Золотое сечение (седьмая скрижаль завета)

«Какой ужас! Какой ужас! Но почему же?! — спрашивали первые, вторые и третьи. — Почему эти несчастные не могут отведать яств со стола?!»

«Все очень просто, — ответил человек. — Их руки не сгибаются в локтях, они словно одеревенели. Как ни старайся, с такими руками крошки в рот не положишь!»

«Ааа, точно...» — понимающе ответили первые, вторые и третьи, и уже через мгновение с живым интересом принялись расспрашивать путешественника о том, что он видел в раю.

«В раю я увидел ту же самую картину>>, — невозмутимо ответил тот.

«Как ту же самую?.. — люди не поверили своим ушам. — Не может быть!»

«Может! Я вам правду говорю! Тот же стол, люди так же сидят друг напротив друга, те же аппетитные яства...», — отвечал человек.

«Но, значит, у них сгибались руки...», — предположил кто-то из слушателей.

«Нет, не сгибались», — пожал плечами человек.

«Ну, значит, они просто больше не испытывают голода», — предположил кто-то другой.

«Нет, они испытывают голод. Еще какой!» — ответил человек.

«Так значит и в раю, человек испытывает муки...» — решил еще кто-то, и с ним все согласились.

«Нет, не испытывает», — отрицательно покачал головой человек.

«Но как же такое может быть! — взмолились люди. — Ведь все то же самое, что и в аду!»

«Да, — согласился человек. — Только в раю они кормили друг друга...»

— Они кормили друг друга, — повторил Данила. — Да, все правильно. Это вторая Скрижаль.

ТРЕТЬЯ СКРИЖАЛЬ

Мы решили, что не будем откладывать обсуждение третьей Скрижали до завтрашнего дня. Но чтобы не сидеть в душном помещении, вышли на улицу. Андрей предложил прогуляться по парку, и мы с Данилой согласились.

— Постой, но разве в книге «Возьми с собой плеть» сформулирована суть третьей Скрижали? — спросил я Андрея. — Я сейчас опять вспоминал историю Ильи. По-моему, ничего подобного там нет.

— Думаешь? — улыбнулся Андрей. — А ты не помнишь, что написал в «Эпилоге»? Точнее, что тебе в «Эпилоге» сказал Данила...

— Данила?.. — я попытался припомнить и обратился к другу: — Данила, а о чем там «Эпилог»?

— О «точке отсчета», — укоризненно покачал головой Данила.

— Ах, да! — вспомнил я. — Точно!

Действительно, Данила рассказал мне тогда о своей «теории». Идея о «точке сборки» не пришлась ему по вкусу. Она казалась ему слишком странной и непонятной. Но мои объяснения натолкнули его на одну очень интересную и важную мысль.

Все, что происходит с человеком, — это только события. Как к ним относиться, как воспринимать эти события — он решает сам. Он может видеть «проблемы» во всем, что с ним случается, и мучиться. Но у него всегда есть выбор, он может думать об этом и иначе.

«— Слушай, — сказал мне тогда Данила, — ну вот мир посылает тебе какого-то человека, хорошего или плохого, за помощью или с помощью — неважно. В этом должен быть какой-то смысл.

— Наверное, должен... — ответил я.

— А я теперь уверен, что должен! Я как прочел вторую Скрижаль, сразу во мне что-то переменилось. Во всем есть смысл! Этот человек, которого тебе мир послал, очень важное в твоей жизни событие. Может быть, он испытание для тебя, а может быть — тайна, которую тебе предстоит открыть. Общаясь с ним, ты, возможно, узнаешь что-то для себя важное, или что-то про себя самого, о чем раньше и не догадывался. Все это мир дает тебе через него! И благодаря этой случайной встрече ты можешь стать сильнее, умнее, больше, тоньше, глубже... Все это преображает тебя!

— Одна и та же ситуация может восприниматься и как бремя, и как подарок! Как же это просто быть счастливым! — воскликнул я тогда. — Просто пойми: все, что ты делаешь, и все, что происходит с тобой, — это подарок!» Именно об этом и рассказала нам третья Скрижаль Завета.

