Исповедь Люцифера (шестая скрижаль завета)

— Мы встречаемся, чтобы говорить о Боге, — продолжала Таня, оказавшаяся изрядной болтушкой. — Ведь Бог присутствует в жизни каждого человека, но человек Его не замечает. Люди страдают именно из-за этого. Они не находят времени для молитв, не думают о том, что Бог для них делает, и не умеют быть Ему благодарными...

Это надо же... «Бог присутствует в моей жизни». Кто может знать это?! Вера избавляет людей от чувства ущербности — вот причина, по которой люди верят. Одним нравится думать, что все грешны, поэтому они могут не переживать из-за собственного греха. Другие повторяют, как заклинание, что Бог — это Любовь, и поэтому не так страдают от недостатка настоящей любви в собственной жизни.

— Бог — это Любовь, — сказала Таня, чего, в общем-то, и следовало ожидать. — И я хочу, чтобы вы тоже узнали об этом, прикоснулись к Его благодати и стали счастливы...

Как можно стать счастливым?.. Счастье — это внутреннее состояние цельной личности. Нельзя стремиться к следствию, не пожелав прежде его причины. Если вы хотите насытиться, вам следует желать пищи, а не сытости. Если вы хотите счастья, вы должны желать собственной цельности, а не искать «вторую половину» — в виде Бога или любовника.

— Пожалуйста, приходите! — почти взмолилась Таня.

— Вы просите? — удивился я.

— Да! — Таня подтвердила свою просьбу.

Этим же вечером я был на собрании ее «братства». В помещениях бывшего дома культуры — его холлах и фойе, в зале и на сцене — кружились пестрые хороводы. Сотни людей в едином порыве смеялись, пели и молились.

Они повторяли то же, что я уже слышал сегодня от Тани: «Бог — это Любовь! Мы прикоснулись к Твоей благодати, Господи, и счастливы! Мы возносим Тебе свои молитвы, и наши сердца поют! Аллилуйя, аллилуйя!»

Таня не оставляла меня ни на секунду. В очередном хороводе она шепнула мне:

— То, что мы встретились с тобой — не случайно! Это знак! Я чувствую в тебе огромный потенциал любви! Но ты закрыт! Открой себя для любви!

— Ты действительно просишь меня об этом? — спросил я у Тани.

— О да, конечно! — ответила она. — Я готова любить тебя всем сердцем, всю жизнь. В каждом человеке есть Бог! Любить человека — это любить в нем Бога! Любовь обожествляет! Любовь — это великий дар, от которого нельзя отказываться! Если она приходит, мы должны открыть себя ей навстречу! Так мы открываем себя Богу!

Она говорит и говорит, не переставая. Она влюблена, она хочет, чтобы я взял ее. Но зачем она говорит о моей любви? Зачем она говорит обо мне? И наконец, зачем она приплетает к своей физической страсти Бога?

Таня просила, и я был с ней. Я был с ней, потому что она желала этого. Она же рассказывала мне о любви — о нашей любви. Она рассказывала мне о счастье — о нашем счастье. Она рассказывала мне о Боге — о нашем Боге...

И я сказал ей то, что сказал. И она нашла причину умереть. Она покончила с собой, как вы выражаетесь. Что я сказал и какой была ее причина? Ответь на эти вопросы, и у тебя будут доказательства».

*******

Саша вышла из камеры на подгибающихся ногах. В этих четырех стенах, ей казалось, она провела вечность.

У нее «ничего не было» с 63-22. Она не прикасалась к его губам своими губами.

Он не дотронулся до нее даже кончиком своего пальца. Но почему-то у нее было полное ощущение,

что она — «его женщина». О чем они говорили? Что он ей рассказывал? Саша не помнила.

Кем он был? Что он с ней делал и как? Саша не понимала. Осталось только чувство.

Чувство полной, безраздельной, физической растворснности в нем,

в заключенном номер 63-22. Может быть, она сошла с ума? Да, из камеры вышло две Саши.

Одна — существующая на периферии сознания едва заметной тенью —

прежняя, знающая, каким чудовищным несчастьем может обернуться роман с заключенным.

И другая — глупая, но счастливая дура — женщина, которая отчаянно хочет жить,

потому что совершенно не боится умереть.

