Странствия

Конечно, необходимо создать административный центр, но не в виде огромных зданий с сотнями офисов, тысячами секретарей на жалованье и гигантским бюджетом, — нет, скорее речь идет об электронной сети, своеобразных нервных центрах, находящихся в постоянном взаимодействии друг с другом и с головным офисом, который, по всей вероятности, будет располагаться в Берлине. Первым директором, я надеюсь, станет выдающийся антрополог и знаток мировой культуры Константин фон Барлёвен. Основополагающий принцип заключается в том, что решения можно будет принимать лишь после того, как Парламент государств и Парламент культур пришли по соответствующему вопросу к единому мнению. Конечно, иногда бывает необходимо принять решение срочно, но в таком случае, я уверен, оперативность проявят скорее члены Парламента культур, чем получающие зарплату чиновники от политики, которые представляют свои страны.

Главный нервный центр должен находиться в Берлине потому, что Германия, насколько я могу судить, искренне поддерживает эту идею и жаждет воплотить ее в жизнь. Большинство немцев ощущает потребность стать частью Европы, включая и Восточную Европу, в едином культурном, а не только экономическом сообществе. Это будет для них важнейшей гарантией от смертельной опасности отката к прошлому — государственному “суверенитету” и оголтелому национализму. Все этого боятся, и оснований для страха достаточно не только у самой Германии, но и у всей Европы. У меня уже много сторонников среди наиболее дальновидных людей в Германии, равно как и в других странах Европейского Союза, но самое главное — в Еврокомиссии и Парламенте в Брюсселе и в Совете Европы в Страсбурге.

Поселившись в Англии, я очень хорошо понял характер гордого народа, который уже много столетий живет в независимом государстве, который некогда правил морями и владел одной шестой частью суши, — естественно, свободолюбивым островитянам трудно смириться с диктатом чиновников из Брюсселя. А Брюссель, как я вижу, не понимает этой особенности английского характера. Отдадим Англии должное: она выполняет свои обязательства в отношении Евросоюза ничуть не менее добросовестно, чем все остальные страны-участницы, но не стоит ожидать, что она примет донельзя забюрократизированное законодательство, тем более навязанное ей континентом. В Англии никогда не было писаной Конституции, там все зиждется на прецеденте, обычае, добросовестности и здравом смысле. Я решительно возражаю против попытки втиснуть в рамки закона все человеческие и деловые отношения в Англии — да и в любой другой стране — по примеру Америки.

Любопытно, что этой тенденции, которую я считаю равно опасной для всего мира, сама Англия не дает достаточно энергичного отпора. В Вашингтоне (округ Колумбия) каждый седьмой житель — юрист. Не приведи господь, чтобы тяжелое, запутанное, невнятное косноязычие их юридических формулировок распространилось и дальше. Неужели они считают, что цивилизованные люди, прежде чем поздороваться с кем-то на улице, пригласить на завтрак или договориться о чем-то, сначала должны изучить сотни и тысячи положений законов? Для человеческого достоинства оскорбительно, когда от нас требуют раболепной покорности юридическим установлениям, этой теократии нынешнего времени — разве мало нам было тысячелетий господства теократий, когда каждый шаг нашей жизни строжайше регламентировался религиями вплоть до предписаний, когда именно следует, например, умываться и спать с женой.

Британская империя распалась, как распадаются все империи, и страны Содружества не ощущают между собой таких тесных связей, как раньше. И все же Содружество по-прежнему представляет собой союз стран, на поддержку которых мы можем рассчитывать во всех трудных ситуациях, которые нас во множестве ожидают. Жизнь особенно ярко напомнила мне о важности связей между странами Содружества весной 1995 года в ЮАР, куда я смог снова приехать после того, как позорный режим апартеида был свергнут. Мой приезд совпал с визитом туда королевы, и то, что она поддержала президента Манделу, без сомнения, было очень знаменательно и гуманно… Настроение на моих концертах царило приподнятое, особенно когда мы с Литовским камерным оркестром исполняли “Мессию” в Ква-Тема (одном из пригородов Йоханнесбурга) с великолепным негритянским хором и изумительной чернокожей меццо-сопрано из ЮАР Сибонгеле Кумало: публика никак не позволяла нам уйти, и вдруг хор начал петь свои народные песни и танцевать.

