Уроки итальянского

В огромных глазах Фионы, казавшихся еще больше из-за толстых стекол очков, светилась такая искренность, такое неподдельное участие, что Эйдан Данн вдруг поверил каждому ее слову.

— Но если ты не хочешь никого расстраивать и вовлекать в эту историю, зачем ты рассказала все это мне? — спросил он.

— Наверное, потому… Потому что мне хочется, чтобы вы и Синьора были счастливы вместе. Я не хочу, чтобы вы, мистер Данн, изводили себя мыслью о том, что вы первый обманули свою жену. Сезон измен уже открылся, и открыли его не вы.

Она резко умолкла.

— Ты удивительное дитя! — проговорил Эйдан. Он заплатил по счету, и они в полном молчании направились к гостинице «Почтовая марка». В холле они остановились. Эйдан потряс ее руку и еще раз повторил: — Удивительно! — а затем поднялся к себе в номер, где Лэдди уже разложил на кровати все те предметы, которые на следующий день должен был благословить Римский Папа.

Господи, ведь завтра они отправляются на площадь Святого Петра, где верующих будет благословлять сам Понтифик! Эйдан схватился за голову. Он начисто забыл об этом!

Лэдди приготовил для благословения шесть наборов четок и теперь раскладывал их поверх покрывала. Он уже почистил всю обувь для синьора Буона Сера, который не знал, куда от него деваться.

— Domani mercoledi noi vedremo Il Papa, [110] — со счастливой улыбкой изрек Лэдди.

Оказавшись в кровати со Сьюзи, Лу был вынужден признать, что желание, переполнявшее его на протяжении всего вечера, теперь не может быть реализовано.

— Чересчур много выпил, — покаялся он, как будто это не было видно с первого взгляда.

— Не расстраивайся, — успокоила его Сьюзи, — завтра нам понадобятся силы для свидания с Римским Папой.

— О Господи, я совсем забыл об этом Папе, — пробурчал Лу и тут же уснул.

Билл Берк и Лиззи свалились на постель и уснули, даже не успев снять одежду. В пять часов утра они проснулись, дрожа от холода.

— Я надеюсь, сегодня у нас свободный день? — простонал Билл.

— Свободный, но только после встречи с Папой, — в тон ему ответила Лиззи. У нее раскалывалась голова.

Барри обессиленно упал на стул, от грохота которого проснулась Фиона.

— Я заблудился, — сообщил он. — Забыл, где мы живем.

— Барри, ведь это так просто: идешь от бара по прямой, а потом поворачиваешь налево!

— Да нет, я заблудился в гостинице, забыл, где наш номер, и вломился к каким-то чужим людям.

— Здорово же ты надрался, — без тени упрека сказала Фиона. — Ну, как прошел вечер?

— Хорошо, вот только есть тут какая-то тайна.

— Не сомневаюсь. Попей водички.

— Тогда я всю ночь буду бегать в сортир.

— Ты и так будешь туда бегать — после такого количества пива, которое ты выпил.

— А как ты дошла до гостиницы? — вдруг спросил он.

— Точно так, как я тебе уже объясняла: все время прямо, а потом налево. На, попей.

— Ты с кем-нибудь разговаривала?

— Только с мистером Данном. Я встретила его, когда возвращалась из бара.

— Он спит с Синьорой и прямо сейчас находится в ее постели! — со странной гордостью заявил Барри.

— Ничего подобного. Да и откуда ты можешь это знать!

— Я слышал его голос, когда проходил мимо номера Синьоры.

— И о чем же он говорил?

— Что-то такое про храм Марса — бога войны.

— Он что, лекцию читал?

— Ну, вроде того. Я тоже подумал, что он пересказывает ей свою лекцию.

— Господи, до чего все это странно! — произнесла Фиона.

— Я расскажу тебе кое-что еще более странное, — сказал Барри. — Все эти парни в баре — они не здешние, а из какого-то другого места.

— О чем это ты?

— Они приехали из какого-то городишки Мессанья — к югу от Бриндизи, от которого туда еще надо плыть на корабле. Говорят, там навалом оливок и фиг. — В голосе Барри звучало беспокойство.

— Ну, и в чем же проблема? — поинтересовалась Фиона. — Каждый из нас откуда-нибудь происходит.

