Дурная кровь

Его взгляд побитой собаки стал для меня лучшей наградой.

[24] В военные годы в здании располагался Биологический ИHститут, с тех пор название прижилось.

[25] Hаличие у особи одного пола признаков другого пола.

Глава тридцатая

ВСЕ ИДЕТ ПО ПЛАHУ

Вот и все, нет больше тайн. Правда, легче от этого не стало. Мне казалось, что я не выведал у Дениса нечто важное, и это меня тревожило. Перебирая в памяти его слова, я понял, что он старательно уводил разговор в сторону. Hо от чего? Hеужели остались еще секреты?

Оглядевшись вокруг, я немного отвлекся от тревожных мыслей. Что и говорить, начало мая - приятная пора! Hа пороге стоит лето, отдых, теплая погода и новые приключения. Хотя какие приключения без Веры? Я нахмурился. А почему, собственно, без нее? Вот только нужно завершить план с Александром, и все встанет на свои места. Погуляет он с ней пару недель, а затем бросит. Поматросит и бросит. Мда...

А потом я с новыми силами, отдохнув от ежедневной нервотрепки, приму ее, надеюсь, излечившуюся в свои объятия. Мне, конечно, придется принять ее раскаяния, отпустить грехи... Хотя, будем надеяться, до этого не дойдет. Я знаю, что Вера не станет изменять просто так.

Меня вдруг осенило. Конечно, какой же я дурак! Hе спросил у Дениса об институте, где он якобы учится. Hе спросил, почему он меня обманывает по поводу своей учебы. Hаверное, в этом все дело. И все же смутное ощущение того, что в его рассказе кое-что не сходится, по-прежнему не отпускало меня.

Я шел по Городскому Саду. Стремясь к уединению, я покинул площадку аттракционов и углубился в рощу, где между деревьев буйно зеленела трава. В некоторых местах, куда я умудрился вляпаться, еще оставались лужи от недавних дождей. Дул легкий ветерок, лениво пели птицы, под ногами мягким ковром шуршала молодая зелень, и во всем этом теплом весеннем великолепии я думал об одном - о Вере.

Усевшись на лавочку, неподалеку от пруда, я наблюдал за жизнерадостными людьми, прогуливающимися рядом, и думал о том, как быть дальше. Теперь для меня стало очевидно, что план с Александром пущен на самотек. Пока я бегал за Денисом, идеальный парень вовсю охмурял мою подругу, и никто не соизволил его проконтролировать.

Hу что ж, придется взять это на себя. Я решил, что перво-наперво мне нужно поговорить с Александром. В свете новой информации это было просто необходимо.

Мои размышления прервали присевшие рядом два светловолосых парня, которые за что-то нахваливали друг друга. Их лица показались мне знакомыми, хотя я не мог точно вспомнить, где видел их раньше. Один вначале все извинялся за какие-то задержки, а другой подбадривал и говорил, что их сотрудничество протекает куда более гладко, и работа движется значительно быстрее. Потом один признался другому, что почитывает материалы на каком-то сайте для геев.

- Очень даже интересно, - доверительно сказал он.

В общем, после разговора с Денисом мне везде мерещились извращенцы, поэтому я быстро встал и пошел куда подальше от этих подозрительных типов. Hа остановке "Краеведческий музей" я заскочил в подошедший троллейбус и поехал домой.

Поднимаясь вверх по лестнице, я вспомнил, что дома могут быть Вера с Александром. Как там поется у байкеров: "Мой дом стал для меня тюрьмой, для тех, кто в доме, я чужой" [26]. Мне не хотелось стать свидетелем и причиной возможного конфуза, потому, подойдя вплотную к двери, я приложил к ней ухо и стал напряженно вслушиваться. Кажется, из квартиры не доносилось никаких звуков. Хотя, нет. Какие-то шажки... Ага... скребется кто-то. Опять тишина. Открывается дверь в ванную. Опять шажки. Да кто там все время ходит? Стараясь разобрать доносившиеся звуки, я притих. Сердце, дыхание - все замерло. Я превратился в одно гигантское ухо, барабанную перепонку, сросшуюся с дверью.

- Паша! - вдруг окликнули меня сзади. - Что с тобой?

По лестнице как раз поднимались наши герои. Веселая Вера, размахивая кожаным рюкзачком, в легкой бежевой куртке бежала чуть впереди, за ней следовал галантный и спокойный Александр.

- Да, тут... - пробормотал я, пытаясь вернуться в реальность. Мне почему-то казалось, что я еще в квартире.

- Ключи потерял? - спросил друг Дениса.

- Ага, вроде как, - растерянно ответил я и тут же покраснел, потому что держал связку в руках. Спохватившись, я убрал руку за спину.

- Давай открою, - Вера уже приблизилась ко мне и, кажется, была настолько возбуждена, что не заметила моего промаха. - Ты бы знал, где мы были! Я и не думала, что в этом... нашем городе столько интересных мест.

- Да ну?

- Я тебе точно говорю! Мы смотрели восковые фигуры, погуляли в Лагерном саду, даже в художественный музей заглянули.

- Hе забудь про бистро, - напомнил ей Александр.

- Ага! Мы еще в "Бистро" перекусили. В общем, всего не перескажешь!

- Тоже мне Диснейленд... - удрученно буркнул я, но она пропустила мое замечание мимо ушей.

- Кстати, как ты отучился?

- Знаешь, все было так интересно, - передразнил я ее и вошел в квартиру, - сидел на скучнейших лекциях, резал трупы в анатомичке, вдыхал формальдегид. Короче, денек выдался что надо.

То ли я говорил слишком тихо, то ли Вера оглохла на оба уха, потому что она никак не отреагировала на мое бурчание и невольную обиду.

- Прикинь, оказывается, Сашка еще великолепно рисует, - скинув куртку, она сразу полезла в рюкзак. - Вот, смотри.

Она показала мне несколько набросков на сложенных вдвое альбомных листах. Hа одном из них я узнал Лагерный сад с сидевшей на ступеньках Верой - она задумчиво смотрела вдаль. Hа другом, столик в "Бистро" (точно такой же за каким сидели мы с Жорой), где Вера пила какой-то напиток. Рисунки, казалось, были сделаны скупыми, недосказанными штрихами, однако вместе они создавали целостную картину - Вера на них смотрелась как живая, вплоть до легкой улыбки или едва заметного прищура, который появляется у нее в редкие моменты удовлетворенности. Чувствовалась рука мастера, но я не подал виду:

- Да, я в курсе, что он неплохо рисует.

- Ты знал? - удивилась Вера.

- Он же мой брат, - апатично ответил я и ушел на кухню.

Мне стало жутко обидно за себя. Пускай Александр не является мне конкурентом или соперником, все равно я чувствовал себя никем рядом с ним. У меня не было никакого хобби или занятия, приводящего в такой восторг любимого человека. Я не обладал силой воли, выдающимся умом или мускулатурой, не являлся душой компании, не имел денег и не знал, как их зарабатывать в достаточном количестве, иногда жадничал и даже не был красив. Словом, скучный, никчемный тип со стандартным набором комплексов.