папа, сворачивая на набережную. — Теперь ты сама не желаешь последовать моему примеру.

— Роберт, это мой бизнес!

— А я писатель, и мой бизнес — литература!

Докатились, подумала я с тоской. Замените пару слов — профессорские лекции на бизнес, а постоянные собрания кафедры на проблемы с продавщицами — и поймете, о чем так яростно спорили папа с мамой много лет назад. И вот снова приходится наблюдать до боли привычную картину с бесконечными ссорами и скандалами!

Впереди показался оранжевый навес над «Клементиной», у входа в которую уже стояли Эстер и Лиа.

— Послушайте, — напряженно предложила Хайди, — почему бы вам с Оден не взять с собой Фисбу и не выбрать столик в кафе, пока я занимаюсь делами? А я подойду чуть позже. Договорились? Всего несколько минут.

— Ну ладно, так и быть, — нехотя согласился папа.

В нашей компании он оказался не единственным недовольным жизнью. Минут через двадцать, когда мы выбирали столик в кафе, проснулась Фисба. Сначала она хныкала тихонько, но постепенно перешла на требовательный рев. Официантке даже пришлось повысить голос, чтобы перекричать малышку и принять у нас заказ.

— Как неприятно — бормотал папа под нос, пытаясь укачать Фисбу в коляске, а потом уже громче обратился ко мне: — Оден, ты не попробуешь…

Он не договорил, а я не поняла, чего от меня хотят, так как Фисба завопила с такой оглушительной силой, что все внимание посетителей сосредоточилось исключительно на наших персонах. По папиному паническому взгляду я наконец-то догадалась, что от меня ждут помощи. Смех, да и только! Кто из нас, в конце концов, вырастил двоих детей?! Но беспомощность отца все-таки подтолкнула меня к решительным действиям.

— Пойду прогуляюсь с Фисбой, — предложила я и, перехватив у него ручку коляски, развернула ее к выходу. — Может, ты…

— Подожду вас здесь и закажу ужин, — с явным облегчением в голосе докончил фразу папа. — Возвращайся, как только малышка успокоится, хорошо?

Конечно, вернусь. Должна ведь она когда-нибудь заснуть.

Я выкатила коляску на набережную. По крайней мере, детский плач здесь не казался таким оглушительным, как в закрытом помещении. Найдя свободную скамейку, я села и стала с беспокойством разглядывать сморщенное личико сестрички, покрасневшее от натуги, а потом перевела взгляд в сторону кафе. Сразу за барменской стойкой в длинном узком проходе был виден столик, накрытый на четыре персоны. За столом с безмятежным видом приступал к ужину папа. Я сглотнула подступивший к горлу ком, со вздохом закрыла глаза и устало провела ладонью по лицу, пытаясь согнать остатки обиды.

Люди не меняются, предупреждала мама и в очередной раз оказалась права. Папа всегда был безнадежным эгоистом, таким и останется. Другое дело, что я не желаю замечать его недостатки, даже если они всем бросаются в глаза. А может, это злая шутка судьбы и нам каждый раз суждено повторять собственные ошибки, не извлекая уроков из прошлого?!

В коляске заходилась в реве Фисба. Вот бы поплакать вместе с ней, откинуться на спинку скамейки и выплеснуть наружу годы разочарований, обид и тоски, чтобы избавиться от пережитых напастей раз и навсегда… Само собой разумеется, я не поддалась соблазну выплакаться у всех на виду и просто сидела с закрытыми глазами, пока вдруг не почувствовала на себе чей-то заинтересованный взгляд.

Я тотчас открыла глаза и увидела рядом с колесами коляски потрепанные кроссовки вкупе с выцветшими джинсами, композицию довершала застиранная футболка с глупой надписью о любовных страстях. Подняв голову, я разглядела и самого обладателя поношенного гардероба — им оказался давешний парень с Мыса, ну, тот, с которым мы еще столкнулись на набережной во время предрассветной прогулки. Странно, он словно из-под земли вырос и вот, пожалуйста, стоит и разглядывает нашу парочку, а вернее, Фисбу в коляске.

Что ж, пока новый знакомый занят малышкой, рассмотрю его поближе. У парня удивительные зеленые глаза, выделяющиеся на смуглом лице. Темные волосы до плеч небрежно стянуты резинкой, а от запястья до самого локтя, словно река на карте, ветвится бросающийся в глаза бугристый шрам…

Интересно, что его сюда привело, особенно если учесть, как он отшил меня памятным утром почти на этом же месте? Решать головоломку не было ни сил, ни желания.

— Опять ревет, — пояснила я без затей.

Парень молча кивнул. По непонятной причине его упорное молчание лишь подстегивало меня к разговору.

— Вообще-то она все время плачет, — призналась я. — У нее колики или просто… Уж не знаю, как и успокоить.

Он опять промолчал, как было на Мысу и тогда на набережной. Я нутром понимала тщетность жалких попыток разговорить его и тем не менее продолжала обращаться к странному молчуну. С чего бы я так расчирикалась?! Ведь никогда не относила себя к компанейским девчонкам, способным поддержать любой разговор и…

— Ну, во-первых, — неожиданно произнес парень, удивив меня до глубины души, — можно воспользоваться «лифтом».

— Лифтом?

Кажется, моему изумлению сегодня не будет конца.

Оставив вопрос без ответа, парень наклонился над коляской, расстегнул ремни и, прежде чем я успела остановить его, поднял Фисбу на руки. Вот чего совсем не ожидала, так это помощи. Лишь потом с запозданием обратила внимание, как естественно смотрится незнакомый парень с ребенком на руках. Со мной не сравнится — да что там со мной — даже с Хайди и отцом, вместе взятыми!

— Смотри, вот это называется «лифт», — сказал он и повернул ко мне личиком отчаянно ревущую, сучащую в воздухе ножками Фисбу. Затем осторожно взял малышку под мышки, чуть присел и тут же резко выпрямился, и так несколько раз подряд. На четвертый заход Фисба замолчала, на ее личике даже появилось подобие улыбки.

Я просто остолбенела, наблюдая за ними. Да кто же он такой? Угрюмый незнакомец, лихой велосипедист-трюкач или многоопытный укротитель младенцев? А может, он…

— Илай! — Из-за его спины показалась Хайди с сияющим лицом. — Так и думала, что это ты!

Увидев ее, Илай слегка смутился и даже — ей-богу, не вру — на секунду покраснел.

— Здравствуйте, — поприветствовал он Хайди, прервав упражнение «лифт».

Фисба непонимающе заморгала и тут же снова разревелась.

— Маленькая моя! — Протянув руки, Хайди забрала ребенка у Илая, после чего повернулась ко мне. — Где твой отец?

— В кафе, — ответила я. — Мы только выбрали столик, и тут Фисба проснулась.

— Бедная моя девочка, наверное, проголодалась, — предположила Хайди, кинув быстрый взгляд на часы. Прижатая к материнской груди Фисба вновь перешла на пронзительный вопль, а я искоса поглядывала на Илая, пытаясь понять, что он за птица.

— Что за денек выдался сегодня! — пожаловалась Хайди. — Пришлось пересмотреть в магазине кучу платежек. Чековая книжка в беспорядке, один чек затерялся неизвестно где. Видимо, я его и не учла при расчетах. К счастью, девочки с пониманием отнеслись к проблеме. Понятно, не миллионы зарабатывают, но такие старательные и аккуратные…