— Они сказали, что приехали в Рим впервые, так что я не мог встречаться с ними, когда был здесь на Чемпионате по футболу.

— Может, мы забрели не в тот бар?

— Не знаю, — мрачно откликнулся Барри.

— А может, они просто забыли о том, что уже бывали в Риме?

— Такое не забывается.

— Но ведь они вспомнили тебя!

— Да и мне казалось, что я их вспомнил…

— Ну ладно, не расстраивайся и ложись спать. Завтра во время встречи с Папой у нас должны быть светлые глаза и трезвые головы.

— О Господи, еще и Папа…

Оказавшись в своем номере, Конни преподнесла Синьоре сюрприз. Это была лекция Эйдана, целиком записанная на магнитофонную ленту. Она специально купила диктофон и записала каждое сказанное им слово.

Синьора была тронута до глубины души.

— Я прослушаю ее под одеялом, чтобы не мешать вам спать, — сказала она после бурного выражения радости.

— Что вы, я с удовольствием послушаю эту лекцию еще раз, — возразила Конни.

Синьора пристально всмотрелась в лицо своей соседки. Ее глаза блестели, и во всем облике чувствовалось какое-то радостное возбуждение.

— У вас все в порядке, Констанс? — спросила Синьора.

— Что? Ах, да! Все отлично, Синьора.

Они сидели рядом этим вечером, который мог изменить жизнь каждой из них. Угрожала ли Конни Кейн опасность со стороны Шивон Кейси, у которой помутился рассудок? Вернется ли Нора О'Донохью в маленький сицилийский городишко, который на протяжении долгах лет являлся центром ее мироздания? Каждая из этих женщин приоткрыла перед другой завесу тайны над своим прошлым, но — совсем чуть-чуть. Они обе слишком привыкли к молчанию, замкнутому образу жизни и не любили ни с кем делиться своими проблемами. Конни размышляла о том, что помешало Синьоре присутствовать на лекции Эйдана и где она находилась допоздна — одна, в незнакомом городе. А Синьоре хотелось спросить Конни, удалось ли той хоть что-нибудь выяснить о личности человека, приславшего ей столь неприятную записку.

Улегшись каждая в свою постель, они стали обсуждать, на какое время установить будильник.

— Завтра же мы будем приветствовать Римского Папу! — вдруг вспомнила Синьора.

— Ой, действительно! А я и забыла, — сказала Коннн.

— И я тоже. Какой позор! — засмеялась Синьора.

Папа им очень понравился. Он выглядел хрупким и не очень здоровым, но пребывал в прекрасном расположении духа. На площади Святого Петра собрались сотни и сотни людей, и все же каждому казалось, что Верховный Понтифик смотрит именно на него.

— Я рад, что это была не личная встреча, — сказал Лэдди, словно допуская, что Папа может когда-либо удостоить его личной аудиенции. — Когда так много народа, это как-то лучше. Во-первых, сразу видно, что религия еще жива, а во-вторых, не надо придумывать, что ему сказать.

Оказавшись за пределами Ватикана, Лу и Билл Берк зашли в первое же попавшееся кафе и взяли по три кружки холодного пива. Увидев их за столиком, Барри немедленно присоединился к ним. Сьюзи и Лиззи заказали себе по две порции мороженого. Для них это стало чем-то вроде обеда. Большинство путешественников либо страдали от похмелья, либо грустили, поэтому во время завтрака никто из них не запасся сандвичами.

— Надеюсь, они придут в себя к тому времени, когда пора будет отправляться на вечеринку к Гаральди, — с неодобрением сказал Лэдди, обращаясь К Кэти и Фрэн. В этот момент мимо проходил Лу.

— Боже Всемилостивый, еще одна вечеринка! — застонал он, хватаясь за виски.

— Синьора… — Эйдан отважился заговорить с ней только после обеда.

— С чего вдруг такое формальное обращение? Раньше ты называл меня Норой.

— Нуда…

— Ну да — что?

— Как прошла твоя вчерашняя встреча? Она помолчала.

— Весьма интересно. И хотя она проходила в ресторане, мне, в отличие от большинства наших учеников, удалось остаться трезвой. Я еще удивляюсь, как бедный Папа не задохнулся в своем кресле от перегара, которым несло от нашей группы.