Стена Плача (повести и рассказы)

Не надо оваций – курочка снесла яичко – в мае девяносто третьего Регина открыла дверь школы на Шипсхедбей роад.

На лекции о прохождении интервью народ валил, как на Кашпировского.

– Обычно первое интервью – телефонное. И вам это на руку. Развесьте по всей квартире листики с ответами на вопросы. Я, надеюсь, радиотелефон у вас есть? Чувак вам задал вопрос. Не торопитесь с ответом. Лёгкое раздумье, вы ищете нужный листик – имитируя интервируемого, Миша не торопясь подходит к стене с прижатой к уху трубкой, и делает вид, что начинает читать, – только не выпаливайте ответ, как стихотворение. У вас же идёт мыслительный процесс. – Миша прикладывает палец ко лбу, наглядно показывая, где именно. – Новый вопрос. О'кэй… – Все смеются, наблюдая, как Миша дефилирует вдоль стены и ищет нужный листик.

– Второе интервью, если вы, дай бог, прошли первое, персональное. Чувак хочет на вас посмотреть. Сбрейте пейсы, если они у вас есть – народ смеётся и весело переглядывается, – таковых, мол, у нас нет. – В шкафу наготове должен быть костюм с накрахмаленной рубашкой и галстучком. И не забудьте о дезодоранте. Это Америка.

В заключение лихо проведенной лекции Миша рассказывает смешные истории о первом рабочем дне его питомцев.

– Итак, дай бог, всё позади, и компания дала вам оффер. Что такое оффер, надеюсь, все знают? «Предложение руки и сердца» – на всякий случай переводит Миша. – Первый рабочий день ознакомительный – вас представляют тиму, коллегам вашим, – уточняет Миша, – показывают, где у них кухня, туалет…

У меня был студент, Семён… После завершения ознакомительной процедуры менеджер подводит его к рабочему месту и говорит: «Лог ин», жестом руки указывая на кресло. Тот хватает его за руку и представляется: «Семён». – Все ухохатываются, довольные своими познаниями английского языка и тупостью Семёна. Это же так просто – войди в систему, стартуй.

– А как менеджер отреагировал? – спрашивает наиболее бойкий. – Тут же его уволил?

– Он улыбнулся. Решил, что тот пошутил. Сейчас Семён, слава богу, имеет под сто тысяч. – Все завистливо вздыхают, рвутся на интервью – скорей бы добраться до этих лохов-американцев – и засыпают Мишу вопросами: «Когда будет готово моё резюме?»

Через два месяца, когда все приготовления были завершены, Регина вышла на маркет. Девочки, с которыми она училась, получив резюме, бравировали: «Мы выходим на панель», и слегка приподнимали юбку, показывая друг другу, как они будут проходить интервью. Наиболее решительные готовы были при этом продемонстрировать канкан.

Регина поддакивала: «Право первой ночи за менеджером». К этому моменту Боря помог ей сделать рабочую визу и в подготовленном Мишей резюме значилось, что она уже год как работает в «Меррилл Линче». Больший срок указать нельзя было – как ни крути, Регина в стране всего полтора года. Зато образование в масть – мехмат Одесского университета.

Когда Регина в первый раз прочла резюме, она испугалась: «Не круто ли? Мехмат универа… А вдруг проверят?» – и стала просить Мишу написать что-нибудь попроще.

Миша засмеял её: «Кто говорил вам такие глупости? Тётя Маня из Мелитополя? Или тётя Фира с Брайтона? Так почему же вы пошли ко мне, а не к ним? Американцы доверчивы как дети. А если вы ещё положите руку на Библию, то вам поверят, даже если вы скажете, что вы внебрачная дочь Клинтона. Или Майкла Джексона».

Регина успокоилась: «По-видимому, так оно и есть. Сколько людей до меня устроились и не задавали глупых вопросов».

