Тереза Батиста, Сладкий Мед и Отвага

– Ошала оберегает тебя.

Мать Святого опять повторяет, что опасности нет.

– Даже тогда, когда тебе совсем худо, духом не падай и не сдавайся.

– А он?

– Не беспокойся ни о себе, ни о нём. Янсан могущественна, а Жануарио – её оган. Не бойся, будь покойна. Аше.

– Аше! Аше! – повторили все присутствующие в доме Шанго.

68

Несколько дней спустя, поблагодарив за гостеприимство, Тереза простилась с Матерью Святого и покинула убежище, устроившись в доме Фины в Дестерро.

В отсутствии исполнительницы самбы хозяин «Цветка Лотоса», не зная, когда она объявится, подписал контракт с гимнастом и певицей Патативой из Макао, прибывшей из Рио-Гранде-до-Норте, а совсем не из Макао, что на Востоке, как думали некоторые клиенты с богатым воображением. Тереза оказалась без работы, но ей тут же предложили выступать в «Табарисе» – сердце ночной жизни столицы, самом популярном кабаре Баии, где всегда полно народа. Предложение было неожиданным и почётным, ведь ей даже в голову не приходило, что такое может случиться: артисты кабаре, как правило, прибывали с Юга, к тому же среди них было много иностранок. Но Тереза не знала, что в руках Вавы была сосредоточена львиная доля средств фирмы, арендующей дансинг. Однако ей надо было подождать, когда кончится контракт аргентинки Рашель Пусио, которую она заменит. Разумеется, она подождёт и будет ждать, сколько потребуется, ведь работа в «Табарисе» – это престиж, слава.

К тому же она могла ждать, так как без денег не сидела. Через Аналию дона Паулина де Соуза послала ей деньги в долг – отдаст, когда сможет, а Тавиана предложила аванс на неотложные расходы. Сама-то Тавиана так и не смогла выступать в «Табарисе».

И вот однажды вечером к Терезе пришёл племянник Камафеу де Ошосси со срочным делом: капитан Гунза хочет поговорить с ней сейчас, так как ночью отправится с грузом железа в Камаму. У Терезы забилось сердце: нет ли у него плохих известий? Торопливо набросила на голову шаль, последний подарок доктора Гедеса, и спустилась на подъёмнике Ласерды [51] вместе с юношей.

У входа на рынок Камафеу повторил, что он не знает причины записки, племянник получил записку и тут же побежал относить, но «Вентания» стоит на якоре около Морского порта. Услышав нотки беспокойства в голосе кума – кумовство они установили после празд­ника на Святого Жоана, когда она вместе с Алмерио была в гостях у Камафеу и Тониньи и они прыгали через костёр, – Тереза разволновалась ещё больше. А тут ещё кум отводил взгляд, устремлял его на море, подбирал слова – и это он, такой жизнерадостный и весё­лый человек. Так что Тереза села в лодку, которая направилась к баркасу, с обречённым видом.

Прежде чем Гунза успел открыть рот, Тереза, увидев его взволнованное лицо, сказала упавшим голосом:

– Он умер…

Капитан подтвердил: грузовое судно «Бальбоа» по­терпело кораблекрушение у берегов Перу, став жертвой разыгравшегося шторма. Погибли все члены экипажа, никого в живых не осталось. Эту историю ему рассказали моряки с других судов, которые спешили на помощь, но из-за шторма так и не сумели подойти к судну. Они только стали свидетелями, как волны накрывали одну за другой шлюпки с моряками.

Капитан Гунза протягивает ей газету, Тереза берёт, но читать уже не может. Капитан пересказывает ей текст печального известия – он его уже выучил наизусть за эти печальные часы. Трагическая ночь в Тихом океане. Кроме судна «Бальбоа» затонул ещё нефтеналивной танкер. Тот, кто плавает в море, всегда может стать жертвой кораблекрушения, что ещё можно сказать?! Для такого горя нет утешения. Газета опубликовала список членов экипажа, завербованных в Баии, среди них имя Женуарио Жеребы. Глаза её сухи, горящие угольки глаз погасли, в горле – комок.

И снова свалилась на Терезу смерть. До сих пор её плечи выдерживали столь тяжкое бремя, обрушившееся на неё трижды, и она возрождалась. Но на этот раз Терезе не выдержать. «Жануарио Жереба, моряк, любимый Жану, моей жизни пришел конец, я умру с тобой».

