Дзен и искусство ухода за мотоциклом (ЛП)

По ту сторону этих скал уже нет приветливого механика по мотоциклам, и я с тревогой думаю, готовы ли мы к такому. Ведь если случится серьезная неполадка, то будет беда.

Я проверяю температуру мотора рукой. Он достаточно прохладен. Я выключаю сцепление и еду некоторое время накатом, чтобы послушать холостой ход. Что-то мне показалось забавным, и я повторяю маневр. Мне понадобилось некоторое время, чтобы понять, что дело вовсе не в моторе. Просто после того, как сбросишь газ, от скал впереди доносится эхо. Забавно. Я повторяю это два-три раза. Крис спрашивает, в чём дело, и я даю ему послушать эхо. Но он никак не реагирует на это.

Мой старый двигатель звенит как горсть мелких монет. Как если бы внутри у него болталась куча мелочи. Звук ужасный, но это всего лишь нормальный перестук клапанов. Как только привыкнешь к нему и станешь ожидать его, то автоматически услышишь любые отклонения. Если никакой разницы не уловил, то это хорошо.

Я пробовал заинтересовать Джона этим звуком, но всё оказалось безнадежно. Он слышал всего лишь гул и видел лишь машину и меня с промасленными инструментами и руками, ничего больше. Ничего из этого не вышло.

В сущности, он не видит, что происходит вокруг, и ему не хочется выяснять. Его не столько волнует, что означает то или иное, его больше интересует, что оно из себя представляет. И это весьма знаменательно, то, что он видит жизнь в таком свете. Мне понадобилось много времени, чтобы понять эту разницу, и для шатокуа важно уточнить эти различия.

Меня огорошил его отказ даже задуматься о механическом аспекте явления, я изыскивал пути приобщения его ко всему этому, но не знал как начать.

Я полагал, что следует подождать, пока с его машиной случится какая-нибудь неполадка, и тогда я помогу ему починить ее и таким образом смогу вовлечь его. Но и здесь у меня ничего не вышло, ибо я не понимал разницы в том, как мы смотрим на вещи.

Как-то у него ослабло крепление руля. Не очень сильно и только тогда, когда он крепко надавливал на ручки. Я предупредил его не пользоваться разводным ключом при затяжке гаек. Можно повредить хромовое покрытие и вызвать появление пятнышек ржавчины. Он согласился воспользоваться комплектом моих метрических ключей-стаканчиков и накидных ключей.

Когда он привёл свой мотоцикл, я достал ключи, но затем заметил, что сколько не затягивай гайки, руль будет проворачиваться, так как концы разрезных гаек уже плотно сомкнулись.

— Тебе надо вложить сюда прокладку, — сказал я.

— Что за прокладку?

— Это тонкая плоская полоска металла. Ею надо обернуть рукоятку, концы разрезной гайки разойдутся, и тогда её можно будет затянуть снова. Прокладки такого рода применяют во всяких механизмах для регулировок.

— Да? — воскликнул он. Его это заинтересовало. — Отлично. Где их можно купить?

— Да у меня тут с собой есть, — самодовольно произнёс я и протянул ему жестяную банку из-под пива.

Сначала он не понял. Затем вымолвил: “Что, банка?”

— Конечно, — ответил я, — самый лучший материал в мире для прокладок.

Мне самому это показалось очень разумным. Не надо ездить бог знает куда, чтобы достать прокладку. Экономия времени, экономия денег.

Но к моему удивлению он так и не понял, как это здорово. Он даже отнёсся к такой идее несколько высокомерно. Вскоре он стал искать всяческие предлоги и отговорки в ремонте, и прежде чем я понял его настоящее настроение, мы решили не трогать больше крепление руля.

Насколько мне известно, руль у него до сих пор слабовато держится. И теперь я убеждён, что в то время он просто оскорбился. Я позволил себе предложить ему ремонтировать его новый БМВ стоимостью восемнадцать сотен долларов, полувековую гордость немецкого мастерства механики, с помощью старой консервной банки!

— Ach, du lieber! (Ах ты, дорогой мой!)

С тех пор мы очень мало беседовали на тему об уходе за мотоциклом. Да пожалуй, не говорили вовсе.

Если пытаться настаивать, то вдруг безо всякой причины начнешь сердиться.

Хочу пояснить, что консервный алюминий — мягкий и вязкий металл. Прекрасно годится для таких целей. Алюминий не ржавеет в сырую погоду — вернее, у него всегда есть тонкая плёнка окисла, которая предотвращает дальнейшее окисление. Ну просто совершенство.

