Сердце ангела

— А-а, понял... — протянул Иван и задумался. — А что вы имели в виду, когда сказали про «место» — мол, оказываешься не в том месте, где тебе следует быть?

— Любой поступок человека влияет на его будущее, — улыбнулась Ангел. — Наши действия делают наше будущее. В этом смысле ложь — такое же действие, как и любое другое. Но она — ложь, а потому она — действие, не соответствующее правде жизни. Твои ноги идут по земле правды, но ложь — как ошибка в топографической карте. Тот, кто лжет, путает свои собственные дороги, а не чужие. Он создает себе такое будущее, которое ему не нужно.

— То есть если ты лжешь, то ты делаешь не то будущее, которое должно быть, а какое-то другое, неправильное...

— А вы думаете иначе? — Ангел рассмеялась.

Она смеялась как-то особенно — тихо, спокойно, завораживающе.

— Нет-нет, — заулыбался Иван. — Все правильно. Все правильно вы говорите. Правильно... Просто я слишком много лгал. Наверное, слишком много.

Ангел посмотрела на него с удивлением.

— Ну не то чтобы лгал, — поправился Иван. — Недоговаривал.

— Это беда всех влюбленных. Они думают, что любимому человеку нужно говорить только то, что он хочет слышать. И ни в коем случае не говорить того, что ты думаешь на самом деле. Самое забавное, что ничего страшного, непозволительного или крамольного влюбленные и не думают, напротив — они ведь любят. Но, боясь потерять возлюбленного, они избегают быть искренними. На всякий случай... В чем-то они недоговаривают, кое-что приукрашивают, где-то лукавят. Им кажется, что они делают это ради своей любви, ради своего возлюбленного, но истинная цель в другом — они желают влюбить в себя возлюбленного. Да-да, такова истинная цель: превратиться из влюбленного в возлюбленного. Все сходят с ума именно на этом... Иван смотрел на Ангела и не верил своим глазам. Перед ним сидела прекрасная, удивительно красивая, можно сказать — безукоризненно красивая женщина. Женщина, которой он очевидно небезразличен, и говорит ему о любви так, как он сам всегда раньше думал, но никогда бы не смог сформулировать.

— Влюбленный хочет превратиться из влюбленного в возлюбленного... — прошептал Иван.

— В возлюбленного, — подтвердила Ангел.

Человек — существо странное... Он считает себя венцом творения, а свой рассудок — идеальным инструментом оценки, взвешивания, понимания мира и мироздания. Это забавно. Но еще забавнее то, как он использует разум для того, чтобы познать то, что он сам называет — стоящим за пределами разума.

«Истина, — говорит человек, — не может быть познана разумно. Она выше земного. Она оттуда!» Говорит и гордо указует пальцем в небеса. Но если истина стоит за пределами разума, откуда разуму известно, где ее предел и откуда она?.. Но разве человек спрашивает себя о. своих ошибках? Нет, только о своей правоте.

Стремление человека к власти, его эгоизм — есть гордыня, сложение этих грехов. А апогей гордыни — мнение человека о том, что он «понимает» что-либо. Ему и невдомек, что понимать и воспринимать — суть разные вещи. Как различаются видевшие смерть и умершие, так и воспринимающий отличается от понявшего.

Человек не «понимает», он «переиначивает». Он не слышит того, что ему говорят, он слышит то, что способен услышать. Но гордыня...

— В анька! — занавеска, загораживающая вход в эту маленькую залу, отодвинулась, и на пороге появился сияющий мужчина.

На вид ему было лет тридцать — среднего роста, упитанный, лысоватый и при всем при этом подчеркнуто холеный, полный жизни, с привычной улыбкой на лице.

— Борис! — приветствовал его Иван, поднимаясь с дивана. — Рад тебя видеть!

Они дружески обнялись.

— А что вы ничего не кушаете? — удивился Борис. — Не подошли к вам?..

— Что-то заболтались, — спохватился Иван. — Да, вот познакомься — это Ангел! А это Борис, он хозяин этого заведения.

— Ангел-Ангел, — буквально пропел Борис, расшаркиваясь и кокетливо целуя Ангелу руку. — Я вижу, что Ангел! Даже уточнять не нужно! Истинный Ангел! Ангел во плоти! Надеюсь, вам у нас понравилось? Да, а почему вы ничего не кушаете?! Ужас! Это ужас-ужас! Немедленно надо исправить!

Хозяин заведения буквально приклеился к Ангелу и пожирал ее глазами.

— Ну, будет, Борис, — слегка осуждающим тоном остановил его Иван. — Пожалуйста... Ты смущаешь девушку.

— Нет, Ванечка, это девушка меня смущает! — тараторил Борис, произнося, наверное, полторы, а то и две сотни слов в минуту. — Совершенно очевидно, что я сдался под натиском ее очарования с первой же секунды. Изысканно! Изысканно! Где Ваня откопал такое сокровище?! Из-под земли выкопал! Из-под земли! Я угадал? Угадал!

— Нет, с неба, — ответила Ангел и улыбнулась.

— С неба? — не понял Борис. — Ах, ну да — с неба! Конечно же! Откуда еще можно достать ангела, если не с неба. Конечно! Официант!!!

На пороге тут же появился метрдотель вместе с официантом.

— Вы позволите, я помогу вам с выбором...

Борис открыл перед Ангелом меню и, согнувшись пополам, словно где-то в середине тела у него был большой шарнир, принялся нахваливать блюда одно за другим. Каждое из выбранных блюд Ангел заботливо согласовывала с Иваном, чем приводила его в равной степени как в смущение, так и в восхищение.

— Так, все за счет заведения! — крикнул Борис на своих служащих. — Покидаю вас, дамы и господа! Приятного аппетита! Наслаждайтесь, наслаждайтесь, наслаждайтесь!

Борис пятился назад, не в силах отвести от Ангела глаз. Иван встал, чтобы распрощаться с товарищем. Они опять обнялись и как-то замешкались на выходе.

— Где ты ее нашел?! — восторженно зашептал ему на ухо Борис. — Она — клад! Она самый настоящий клад! Это не то что твоя... прости господи. А тут я просто умираю от зависти! Ночь не буду спать! Ваня... Какой ты счастливый, сукин сын! Какой ты счастливый! С ума можно сойти! С ума! Боже! Я умираю... Буквально! Но все. Ухожу-ухожу. Нет, это просто невозможно! Это просто что-то с чем-то! Просто что-то!

— Ну ладно тебе, ладно, Боря, — пробормотал в ответ Иван. — Спасибо за прием. Спасибо.

Борис помахал Ангелу рукой из-за занавески и скрылся, на сей раз уже окончательно. Глядя на то, как Борис чуть не силой заставляет себя уйти, Ивану стало как-то особенно приятно. Нет, не просто приятно, а радостно. Такое чувство радости, смешанное с гордостью, что ли?.. Ангел действительно прекрасна. И она — с ним.