— Ну что, анатомировать третью Скрижаль? — спросил Андрей и подмигнул Даниле.

— Безусловно! — ответил тот и рассмеялся.

Я не знаю, что из всего этого было на самом деле, а чего не было, — начал Андрей. — Но это и неважно. Я отношусь к вашим книгам как к головоломке. И трудно не заметить, что «Эпилог» «Возьми с собой плеть» перекликается с «Прологом» «Учителя танцев».

В первом случае Данила рассказывает о «точке отсчета», то есть о том, что мир вокруг нас — это отражение нашего внутреннего мира. У счастливого человека и мир счастливый. А у несчастного и страдающего и мир такой — несчастный, полный страдания.

Во втором случае Данила «перевирает» историю Будды, рассказанную в книге академика С. Ф. Ольденбурга. Я взял это издание в библиотеке и посмотрел, что именно «переврал», а точнее — перерассказал Данила.

«Чем Мара искушал Будду?» — вот вопрос, по которому у Данилы и Ольденбурга возникли разногласия. Досточтимый академик утверждал, что Мара воспользовался услугами своих дочерей. Их имена — Вожделение, Неудовлетворенность и Страсть.

А Данила настаивает на том, что Будду искушала Иллюзия. Не знаю, откуда у Данилы такие точные сведения, — улыбнулся Андрей.

— Но он изложил самую суть подлинных искушений. С точки зрения буддизма, конечно.

Человека искушает Майя — то, что отсутствует, то, что, по словам Агвана, не имеет значения. На самом деле, Майя — это как раз то, что мы видим, о чем думаем и что чувствуем. Но это — ничто по сравнению с тем, что стоит за всей этой мозаикой жизни...

Буддист знает, что нет ничего, кроме вечности, кроме Нирваны. Он знает это так же хорошо, как суфий, знающий о том, что нет ничего, кроме Аллаха. Все остальное для них — тлен и метания духа. Настоящее и ненастоящее — вот о чем третья Скрижаль.

Я замер. Замер, потому что до этого момента я все еще сомневался. Мне казалось, что Андрей все-таки не сможет правильно «угадать» все известные нам Скрижали. Но сейчас я понял, что он не ошибется. И это даже испугало меня. Как ему это удается?!

— Хотя ваши читатели, я думаю, — добавил тут же Андрей, — решили, что третья Скрижаль посвящена страданию и счастью: «отрекись от страдания, выбери дорогу к счастью». Третья Скрижаль этому, конечно, не противоречит, но ее суть в другом...

Он прочел мои мысли! Да, так было со всеми книгами, и особенно с «Учителем танцев». Когда я писал тексты, сами собой возникали разные уровни смысла. Это получалось не специально. Смысл Скрижали, словно желая остаться неузнанным, прятался за мыслями, которые в конечном счете и становились лейтмотивом книги.

Иногда я намерено опускал некоторые подробности. Например, с определенного момента мы с Данилой решили не давать географических привязок нашим поискам. Но в остальном тексты книг сами собой становились «ребусами». Я как раз пытался добиться большей понятности... Но как Андрей их разгадывает?

— Когда я думаю о ваших героях, — продолжал Андрей, — о Кристине, Илье, Максиме — обо всех, я вспоминаю одну мою знакомую. Она искренне верит в перерождение душ и в подобные вещи, к чему я, понятно, отношусь скептически. Но когда она начинает все это объяснять, даже у меня, несмотря на всю мою предубежденность, дух захватывает! Так вот, о таких людях, как ваши герои, она говорит — «старая душа»...

Что это значит, я могу рассказать только «теоретически». «Старая душа», как я понимаю, это человек, который уже множество раз перерождался. Его душа прошла мириады испытаний, познала взлеты и падения. И в конце концов обрела мудрость. В новое перерождение «старая душа» приносит свой прежний духовный опыт. И развивается не от нуля, а уже с высокого уровня. Примерно так.

Так вот, сейчас я должен составить психологический портрет Максима, а у меня на языке крутится одно и то же — «старая душа», «старая душа», «старая душа». И какую же, черт возьми, Скрижаль было бы правильно спрятать в «старой душе»?! В такой старой!