Она выписала из «Нью-Йорк таймс» с десяток адресов фирм, ищущих программистов со знанием Cobol'а, и разослала по факсу резюме. Следуя Мишиному совету, в дневное время она не снимала телефонную трубку, заставляя звонящего оставить на автоответчике своё имя, телефон и название компании. Затем она многократно прокручивала запись, пытаясь разобрать, что же ей наговорили, и только после этого, настроившись и разложив на диване конспекты, отзванивала. После десятого звонка, когда в очередной раз дрожащим голосом она отвечала на стандартный набор вопросов – где она сейчас работает, какая у неё зарплата и есть ли медицинская страховка, – она настолько свыклась с созданной Мишей легендой, что сама в неё поверила и стала лгать не краснея. С куражом. Была не была…

Ещё раз о географии. Подкова Южного Бруклина обращена к Атлантическому океану. В центре – Брайтон. Слева и справа – шпоры. Правая, если стоять лицом к океану, – Кони Айленд, левая – Манхэттен Бич.

К Манхэттену Манхэттен Бич никакого отношения не имеет. Как говорится, где имение, а где вода. Возможно, он назван был так потому, что облюбован был когда-то для отдыха богатыми манхэттенцами. Тут и сейчас не хило – миллионные домики аккуратно вписываются в местный ландшафт.

«Наши» давно положили на Манхэттен Бич глаз, и когда Боря разбогатеет, он обязательно купит здесь дом. А пока начинающий адвокат живёт на Эммонс Авеню, в односпальной квартире, окнами выходящей на узкий залив, на противоположной стороне которого дразнится Манхэттен Бич. Чтобы попасть туда с Эммонс Авеню, достаточно перейти узенький пешеходный мостик или… наскрести несколько сот тысяч долларов на первоначальный взнос.

Левая шпора Брайтона обвита ресторанами, мотелями, плавучим казино… Правая – Кони Айленд, начиная с Двенадцатой Вест, засыпана домами для малоимущих, автомастерскими и магазинами «99 центов». Здесь селятся афроамериканцы. Сюда же в поисках дешёвых квартир рвутся неамбициозные семьи российских эмигрантов, прибитые к пляжу Кони Айленд волной девяностых годов. Вечерами они не торопятся выходить на улицу, и бордвок – широкий деревянный настил, окантовывающий Кони Айленд и Брайтон Бич пляжи, разговаривает по-русски только на Брайтоне. Наконечник правой шпоры – Сигейт – Морские ворота – издавно отгорожен от Кони Айленд защитной стеной и охраняется местной полицией. Сигейт обжит американскими евреями в начале двадцатого века, но с недавних пор он стал прибежищем нелегалов из стран СНГ. Их привлекают недорогие аппартаменты, полиция и море. И – это немалый плюс – не выходя за пределы Сигейта, легко найти подработку на кэш – уборки квартир, присмотр за детьми…

Особенно много работ появляется в Сигейте на Песах. В поисках хамеца надо вылизать каждый соблюдающий традиции еврейский дом, и Сигейт, не справляясь собственными силами, привлекает клининг леди извне. Перед очередным Песахом Шелла и попала в Сигейт.

– Демократия в Америке начинается с языка, – создала афоризм Шелла, узнав, что «клининг лэди» переводится как «уборщица». – Слава стране, где каждая уборщица может стать леди!

Регина получила роскошное предложение – сорок пять тысяч!

Произошло это так. Некий хмырь позвонил ей и после короткого разговора пригласил приехать на интервью в агентство. В Манхэттен. На 37 улицу. Регина к подобным звонкам привыкла и даже ездила уже пару раз на безрезультатные интервью. Она нисколечко не волновалась, предполагая, что на неё в очередной раз хотят посмотреть и ввести информацию в базу данных. Агенты по трудоустройству – тоже люди, и когда надо, умеют пускать пыль в глаза, показывая начальству значимость своей работы.

Она воспринимала подобные поездки как очередной урок. И жалела только, что не может взять с собой Бэллочку, чтобы быстренько отстрелявшись, погулять с ней по Таймс-Сквер.

Так в общем-то оно и произошло. Дежурный разговор, дежурные вопросы. Вежливые обещания и стандартные улыбки. Через два дня Стив прислал ей электронное письмо – срочно требуется программист со знанием С++.

Регина психанула – два дня как подробно беседовали! – и с издёвкой ответила, что она глубоко извиняется, но у неё в резюме нет С++. Она специалист по Cobol'у. Читай, мол, внимательно и не морочь зря голову. Стив не обиделся и ответил фразой, убившей Регину наповал: «Don’t worry! There are a lot of fish in the sea!»