Кольцо приключений. Книга 3. Кольцо России

– Хорошо, я скажу вам наше решение, – сказал император, – а пока отдыхайте и будьте любезны никуда не уезжать.

– Есть у меня большая просьба к Вашим Величествам, – сказал я, – никому не говорить о том, что я вам говорил. В это никто не поверит, но может произойти утечка информации и это будет мировой сенсацией о психическом состоянии самодержца российского.

Царская чета молчанием выразила свое согласие.

Глава 14

Через день мое положение при дворе упрочилось, потому что сразу начались сановные визиты ко мне, приемы по различным поводам, балы, гуляния в экипажах и на лодках. Вино лилось рекой, играла музыка, паюсная икра трескалась от зрелости, осетрина текла янтарным жиром, куропатки, рябчики, ананасы… Как в стихах Маяковского про буржуев.

Появились и женщины. Собой я недурен и через обнаженную женщину не перешагну. Не буду сусиком, буду обыкновенным мужиком, пусть пишут, что Петр Распутин соответствует своей фамилии, иначе миссия моя будет обречена на провал.

Порок всегда замечается и способствует раскрутке образа. Пусть крутят. Газеты пестрели заметками о светских мероприятиях, в которых мне пришлось принимать участие. Оргий не было, но было весело.

Что такое оргии? Оргии – это религиозные обряды многих древних народов, посвященные культам богов. Иногда эти обряды носили и сексуальный характер. Иногда, но не всегда. Поэтому нормальные оргии проходят совершенно нормально, оставляя хорошие воспоминания.

Я старался быть в курсе столичных событий и вдруг в одной из газет промелькнуло имя Григория Распутина, принятого в доме одного важного лица. Сибирский самородок как откровение Бога. Целитель. Пророк. Кто-то из журналистов заметил, что в Петербурге два Распутина и оба из Сибири. Уж не братья ли, потерявшиеся в младенчестве? Как бы хорошо посмотреть на встречу двух родственников?

Не родственники мы, не братья, но время затянулось, и история вывела на сцену того, кто сыграл свою зловещую роль в пьесе под названием «Россия».

Встреча состоялась в одном из ресторанов. Пели цыгане, когда Григорий Распутин в красной атласной рубахе, подпоясанной шелковым кушаком, черных брюках, заправленных в юфтевые сапоги, покручивая кончиком кушака, встретился с Петром Распутиным в черной рясе, с серебряным крестом на груди.

– Грязные замасленные волосы Григория и его клочковатая борода резко контрастируют с пышной шевелюрой и окладистой бородкой Петра, – напишет потом один из журналистов.

– Что, братец, и ты по ресторанам ошиваешься, денежки полицейские проедаешь? – начал было Григорий и тут же получил удар по лицу.

Григорий сразу схватил меня за плечо и стал толкать от себя, стараясь уронить. Я начал падать, увлекая за собой Григория и, почувствовав, что он теряет равновесие, резко повернулся и провел бросок через бедро, крепко припечатав его к ресторанному полу и завернув его руку за спину.

Схватив со стола тяжелую бутылку, я начал молотить его по голове, вырубая из сознания. Наконец он перестал дергаться. Я завернул за спину и вторую руку. Попросил у полового кожаный поясной ремешок, сделал петлю и вдел в нее руки Григория. Старый пограничный прием. Слегка затянул петлю и встал. Руки уже не развязать, придется резать ремень.

Моя компания куда-то исчезла, и я в единственном виде был доставлен в участок, где был заперт в комнате с одной скамьей вдоль стены. Сейчас это «обезьянник», а раньше людей не выставляли на обозрение.

Мне дали бумагу, перо и попросили написать, почему я напал на одного из посетителей ресторана. Никаких объяснений писать я не стал, зато сочинил вот такое стихотворение:

Кто-то все-таки позвонил в Царское Село и к утру за мной приехал подполковник из военной контрразведки. Знает император, на кого можно опереться в особо критические моменты. На авто мы приехали к моему флигелю, где я переоделся, привел себя в порядок и стал ожидать аудиенции. Потери у меня незначительные. Лицо в порядке, только ряса порвана, но моя пациентка заштопала ее так, что ничего и не видно. Потом почистила и отгладила ее так, что у меня зародилось предположение, что это совершенно новая ряса. В такой не стыдно и перед императором появиться.

Стихотворение мое появилось в газетах.

– Вот, – говорят, – Петр Распутин и выпить не дурак, и до баб охоч, и поэтом является изрядным, благо все поэты русские вдохновение свое черпают в азарте, с каким они пускаются во все тяжкие.

В какой-то степени они правы. Просто так сесть и написать стихотворение нельзя, нужно что-то испытать и пережить, тогда рука сама тянется к перу, и появляются строки, поражающие если не целый мир, то хотя бы тех, кто находится рядом.

Приглашение на аудиенцию не заставило себя ждать.

В кабинете у царя на столе лежали свежие газеты. Царица сидела с газетой в руках, закрывшись ею от меня.

– Как прикажете это назвать? – спросил меня царь. – Мы с Ее Величеством закрывали на это глаза, но это уже из ряда вон выходящее событие.

– А вы не заметили, Ваше Величество, что я дрался с Григорием Распутиным, о котором вам уже рассказывал? – спросил я. – Я должен был опередить его и опередил, но я бездарно терял время, ожидая, пока мне поверят, а поверят Григорию, потому что в нем больше порока, что он обиженный и его нужно защитить. Не так ли, Ваше Величество? – обратился я к императрице. – В России любят сирых и убогих, либо отъявленных разбойников. Чем русский народ отличается от еврейского народа? Ничем. Если русскому народу дать на выбор Иисуса Христа и Стеньку Разина, то народ выберет Стеньку и благословит распятие Христа. Вот и ее Величество уже находится в большом сомнении: а вдруг григориераспутинский порок и является тем Божьим откровением, которое спасет всех. Не так ли, Ваше Величество? – перешел я в нападение.

Императрица ничего не ответила и не убрала от лица газету. Тогда я решил нанести удар в поддых обеим царствующим особам.

– А чем объяснить совокупления аристократок с грязным мужиком на грязном матраце в надежде получить благодать или просветление? – спросил я. – Вы этого хотите? Вы можете доверять начальнику третьего отделения и министру полиции, которые подводят к вам Распутина и которые подвели к Зимнему дворцу толпы рабочих и организовали их расстрел? Ведь многие убийства высших сановников империи организованы третьим отделением, чтобы напугать вас революционной ситуацией, убрать строптивых чиновников и получить контроль над всей страной.

– Это ничего не доказывает, а ваши дерзкие речи и даже оскорбления царствующих особ заставляют нас отказаться от ваших услуг и выслать вас обратно в Сибирь, – изрек Николай Второй.