Лабиринты сознания

Мне не жалко ни этого психа, ни его хомячка. Я желаю на выбор две вещи: взять у него яд и отравиться, чтобы закончить свои мучения или хотя бы чтоб он от меня отвалил. Но я не могу удовлетворить ни одно из этих желаний.

У него нет никакого яда, и в руке он держит украденный в столовой сахар. А если даже представить, что он у него есть, то я все равно не могу попросить его, так как уже давно лишен такого удовольствия как разговаривать и, более того, не в силах даже жестами объясниться, и по той же причине не могу его прогнать.

Итак, он несет чушь о самоубийстве, а я не могу заставить себя произнести хоть слово и вынужден очередной раз слушать дауна.

Я смотрю на входную дверь этой комнаты. Мечта о том, что я когда-нибудь вырвусь отсюда и вернусь к прежней жизни - единственное, о чем я могу думать с наслаждением.

Но, как правило, эту иллюзию разбивает жестокая реальность, и наслаждение сменяется неимоверной тоской.

Дверь, на которую я смотрел около часа, открылась, и в комнату вошел молодой человек, примерно тридцати лет.

Одет в стильные джинсы и черную рубашку со стразами. Модельная стрижка «творческий беспорядок», мелированные волосы.

Внешний вид и выражение лица указывали на то, что это не один из пациентов.

Может, стажер медицинского института? Тогда почему не в халате? У них здесь с этим строго.

К нам практикантов часто водят, прям как на экскурсию в зоопарк. Но с ними всегда кто-нибудь из врачей, который посвящает их в нюансы психиатрии.

А этот один и без халата.

Когда он вошел в комнату ни санитары, ни больные не обратили на него внимания, что тоже, само по себе, странно.

Обычно, когда в больнице появляется новый человек, то кто-нибудь из больных обязательно к нему да пристанет со своими навязчивыми идеями, из-за которых сюда и попал.

Он сразу направился ко мне и присевшему мне на уши суициднику.

- Давай, вали отсюда! - сказал крашеный блондин этому самоубийце.

Тот не стал припираться, послушно встал и пошел донимать кого-то другого.

Парень уселся рядом на стул, с которого только что согнал назойливого иезуита.

С одной стороны, он, конечно, сделал мне одолжение - избавил от общения, которое мне совсем не приносило удовольствия, но где гарантия, что он сам не будет грузить меня какой-нибудь фигней.

- Скучаем? - обратился он ко мне.

Реакции не последовало.

- Наверное, думаешь, что тебе хуже всех. Жизнь - дерьмо и судьба к тебе не справедлива. Ты такой умный, интеллектуально развитый и вдруг оказался заточен в собственном теле. Вот беда! - продолжил он издевательским голосом, - череда безумных событий совсем сбила с толку? Полная неразбериха в жизни и мозгах. А потом еще и провалы в памяти. Человека убил. Старого, но человека. Кошмар. Кошмар, жуть!

А вот после этих слов, первый раз за два месяца с момента убийства старика, я ощутил, что мои эмоции проявились внешне, а не только прокрутились в голове.

Раньше я мог возмутиться, разозлиться, удивиться и так далее, но это было исключительно в моем сознании и никак не отображалось на лице или в глазах. Но после того как этот загадочный персонаж ошарашил меня знанием не только моей истории, но еще и моего внутреннего состояния и даже моих мыслей, я почувствовал, что по моему, казалось, атрофированному, телу пробежали мурашки.

Я повернул голову и посмотрел на парня.

- О! Да ты делаешь успехи! - с насмешкой произнес он, - так, гляди, и разговаривать начнешь, а там и до здорового румянца рукой подать.

Я хотел спросить кто он, но не смог, так как произношение даже звуков, не говоря уже про слова и предложения, было выше моих сил.

- Послушай, друг мой, до тех пор пока ты не возьмешь себя в руки и не начнешь прикладывать умственных усилий, о физических речь пока не идет, прозябать тебе здесь с тупым видом до конца дней своих, - более серьезным тоном сказал он.

Я не до конца понял, что он конкретно имеет в виду, но почувствовал, что с его появлением у меня есть шанс изменить положение дел. Я почувствовал, что мне нужна его помощь. Но теперь я ощущал это не только сознанием, но и сердце заколотилось как бешенное.

- Ладно, продолжим наше общение, когда научишься разговаривать, - сказал он, вставая со стула.