69

И зачем было идти в Судоходную компанию? Чтобы услышать от сеньора Гонсало подтверждение уже слышанного от капитана Гунзы, получить формальные соболезнования, увидеть похотливый взгляд, оценивающий её красоту и траур? Не он ли сам дал прессе список имён? Похоже, чтобы вонзить в сердце ещё глубже лезвие кинжала, потерять последнюю надежду! Там, в холодной приёмной Судоходной компании, Тереза из уст испанца услышала текст телеграммы, оповещающей о гибели экипажа «Бальбоа», включая баиянцев. Зачем она пришла? Только чтобы вонзить кинжал ещё глубже, только… Всему конец! Всему…

На голове цветастая шаль, подарок доктора, она носила её в часы радости и сражений, теперь эта шаль – вуаль вдовы, смертный саван; тусклые печальные глаза, бескровные губы. Она уходит, шаль на плечах. Подъёмник Ласерды доставляет её в Верхний город, где она тут же, на Соборной площади, сталкивается с Живоглотом. Увидев её, тот кричит:

– Шлюха дерьмовая! Грязная сука!

Он хотел, чтобы она вышла из себя, возмутилась, и тогда бы он вновь препроводил её в тюрьму и насладился бы местью. Но Тереза лишь взглянула на провокатора и прошла мимо. Взгляд поразил даже Живоглота – это был мёртвый взгляд человека, вернее, мертвеца, бредущего по улице.

70

Мария Клара и шкипер Мануэл приняли её на бор­ту своего парусника и повезли в долгое, медленное плавание по заливу. Тереза прощалась с городом, портом, морем, заливом, рекой Парагуасу. Она решила покинуть Баию и вернуться в сертан, где родилась и выросла. Кажазейрас-до-Норте до сих пор вспоминает красавицу Терезу и ждет её возвращения, заведение Габи готово принять её всегда.

Однако прежде Тереза хочет пройти по дорогам Жану на паруснике «Стрела Святого Жорже», который когда-то назывался «Цветком Вод» и принадлежал капитану Жануарио Жеребе, тому, у кого на руках и на ногах были оковы. Ей хотелось увидеть своими глазами старые гавани, которые он ей описывал в Аракажу на Императорском мосту. Кашоэйра, Сан-Феликс, Марагожипе, Санто-Амаро-да-Пурификасан, Сан-Франсиско-до-Конде, затерянные острова, каналы – грустная география. Какой смысл предаваться воспоминаниям, любоваться пейзажами, слушать ветер, если Жану нет рядом и никогда не будет?

Мануэл за рулем; рядом с ним – на корме рыбачьей лодки – Мария Клара, поющая песни о Жанаине, эта музыка моря и смерти, богиня Инае, наславшая бурю, богиня моря Иеманжа, что покрывает своими распущенными волосами тело утопленника, зелёными, как морская вода.

На исходе ночи, когда меркнет лунный свет и нарождается утренняя заря, лодка останавливается близ устья Парагуасу. Мануэл, думая, что Тереза уснула, обнимает Марию Клару, и любовные вздохи несутся над водами моря.

Несутся они и над лежащей у борта парусника бодрствующей Терезой. Глаза её сухи, взгляд устремлен куда-то вдаль, сердце мертво – в груди кинжал, рука касается вод моря и реки, что здесь сливаются, реки и моря столь любимого Жану.

71

Когда парусник бросил якорь у Рыночного Откоса, Тереза была готова покинуть порт Баии и укрыться в сертане. Но в гавани её ждал Алмерио. Бедный, он бу­дет страдать, узнав о её решении, но иначе быть не может, у неё нет сил оставаться здесь и, глядя на море, видеть погибшего Жану, гладящего обшивку парусника и держащего руль, который теперь в руках Мануэла.

Но Алмерио взволнован, он заикается.

– Тереза, Зекес болен, очень болен. У него менингит. Но врач говорит, что он может выжить. – Рыдания вырываются из груди Алмерио.

– Менингит.

Она тут же идёт за Алмерио и десять дней подряд, бледная, без сна и еды, ухаживает за ребёнком. Как пригодился ей опыт медицинской сестры, сражавшейся с оспой. И сколько раз она сражалась, столько раз побеждала. Сейчас, будучи почти мертвой, она сражается за жизнь сироты.