Голы и босы

— Хорошая кровать, — шепнул Мартин. — Матрас — как это говорится? — принимает форму тела. — Мартин мягко вильнул бедрами. — Понимаете, что я хочу сказать, Розмари? — Он подмигнул.

— Ортопедический, — поспешила объяснить Розмари. — У мистера Рэнсома больная спина.

— У меня бы она, наверное, тоже заболела, если бы я поспал на нем подольше. — Мартин похлопал ее по руке. — Шутка.

— Чего я не понимаю, — сказал мистер Рэнсом — между тем рука Мартина все еще лежала на руке его жены (чего мистер Рэнсом тоже не понимал), — чего я не понимаю, так это того, как получилось, что перевезший сюда наши вещи, кто бы он ни был, точно запомнил, где что стояло.

— Вот уж не проблема, — Мартин вышел в холл и вернулся с альбомом для фотографий. Этот альбом мистер Рэнсом купил жене в подарок в ту пору, когда настаивал на том, чтобы она завела себе хобби. Он купил ей и фотоаппарат, с которым она так и не научилась обращаться, поэтому и аппарат, и альбом остались без применения. Только теперь в альбоме было полно фотографий.

— Снято на «Полароид». Что может быть лучше? — похвастался Мартин.

В альбоме было по дюжине фотографий каждого помещения, снятых в тот самый богатый событиями вечер; общий вид каждой комнаты, обстановка, каминная полка крупным планом, все приборы и бумаги на письменном столе крупным планом; каждая комната, каждая горизонтальная поверхность были запечатлены самым тщательным образом, как если бы ассистент кинорежиссера — будь эта квартира местом действия фильма — готовился к съемке.

— А как же фамилия и адрес? — спросил мистер Рэнсом.

— Нет ничего проще. Откройте… — начал Мартин.

— Любой ящик, — присоединилась к Мартину миссис Рэнсом.

— Столько снимков, — задумалась она. — Кто бы ни были эти люди, денег у них куры не клюют. Какая красота получилась, правда?

— Но тут и правда красиво. Нам будет всего этого очень не хватать.

— И дело не только в том, что все наши вещи стоят на месте, — подтвердил мистер Рэнсом, — но и в том, что комнаты расположены в нужном порядке.

— Перегородки, — сказал Мартин. — Они запаслись перегородками.

— Но потолка тут нет, — возликовал мистер Рэнсом. — С этим они не справились.

— Зато справились с люстрой, — возразила жена. И в самом деле, люстра свисала с подвесной балки.

— Что ж, не думаю, что нам следует затягивать этот процесс дольше необходимого, — заявил мистер Рэнсом. — Я свяжусь со своей страховой компанией и сообщу им, что наша собственность нашлась. Они, в свою очередь, свяжутся с вами на предмет вывоза и возврата имущества. Вроде бы никаких недостач нет, но на этой стадии ничего нельзя утверждать окончательно.

— О нет, недостач нет, — сказал Мартин. — Может, не хватает одной-двух мятных шоколадок «Доброе утро», но это я легко восполню.

— Нет-нет, в этом нет необходимости, — запротестовала миссис Рэнсом. — За счет заведения, — сказала она и засмеялась.

Мистер Рэнсом нахмурился и, когда Мартин вышел за бланками накладных, прошептал миссис Рэнсом, что все надо будет отдать в чистку.

— Я и думать боюсь о том, что тут делалось. На твоем туалетном столике какая-то грязная бумага, я почти убежден, что на ней следы крови. И, сдается мне, они спали в нашей постели.

— Мы обменяемся квитанциями. Одна — для вас. Другая — для меня, — сказал Мартин. — Вы говорите «владелец», если человек жив? А если он умер?

— После него остается собственность, значит, он собственник, — сказал мистер Рэнсом категорическим тоном.

— Собственность, — повторил Мартин. — Хорошее слово.

Мартин стоял во дворике, смотрел, как они уходят; на прощание он расцеловал миссис Рэнсом в обе щеки. Их сын был бы такого же возраста, подумала миссис Рэнсом, — если бы у них был сын.

— Я чувствую себя членом семьи, — сказал он.

Да, подумалось мистеру Рэнсому, будь у них сын, он был бы таким же. Действовал бы на нервы, вызывал бы недоумение. Давал бы понять, что он умнее. Они с женой не могли бы и шагу ступить без его ведома.