Я схватил его за руку, не давая уйти. Это действие принесло с собой целый ураган эмоций, хлынувших из моего сознания в тело и растекшихся по каждой клетке моего организма.

Я вновь чувствовал - радовался и переживал по-настоящему! До жжения в животе и щекотки в груди.

- Постой, - произнес я с хрипом.

- А ты способный малый. Над произношением надо еще поработать, но для первого слова за два месяца - вполне сносно, - прокомментировал он, усаживаясь обратно на стул.

Я прокашлялся. Собрался с мыслями. Немного привык к тому, что из бесчувственной мумии опять превратился в более-менее полноценного человека.

- Ты наверняка хочешь спросить, кто я? откуда я такой взялся? почему веду себя так, будто все про тебя знаю? и самое главное, тебе интересно, что с тобой происходит, - угадал наперед все вопросы, которые я собирался задать, этот загадочный тип, - можешь называть меня Флиппер, нет, лучше просто - Флипп. Я, действительно, все про тебя знаю. А вот, что касается остальных вопросов: кто? откуда? зачем? почему? - то из-за обилия таковых в твоей голове ты и оказался в таком идиотском положении в заведении для идиотов.

- Кто ты? - практически не произвольно спросил я.

- Ты что, меня не слушаешь? Очень зря! Именно от того на сколько внимательно ты будешь меня слушать, будет зависеть твое дальнейшее существование. А вот где и как - это уже зависит от тебя, - высказался он.

Эта фраза должна была быть проявлением возмущения. По крайней мере, предложение построено так, что, по идее, он должен был накричать на меня. Но его интонация была не измена. Он говорил спокойно, с сарказмом, который делал его каким-то интересным, что ли.

- Итак, в первую очередь запомни несколько основных правил. Первое - не Мир крутится вокруг тебя, а ты варишься в этом Мире. Второе - ты слишком много задаешься вопросами, на которые невозможно получить ответы. Третье - чтобы выйти из любой ситуации, в какую бы ты не попал, надо действовать, что-то предпринимать, а не искать причину, по которой ты якобы попал в нее, виноватых, из-за которых ты якобы попал в нее и тому подобное. Ты уже попал, и все что тебе нужно делать - это из нее выбираться, - произнес он наставнически.

Руководствуясь тем, что сказал этот «Гуру», все, что мне остается, это опять стать немым, так как в моей голове были одни вопросы, а он четко дал понять, что из-за них я и тронулся рассудком.

- Вижу, ты напрягся, - подметил он, - не переживай, я помогу тебе завязать разговор. Тем более что я не запретил задавать вопросы. Я лишь указал на то, что необходимо быть осторожным в их выборе. Можешь, например, спросить «как дела?». Давай, спроси меня, как мои дела.

Как твои дела? - спросил я, смутившись, - слушай, как-то по-дурацки это выглядит.

- Эй, ты в дурдоме, тебя не должно парить, что и как выглядит. Перед кем тут выглядеть?!

- продолжал он поучать меня, - вот голый на пляже или в гостиничном халате в метро - вот это уже по-дурацки, - засмеялся он.

Я же еще больше удивился этому телепату. Он знал меня, читал мои мысли и теперь выясняется, что еще знает и о моих снах, бреднях, галлюцинациях или как там еще это можно назвать.

- Все-таки слушать ты меня пока еще не хочешь. Я же сразу сказал, что все про тебя знаю, а ты опять себя озадачиваешь. Смотри, снова в овощ превратишься, - укорил он меня, вероятно, после того как прочел мои мысли.

- А ты вообще существуешь или ты в моем воображении? - все ж таки спросил я.

- Ага. В старике ты тоже сомневался. И к чему это привело, - подколол он меня, - послушай, твое нездоровое любопытство сведет тебя в могилу. Да-да. Вначале в психушку, а потом на кладбище.

- А ты не задавался бы вопросами, окажись на моем месте? - возмутился я, - если ты такой умный и все про меня знаешь, ответь! Что бы ты делал, если вдруг потерял память, очнулся не понятно где, в компании маньяка-мясника, потом непонятным образом попал в какой-то зловещий город, где познакомился бы с поваром убийцей? Потом еще этот остров, гостиница, и вдруг выясняется, что ты убил блондинку, с которой тебя в трех барах видели, - зашелся я в истерике.