Тайна старого фонтана

— Конечно, — говорю я.

— Можешь идти.

Конец встречи, если это можно так назвать. Пока я размышляю, уместно ли будет попрощаться, как сделать это не слишком формально, дверь захлопывается перед моим носом — громкий удар, затем тишина.

* * *

Вечером я сажусь на автобус до города. Перед наступлением ночи Флоренция прекрасна: в реке танцуют мерцающие огоньки, по мощеным улицам прохаживаются парочки, воздух наполняется запахом пиццы, смешанным с пьянящим винным ароматом.

Включаю телефон. Вечность уходит на подключение к Сети, поиск сигнала и подключение 3G. Жду. Секунды как часы. Каждый сигнал о новом сообщении заставляет сердце неистово биться. Одно от Билл, другое от хозяина квартиры. В WhatsApps с пляжа на Барбадосе пишет Тильда, шлет пожелания удачи и множество смайликов. Стыдно признаться, но совсем не их я жду. Я жду весточки от него — электронное письмо, эсэмэску, пропущенный звонок, что угодно. Моргаю, прогоняя слезы, — ничего, конечно же. Что бы подумала сейчас Тильда о своей надежной старшей сестре, которая укладывала ее в постель, делала чай и дожидалась каждый вечер с прогулок или свидания?

Лучше об этом не думать.

Прячу телефон в сумку и направляюсь к библиотеке, думая только о том, как это поможет отвлечься, затем поднимаюсь по ступенькам ко входу.

Она работает допоздна, полная тишины, знаний, привлекающая возможностью побыть наедине с собой. Я размещаюсь в кабине с архивом, достаю телефон, чтобы выключить звук, и снова вижу сообщение от Билл:

Колись уже, кто она? Какая она? Чмоки

Из-за сегодняшней встречи с синьорой я на грани срыва. Ужасная, — начинаю писать в ответ, — ужасная, грубая и ненормальная. Зачем я сюда приехала? Зачем дала тебе себя уговорить? Затем стираю написанное. Не хочу говорить Билл правду: женщина, с которой я сегодня говорила, жесткая и холодная, бессердечная и презрительная, но по какой-то безумной причине она притягивает меня, я очарована ею, я чувствую, что между нами есть связь, которую нельзя описать словами. Мне нужно знать, кто она. Нужно знать, почему она избегает общества.

Прямо как я сама.

Неожиданно я начинаю дорожить своей изоляцией. Возможность связи с внешним миром начинает вызывать панику, я боюсь, что могу узнать ужасные новости. От Билл, от кого-то из сестер, от папы или от случайного знакомого в «Фейсбуке», с которым я не говорила годами, может прийти сообщение о разоблачении. Я сто раз прокручивала в голове, что будет, когда все раскроется: Люси, какого черта? Это правда? Или короче: Началось.

Как всегда, борюсь с соблазном проверить новостные сайты, поискать в Google его имя и имя его жены, узнать, не появилось ли чего нового, но я твердо уверена, что Билл сообщит мне сразу же, как только что-то произойдет. Она не говорит об этом ни слова. Моя добрая подруга пытается помочь мне забыть. Но как я могу забыть? Это невозможно. Я решаю совсем отключить телефон и полностью погрузиться в то, зачем пришла сюда. Так я, во всяком случае, могу не думать о своем положении. Каким бы сложным ни был путь в Барбароссу, там меня ждала смена обстановки. И какой бы стервой ни была хозяйка дома, она позволила мне отвлечься. В доме что-то произошло. Об этом говорят его стены, тени, блуждающие меж ними, каждый темный угол. Загадочность Адалины, безумие Сальваторе. Голос за дверью, звуки на чердаке, холод и безмолвие.

Что-то произошло.

Я начинаю с того, что вбиваю название замка в строку поиска на компьютере с архивом. Быстрый поиск не дает ничего, но местные записи дают больше. Они все на итальянском, я забиваю текст в переводчик — результат не идеален, но мне хватает, чтобы картина начала вырисовываться. Я просматриваю записи до самого раннего упоминания: 1980 год, когда она перебралась сюда из Америки. Ее появление вызвало ажиотаж.