Наконец, мистеру Рэнсому удалось обменяться с Мартином рукопожатием.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — с этими словами Мартин похлопал его по плечу. — Удачи!

— Откуда нам знать, что он не в сговоре с остальными? — сказал мистер Рэнсом, уже сидя в машине.

— Он не того типа, — возразила миссис Рэнсом.

— Вот как? А что это за тип такой? Разве ты встречалась с чем-либо подобным ранее? Или слышала о чем-либо подобном? Какого типа человек требуется для такой ситуации, вот что хотелось бы знать.

— Мы немного превышаем скорость, — перебила его миссис Рэнсом.

— Я, разумеется, заявлю в полицию, — решил мистер Рэнсом.

— Они и раньше не проявили интереса, а уж теперь не проявят и подавно.

— Кто ты такая?

— В каком смысле?

— Я поверенный. А ты кто? Эксперт?

Некоторое время они ехали молча.

— Я, само собой, потребую компенсации. За моральный ущерб. За причиненное беспокойство. За неудобства. Все это имеет денежное выражение и должно быть учтено при окончательной оценке.

Мысленно он уже писал соответствующее письмо.

В положенное время содержимое квартиры вернулось в Нэсби-мэншнз. К одному из ящиков была прикреплена записка: «Не стесняйтесь пользоваться. Мартин», — и в скобках: «Шутка». Мистер Рэнсом настаивал на том, чтобы все вернулось на свои места; это было бы труднодостижимо, если бы не подсказки в фотоальбоме миссис Рэнсом. И все равно бригада, расставлявшая мебель, в тщательности не шла ни в какое сравнение с побывавшими тут грабителями, а уж о скорости и говорить нечего. Но вот квартира была убрана, приведена в порядок, покрывала выстираны, все, что нужно, побывало в химчистке или было пропылесосено — место действия постепенно приобретало прежний вид, и жизнь вернулась к тому состоянию, которое раньше миссис Рэнсом считала нормальным, — раньше, но не теперь.

В самом начале «восстановительного периода», когда мистер Рэнсом ушел в контору, миссис Рэнсом решила испытать плетеное кресло-качалку и коврик в нынешних, куда менее спартанских условиях, перенеся и то и другое в холл; но, хотя кресло оставалось ничуть не менее удобным, чем раньше, все это казалось тут неуместным — у нее даже возникло чувство, будто она сидит в вестибюле торгового центра. Поэтому она перетащила кресло в комнату для гостей, где порой его проведывала: садилась поразмышлять о жизни. Но нет, по-старому не получалось, и в конце концов она отдала его сторожу, который с трудом, но все-таки втиснул его в свою комнатушку за котельной, где в настоящее время пытался постичь Джейн Остен.

Мистеру Рэнсому повезло больше, чем жене: хотя ему и пришлось возвратить страховой компании выданный ему чек, он уведомил компанию, что заказал новые колонки (которых не заказывал), за что ему полагалось соответствующее возмещение, что и было своевременно сделано и позволило приобрести поистине ультрасовременное оборудование.

В течение нескольких последующих месяцев следы недолгого пребывания Мартина и Клио временами всплывали на поверхность: пустой пакетик от презервативов, засунутый под матрас, косынка, застрявшая в щели у боковушки дивана, кусок чего-то твердого и коричневого в серебряной фольге, обнаружившийся в одной из стоявших на камине безделушек. Миссис Рэнсом осторожно понюхала его, затем надела резиновые перчатки и бросила в унитаз, решив, что именно там ему самое место. Прежде чем предмет нехотя соскользнул вниз, воду пришлось спускать несколько раз — миссис Рэнсом тем временем сидела на краю ванны, ожидая, пока вновь и вновь наполнится бачок, и удивляясь тому, как эта штука попала на камин. Розыгрыш, небось, но не из тех, какими стоило делиться с мистером Рэнсомом.

Кроме того, часто попадались чужие волосы — длинные и светлые, явно принадлежавшие Мартину, и курчавые, более темные, обладательницей коих, видимо, была Клио. Волоски встречались с разной частотой — распределение их между гардеробом миссис Рэнсом и мистера Рэнсома было неравным, ему, как она предполагала, они не попадались вовсе, иначе бы он не преминул доложить ей об этом.