*******

— Ну, как вам наш Люцифер? — бодро поинтересовался скучавший до сих пор в коридоре Юрий Анатольевич.

— Люцифер? — не поняла Саша. Юрий Анатольевич слегка прищурился:

— А он вам как-то иначе представился?

— Он мне никак не представился, — ответила Саша. — А почему Люцифер? Разве так людей называют?

— Он что, и про Данте вам не рассказывал?.. — недоверчиво покосился на Сашу Юрий Анатольевич.

— Про Данте рассказывал, — пожала плечами Саша и почему-то улыбнулась. — Может быть, пойдем?..

Они отправились к выходу. Те же двери-решетки, те же охранники, те же формальности и условности. Но совершенно другое чувство. Сашин страх сменился содроганием, странным, необъяснимым трепетом. Ужас, смешанный или даже связанный с восхищением. И еще радость, какая-то совершенно дурацкая, бессмысленная радость.

— Вы хотите сказать, что он отождествляет себя с одним из героев «Божественной комедии»? — спросила Саша Юрия Анатольевича по дороге.

— «И был так дивен, как теперь ужасен, он, истинно, первопричина зол!» — Юрий Анатольевич нараспев процитировал Данте. — «Божественная комедия», «Ад», песнь тридцать четвертая, строфы тридцать пятая и тридцать шестая.

Саша посмотрела на него, как на умалишенного, и чуть не рассмеялась:

— Вы это серьезно?

— Абсолютно, — воодушевился Юрий Анатольевич. — Это же целая история!

— В смысле?

— Данте помещает Люцифера в сердцевину мира, — принялся чуть ли не взахлеб рассказывать Юрий Анатольевич. — Красивейший из ангелов восстал против Бога и был низвергнут. Падая, он пронзил земную твердь и, застряв в центре земли, превратился в ледяную глыбу. И это место — место, где располагается проход между Адом и Чистилищем.

— Вы это мне к чему рассказываете? — Саша грешным делом решила, что несчастный тронулся рассудком.

— Послушайте! — возбужденно продолжил Юрий Анатольевич, когда они вышли из здания тюрьмы. — По Данте, загробный мир состоит из трех царств — Ада, Чистилища и Рая. В Аду, который устроен концентрическими кругами, уходящими воронкой вниз, находятся души грешников, не раскаявшихся в своих грехах.

В Чистилище, которое, напротив, расположено поднимающимся вверх уступами, обитают души грешников, покаявшихся в своих прегрешениях. Здесь они искупают свою вину и ждут прощения. Чистилище венчает земной рай, где можно проститься с грехами, обрести благодать и вознестись в Рай небесный. Последний состоит из девяти небес, которые венчаются десятым — местом, где обитают Бог и ангелы. Но это уже не так важно...

— Вы хотите сказать, что важно что-то из вышесказанного?.. — Саша перебила рассказчика, не зная, как ей на все это реагировать.

Ей так тяжело было слушать этого сумасшедшего. Ей так хотелось сейчас ни о чем не думать, никого не видеть. А просто смотреть и смотреть на звездный купол неба. На вселенную, которая во всем этом бреду, в этом ужасе открылась ей вдруг сладостным, упоительным чувством любви. Зачем он мешает ее счастью?.. Хотя бы просто помечтать...

— Оставьте свой скептический тон! И придите же в себя! — взвизгнул Юрий Анатольевич. — Вы знаете, как попасть из Ада в Чистилище?!

— Что?! — Саше показалось, что она ослышалась.

— Путь лежит через Люцифера!

— А-а-а... Ну понятно. Вы не знаете, где мои вещи и куда меня определили на ночь?..

— Через пах Люцифера! — заорал Юрий Анатольевич, словно и не слышал ее вопроса. — Путь из Ада в Чистилище лежит через половые органы Люцифера! Слышите вы меня! «Там, где бок, загнув к бедру, дает уклон пологий... Челом туда, где прежде были ноги... Вот путь, чтоб нам из бездны зла спастись». «Божественная комедия», «Ад», песнь тридцать четвертая, строфы с семьдесят шестой по восьмидесятую.

Саша остолбенела. Она только сейчас поняла — это не литературоведческий экскурс, Юрий Анатольевич говорит с ней вполне серьезно!