Таис Афинская

нтиск!

Таис склонилась перед Александром в преувеличенной мольбе.

– Пощади, о царь! Уже триста лет художники изображают, как доблестные эллинские воины расправляются с амазонками, убивают их, тащат в плен. Примечал ли ты, что амазонки по большей части даже пешие, чтобы никак не возвышаться над мужчинами?

– Что ты подразумеваешь? – с любопытством спросил Лисипп.

– Любые сосуды: краснофигурные, чернофигурные, времен первой олимпиады и даже до того. Художники всякие – знаменитые и незнаменитые: Ефроний, Евхаридес, Андокидес, Архесилай, да разве их упомнишь? И везде герои Тесей, Геракл, Ахиллес тащат за волосы несчастных амазонок, бьют дубинами упавших на колени, вонзают им в грудь мечи и копья. Я почти не видела рисунков, где бы амазонки изображались верхом на лошадях, как им и следует быть, еще меньше – где они поражают мужчин в бою.

– Ну это на сосудах, да еще старинных! – возразил Лисипп.

– Отнюдь нет! Вспомни сцены похищения Антиопы на барельефах храма Аполлона! А наш Парфенон! Да неужели ты забыл огромную картину Микона в пинакотеке Афин, в левом крыле Пропилеи, где эллинские воины беспощадно избивают амазонок. Она написана столетие назад или больше.

– Что же ты хочешь этим сказать? – нахмурился Александр.

– Когда мужская гордость уязвлена, вы начинаете выдумывать для своего оправдания небылицы. А художники стараются изобразить эту ложь как можно правдивее.

– Зачем это художникам? – сказал Лисипп.

– Так ведь они мужчины тоже! И им тоже нестерпима даже мысль о женском превосходстве.

Незаметно подошедший Леонтиск захлопал в ладоши.

– Чем ты восторгаешься? – недобро спросил Птолемей.

– Умом амазонки. И правдой.

– Ты видишь правду?

– Хотя бы в том, что только у амазонок все эти поражения, которые с такой охотой изображали афиняне, не отняли мужества, как у беотийцев и афинян. Темискиру, их столицу, взял Геракл, часть амазонок погибла под Афинами, и все же они пришли к стенам Трои сражаться против эллинов. Им не могут простить этого потомки тех, кого амазонки били, вселяя страх своей нечувствительностью к ранам!

Александр весело рассмеялся, а Птолемей не нашел что возразить тессалийцу. Лисипп спросил Таис:

– Скажи, почему тебе пришло в голову выступать в иппогиннесе нагой?

– Прежде всего – соответствие легендам. Истинные амазонки, посвященные Артемис девушки Термодонта, жившие за тысячу лет до нас, всегда сражались нагими и ездили на лошадях без потников. То, что будто бы они выжигали себе одну грудь для стрельбы из лука – нелепая выдумка, хотя бы потому, что нет ни одного древнего изображения безгрудой амазонки. Стиганоры стреляли или прямо перед собой над ушами лошади, или, когда проскакивали мимо врага, поворачивались и били с крупа коня. Настоящих амазонок вы можете видеть на старых клазоменских вазах и кратерах. Это крепкие, даже очень плотные нагие девушки, верхом на сильных лошадях, в сопровождении бородатых конюхов и собак. Ионийские и карийские женщины, привыкшие к свободе, не могли смириться