Другими словами, любой настоящий немецкий техник с полувековым опытом мастерства в механике пришёл бы к выводу, что именно такое решение данной технической проблемы — совершенно.

Вначале я подумал было, что мне следует сбегать к верстаку, вырезать прокладку из консервной банки, удалить с неё надписи, вернуться и сообщить ему, что нам повезло, у меня оказалась последняя прокладка, специально выписанная из Германии. Это доконало бы его. Специальная прокладка из личных запасов барона Альфреда Круппа, которому пришлось продать её чуть ли не себе в ущерб. Тогда он был бы от неё без ума.

Мысль о частной прокладке от Круппа согревала меня некоторое время, но затем как-то потускнела, а позже даже опротивела. Снова возникло прежнее чувство, о котором я уже упоминал: здесь кроется нечто большее, чем просто видно на поверхности. Если последить за такими незначительными расхождениями достаточно долго, то иногда находят откровения. У меня же возникло ощущение, что тут кроется нечто больше того, с чем мне хотелось бы согласиться без раздумий. И я как обычно попытался найти причины и следствия, чтобы выяснить, что же привело к полному расхождению точек зрения у меня и Джона на эту прелестную прокладку. В механике такое случается постоянно. Тупик. Просто сидишь, смотришь и думаешь, ищешь наугад новые сведения, отходишь и возвращаешься снова, а спустя некоторое время начинают возникать новые факторы.

Вначале смутно, а затем всё четче появилось объяснение: я видел эту прокладку в интеллектуальном, рациональном, умственном плане, где только научные свойства металла играют роль. Джон же подходит к этому интуитивно и непосредственно, и цепляется за это. Мой подход заключается в подспудных формах. Он же обращает внимание непосредственно на внешний вид. Я вижу смысл действия прокладки. Он же видит лишь то, как она выглядит. Вот так я дошёл до сути этих различий. И когда видишь, как выглядит прокладка, как в данном случае, то возникает разочарование. Ну кому понравится, если чудесную сложнейшую машину вдруг будут чинить с помощью каких-то отходов или отбросов?

Я кажется забыл сказать, что Джон — музыкант, барабанщик. Он работает с разными группами по всему городу и довольно прилично зарабатывает. Полагаю, что он мыслит обо всём так же, как и о своей работе, то есть по сути дела он совсем о ней не думает. Он просто делает её. Существует в ней. Он отреагировал на ремонт своего мотоцикла с помощью банки из-под пива так же, как если бы кто-то выбился из ритма, когда играет. Для него это оказался просто посторонний шум и ничего больше. Его это просто не касается.

Вначале такие расхождения казались довольно мелкими, но затем они разрастались… разрастались… и разрастались… пока я не понял, почему же я упускал их из виду. Некоторые вещи упускаешь потому, что они настолько незначительны, что просто не обращаешь на них внимания. Но другие вещи не замечаешь потому, что они слишком велики. Мы оба смотрели на одно и то же, видели одно и то же, говорили об одном и том же, думали о том же, но только он смотрел, видел, говорил и думал в совершенно иной плоскости.

В общем-то ему нравится техника. Но только в своей другой плоскости он воспринимает её в извращённом виде, и это отталкивает его. Они просто никак не совпадают. Он пытается попасть в струю без какого-либо предварительного рационального размышления, и всё попадает мимо, мимо и мимо. После множества таких промахов он машет на всё рукой и проклинает без оглядки всю эту муру из болтов и гаек. Он не хочет или не может поверить, что в мире есть нечто, куда просто нельзя попасть наскоком.

Вот он и живёт в такой плоскости. Всё наскоком. Я же большой педант, ибо всё время только и толкую обо всей этой механике. Всё это лишь детали и их взаимосвязь, анализ и синтез, выявление сути вещей, но ведь в самом деле это не здесь. Это всё где-то в другом месте, хоть и кажется, что оно здесь, но находится в миллионах миль отсюда. Вот в этом-то и всё дело. Он существует в совершенно иной плоскости, которая в значительной степени была в основе культурных перемен шестидесятых годов, и сейчас переживает процесс преобразования всего мировоззрения нации на жизнь. В результате возник “разрыв поколений”. Из этого выросли понятия “битник” и “хиппи”. И теперь очевидно, что эта плоскость не просто дань моде, которая пройдёт на будущий год или ещё через год. Она сохранится, потому что это очень серьёзный и важный подход к жизни, хотя кажется, что он несовместим с разумом, порядком и ответственностью. На самом деле это не так. Вот теперь-то мы и подошли к сути.