Крошка Енот (СИ)

Да и как неудовлетворённая женщина сможет сочувствовать миру?! Поверь мне, Женщина должна быть удовлетворена, иначе всё очень, очень усложняется!

Как будто отстреляв последний боекомплект аргументов, Максим смолк и с видом полного безразличия к сказанному затянулся новой сигаретой.

- Макс, так нафига художка, грузчик ..., нафига журфак?!! Из тебя уже сейчас выйдет первоклассный сексолог! - зачем-то брякнул я, прекрасно видя, как тяжело далось Максиму это откровение. Он немного оттолкнул меня сердитым взглядом своих, ставших почти серыми глаз, большими глотками допил наполовину полную бутылку и, невнятно-горько усмехнувшись, ритмично подул на горлышко: - Или музыкантом...

Стоя сейчас перед кабинетом и вспоминая нашу с Максимом встречу, я в сотый раз уверяюсь, что тогда коснулся чего-то очень важного в его жизни. Он собирался мне о чём-то рассказать, излить душу; а я, как последний болван, испортил всё своим идиотским юмором. Мне всё хотелось извиниться перед ним, дать закончить; но тех пор мы виделись лишь мельком. Потом я уехал домой, вернулся и ... теперь помощь нужна мне самому...

И вот он там, за этой дверью.

Будто запуская руку под новогоднюю ёлку, я аккуратно кладу ладонь на рукоять замка. Медленно хрустит пружина. Щёлкает язычок. Полоска нового пространства напряжённо открывается в прямоугольник кабинета... Аудитория изнемогающе пуста.

"Не может быть!!! Моя интуиция меня подвела? - бессильно оседаю в трясине отчаяния и страхов посреди индевеющего помещения - Теперь что, - в общагу? Собирать вещи? (чёрт, и почему я сразу их не взял; почему был так уверен, что встречу Макса!?). Там, наверное, ещё спят... - кидаю на часы невидящий взгляд - Но, а вдруг, нет? Такое ведь уже бывало!.."

В общагу возвращаться ужасно не хочется. Только не сегодня. Но, что мне остаётся делать. Я рассчитывал, что переночую у Макса, или у кого-нибудь из его знакомых. Как в тот раз, когда мы смотрели "Подозрительные лица", или когда поздним вечером завалились к одному челу, жившему в небольшом домике на холме (с обратной стороны шёл крутой откос, а дом оказался двухэтажным - настоящий теремок) и всю ночь играли в комп. В любом случае, будь Макс здесь, он что-нибудь бы придумал ...

"А, может, поехать к нему? Вдруг он дома?.. Но, если он едет сюда, и мы разминёмся!.."

От всех этих суматошных мыслей и сомнений у меня, в конце концов, подводит живот. Я спешу на этаж ниже, в туалет, толкаю дверь с буквой "М" и ... буквально выпадаю в осадок. Там, с початой бутылкой шампанского и синим пакетом на подоконнике, пуская в воздух голубоватые дымные колечки, стоит и курит Макс.

* * *

- Максимус! Как же я рад тебя видеть! - выпаливаю сходу, чуть не бросаясь ему на шею.

- Хм, вот и ты... - кадит из-за табачных облаков - Так и знал, что появишься. Выпьешь?

- Макс, нет. Ты же знаешь, я...

- Выпей. Со мной. Прошу.

Сквозь туман заметны очертания руки, протягивающей мне бутылку, и слепок печально-мрачного лица, которое я с трудом узнаю. Я видел это лицо лишь однажды, там, в комнате, в тот жуткий миг, когда оно сменило Таню...

- Таня уехала. - произносит лицо.

- Уехала? Куда? Надолго?.. Наша Таня? - растерянно хватаю я обломки рассыпающейся реальности.

- Наша, наша... - икает Макс и, поставив бутылку на подоконник, направляется в одну из кабинок - Наша Таня громко плачет - уронила в речку мячик, сумку, кегли, косметичку, и серебряну петличку... Оп-па, Миха, ну надо же! Посмотри, какой большой червяк! - доносится из-за пластиковой перегородки.

Происходящее дальше отслеживать мне удаётся с трудом. Фрагментарно. Чувствую намертво рвущиеся нити. Слышу громкий хлопок за спиной. Справа и слева мелькают коробки кабинетов. Впереди, под окном, в пепельно-кварцевом свете растения. На плече - вцепившиеся пальцы. Рывком сбрасываю с себя паука, и тут же кто-то сзади хватает меня за плечи:

- Мишка, ну прости! Не знаю сам, что на меня накатило! Ну, хочешь, врежь мне! Хочешь, на колени встану. Прям здесь. Только не уходи. Не так. Не сейчас. Не снова...