Я считаю, что Евросоюз должен быть построен по модели Содружества, чтобы мы могли обсуждать проблемы общемирового значения с теми, кто нам близок исторически. В идеале дискуссии и обсуждения не должны опускаться до уровня экономического соперничества, политических дрязг и торгового дисбаланса. Конечно, экономическое господство не решит мировых проблем, даже не даст ключа к решению важнейших из них. Возьмите экономические успехи таких стран, как Япония, Корея и та же Индия (где прирост годового валового продукта составляет двадцать-двадцать пять процентов). Куда нас приведет этот путь “кружащих голову побед”? Можем ли мы реально представить себе, что у нас стало в десять раз больше автомобилей, чем сейчас в Токио, Сеуле, Бомбее да и в Лондоне? Сможем ли мы просто-напросто остаться в живых, если загрязнение воздуха увеличится в десять раз? По силам ли нам будет вынести возросшие на порядок в больших городах жестокость, преступность, насилие, посягательство на наше человеческое достоинство и безопасность?

Надеюсь, читатель уже понял, что я, на нынешнем этапе моей жизни, встречаясь на протяжении десятилетий с лидерами и политическими деятелями многих стран не только в мирное время, но и во времена войн, хочу найти, если мне удастся, свой особый путь служения Европе и всему миру. И потому я пользуюсь любой возможностью, чтобы встретиться с государственными и политическими деятелями, бизнесменами, финансистами и всеми, кто оказывает непосредственное влияние на нашу жизнь, в надежде чему-то у них научиться и при случае, если обстоятельства сложатся благоприятно, предложить им наилучшее, на мой взгляд, решение проблемы — культурной или гуманитарной, которой я отдал много сил и души.

Один из международных конгрессов, дающих редкую возможность случайно встретиться людям, которые иначе никогда бы не нашли друг друга, это Международный экономический форум, который ежегодно проводится в Швейцарии, в Давосе. Я имел честь три раза обращаться к собравшимся и открывал все конференции своими концертами. Это были интереснейшие творческие встречи, на которых присутствовали выдающиеся деятели из разных стран, представляющие самые разнообразные профессиональные круги, сферу политики, промышленность, финансы. Я не мог не заметить, что там намеренно не представлен народ, то есть простые, обыкновенные люди, создающие материальные ценности общества, но не обладающие в этом обществе большим влиянием. И все же на каждом форуме проходили важные дискуссии по насущным проблемам, от решения которых зависит будущее человечества: экология, охрана окружающей среды и многое другое.

Мы не можем позволить себе забыть и о постоянно тлеющей угрозе мировой войны. Мы победим не в традиционном смысле — добившись “капитуляции на определенных условиях”, такая “победа” сейчас невозможна, да и не нужна никому. Мы победим только в том случае, если убедим мир собственным примером, относясь с уважением и пониманием ко всем до единого живущим на земле людям, к самой природе, к друзьям и врагам как внутри наших границ, так и за их пределами. И надо добиться, чтобы такого рода отношения стали нормой не только для государств, но и для людей.

Я уже рассказывал о своем долгом сотрудничестве с ЮНЕСКО, которое началось, когда я подружился с Джулианом Хаксли, и о том, чего я стремился добиться на посту президента Международного музыкального совета, который занимал шесть лет. Срок моего президентства истек в 1986 году, но я по-прежнему испытываю глубочайшее уважение к тем представителям разных рас, с которыми меня свела судьба в штаб-квартире ЮНЕСКО в Париже. Эта организация была создана, чтобы заниматься проблемами всего человечества, но, к сожалению, великие державы не поняли, что ЮНЕСКО должна оставаться вне сферы их политического влияния. На высшие посты в ней были назначены политические выдвиженцы, и, как неизбежное следствие этого, репутация ЮНЕСКО пострадала: появился фаворитизм, недобросовестное отношение к своим обязанностям, но все же организация продолжала вести важную и нужную работу во всех странах мира. Я очень огорчился, когда в начале восьмидесятых годов Соединенные Штаты перестали поддерживать ЮНЕСКО; печально, что их примеру последовала Великобритания. Я, как и прежде, убежден, что роль ООН в мире очень важна, и в особенности важна роль ЮНЕСКО. В 1992 году я с радостью согласился взять на себя миссию посла доброй воли ЮНЕСКО. Для меня большая честь представлять эту организацию и выступать от ее имени, когда появляется возможность.