Тоскана празднует возвращение домой своего сына, известного доктора Джованни «Джио» Моретти, и его жену, голливудскую актрису Вивьен Локхарт, которые поселились в замке Барбаросса во Фьезоле. Пара обручилась месяц назад на романтичной церемонии в Лос-Анджелесе, а сейчас вернулась в Италию, чтобы, по словам их пресс-секретаря, «начать семейную жизнь в спокойной обстановке». Моретти занят в сверхсекретном научном проекте, для которого был нанят в частном порядке, а Локхарт, как говорят, сделает перерыв в своей кинокарьере.

Так вот кто она. Конечно! Вивьен. Когда я вижу перед собой ее имя, это кажется очевидным. Я не застала ее славы, ярко и коротко прогремевшей в семидесятых, но уверена, что у мамы были кассеты с ее фильмами во времена моего детства, и я даже могу припомнить, как она выглядела. И даже как звучал ее голос — живой, соблазнительный, сулящий. Так не похожий на тот, что я слышала сегодня. Этот голос огрубел от страданий. Будто демон вселился в нее…

Младшая сестра Моретти, о которой известно немного, сопровождает пару. Говорят, что эти трое близки и «с нетерпением ждут перемен». Синьор Джакомо Динаполи, дядя брата и сестры, много лет до своей смерти владел замком Барбаросса, построенным в пятнадцатом веке…

Читаю дальше, но здесь все меньше о Вивьен и больше о доме. Перехожу к следующей статье, касающейся ее имени, потом к следующей, еще и еще. Я нашла информацию о Барбароссе, но не о его обитателях. Был ли Джованни Моретти изображен на том портрете на лестнице? Вспоминаю его необычные глаза, тяжелый взгляд и то, как быстро Адалина увела меня от него. И что еще за сестра? Почему она жила с ними? Встречаются заметки о вечеринках, проводимых в поместье, богатых, ярких костюмированных балах на Хэллоуин, которые прославили Барбароссу, но мне не удается заглянуть глубже и найти то, что я ищу. А что же на самом деле я ищу — скандал, который затмит мой собственный? Что-то, что сделала Вивьен или что сделали с ней, по сравнению с чем мой случай покажется несущественным или не таким уж страшным? Меняю параметры поиска и любуюсь ее черно-белыми снимками, обложками журналов, Вивьен, смеющейся на вечеринках, где воротилы шоу-бизнеса тех лет попивают шампанское и курят кубинские сигары, кадрами из ее фильмов, где она похожа одновременно на Мэрилин Монро и Кэтрин Хепберн. Что-то в ее лице кажется мне неуловимо знакомым, будто я встречалась с ней в другой, давно забытой жизни. На ее странице в Википедии мало информации о личной жизни. Родилась в Южной Каролине, получила религиозное воспитание, переехала в Лос-Анджелес, быстро стала знаменитой, вышла замуж за Джованни, переехала в Европу.

На этом все… след обрывается.

Но ведь это далеко не все. Я точно знаю.

Покончив с интернетом, я нахожу кое-что в местной газете. Статья датирована ноябрем 1989 года.

…Вдобавок к заметке о прошлогодней трагедии в замке Барбаросса, La Gazzetta сообщает, что бывшая актриса Вивьен Локхарт живет сейчас в особняке одна, оставленная мужем. Синьора Локхарт редко показывается на людях и ведет затворнический образ жизни. Невозможно оценить, как сильно она пострадала во время инцидента, произошедшего прошлой зимой, морально и физически. Мы шлем ей пожелания скорейшего выздоровления, равно как и воссоединения с синьором Моретти.

Я просматриваю заново архив La Gazzetta за предыдущий год, но не нахожу ничего. Больше никаких упоминаний о Вивьен Локхарт.

Это тупик.

— Mi scusi, signora, ma stiamo chiudendo^[12].

Библиотекарь вырывает меня из потока мыслей. Смотрю на часы. Уже десять. Как я могла провести за всем этим три часа и даже не заметить?

— Grazie^[13], — отвечаю я, собирая вещи.

Библиотека опустела, в деревянных кабинках никого нет. На стойке регистрации женщина проверяет возвращенные книги и улыбается мне на прощание. Я спускаюсь по ступенькам на улицу и слышу шаги, повторяющие мои, за спиной. Замедляю ход. Сзади тоже замедляются. Снова ускоряю шаг. Кто бы ни был у меня за спиной, он делает то же самое.