Постепенно сознание проясняется. Передо мной, вскинув голову, стоит Макс. Мой Макс. Наконец-то я его нашёл!!!

* * *

Мы стоим на крыльце, где когда-то я провожал взглядом Таню. Мне всё ещё не верится. Неужели она уехала?

- ... Да, представляешь, укатила в кругосветку. - сообщает Максим, читая мои мысли - сам только сегодня узнал от старосты. Вообще, я за зачётом по физ-ре приехал. Купил конфет, шампанского - всё, как полагается. А физручка колом...

- Макс, пойдём отсюда. - говорю другу и беру курс к ДК, терраса которого уже запатентована нами, как место для душевных бесед. Максим кивает.

- Да, я в 317-той видел Андрея. Он просил напомнить тебе про сотню - передаю просьбу "Большого Уха", когда мы отходим от крыльца шагов на двадцать.

- "Уха"? Ничё, подождёт. Мне сёдня нужнее... - чревовещает Макс с сигаретой в зубах, хлопая себя по карманам - Блядь! Зажигалку в толчке оставил. Есть прикурить?... - обращается на ходу к первому встречному.

- А Андрей рассказывал при тебе свою теорию о том, что люди - это всего лишь космические корабли грибных спор, истинных хозяев планеты? Или теорию "контракта" с миром, который каждый заключает примерно в годовалом возрасте, меняя свою природную, естественную свободу на мнимую свободу взрослых, кажущуюся нам в 12 месяцев пределом наших желаний...

- Ту лапшу, что он вечно девчонкам вешает? - Макс щелчком метко отправляет окурок в урну женского общежития, мимо которого мы проходим - Бинго!.. Ты знаешь, не вникал.

- Ну, не такую уж и лапшу. В его теориях есть рациональное зерно! - почему-то начинаю защищать "Большого Уха".

- Может и есть, не спорю. - соглашается Макс - Только всё равно ему не дадут...

Пока Максим говорит, на фоне фланирующих впереди студенток замечаю двух быстро сокращающих пространство пожилых послушниц в пуховых пальто кирпично-бурой и кремовой расцветок. Поравнявшись с нами, та, что в кирпично-буром, поплотнее и пониже, делает внезапный выпад в нашу сторону:

- Молодые люди, простите, можно задать вам вопрос: как вы считаете, сейчас на улицах больше вежливых людей или нет?

Максим собирается им что-то ответить, но инициативу неожиданно беру я:

- Наверное... - начинаю наугад, ещё не представляя, что говорить дальше. Мне не хочется выглядеть в глазах этих опрятных и степенных женщин пессимистом и невеждой. Но и твёрдо сказать, что большинство людей на улицах приветливо и вежливо, язык тоже не поворачивается - Наверное, всё-таки больше вежливых, но... Я не знаю, правда. Я так мало общаюсь на улицах.

Задавшая мне вопрос как-то особенно пытливо, и неприятно-колко впивается в меня взглядом на выкате, почти не моргающих, болотно- карих глаз, спокойно передаёт своей до немоты молчаливой, голубоглазой и светловолосой спутнице увесистую сумку, привычным движением извлекает оттуда чёрную барсетку на молнии, и таким же набитым, наторенным, точно заранее знающим все ответы голосом, продолжает:

- А вы знаете, что об этом сказано в Библии... - женщина открывает лежащую в барсетке книгу на заложенной странице и по памяти зачитывает: "В последние дни, среди людей появится много невежд и хамов..." - здесь она быстро опускает глаза, но, без очков с трудом разбирая мелкий текст, запинается.

- Вы что же, хотите сказать, что наступили последние дни?!? - с искренним удивлением возражаю я, кажется, вновь опередив своего нахмуренного, переминающегося с ноги на ногу друга.

- Конечно! - ещё упорнее колит зрачками послушница, захлопывая барсетку - Посмотрите, что происходит!

- Не волнуйтесь. У вас ещё есть время! - сам не знаю отчего, я открыто улыбаюсь взглядом этой мужественно несущей крест женщине и вдруг, на секунду, замечаю в её глазах оттаявший отблеск света. И в этот момент мне, как и тогда, в общаге, делается вдруг так легко, свободно и радостно, так спокойно и хорошо, будто я только что миновал страшнейшую бурю.