Цвета надежды (в сокращении)

— Боже правый, неужто так поздно? А я ведь еще даже не собрала вещи. Не возражаете, Ник, если мы прямо сейчас пойдем отсюда?

Пол встретил Руфь в аэропорту. За время разлуки следы стресса на ее лице сгладились, хоть ей и пришлось много работать последние несколько недель. Она выглядела моложе и — к его досаде — более беззащитной. Она живо напоминала ему ту девушку, в которую он когда-то влюбился.

Как хорошо он помнил их прежние встречи после вынужденных разлук, когда его сердце ликовало от радости снова видеть ее. Пол обнял жену.

— Где Уилл? — спросила она.

— Задержался в школе. Тренировка по баскетболу.

— Я ужасно по нему соскучилась.

Они прошли на автостоянку и сели в машину. Пол выехал на шоссе. Он спросил про окончание дела Макленнана, и Руфь сообщила кое-какие подробности.

— Я выдохлась, — наконец сказала она, зевнув и откинувшись на подголовник.

Ему стало не по себе. Как она отреагирует на его решение? Пол посмотрел на жену, скользнул взглядом по знакомому контуру ее подбородка, по маленькой родинке под левым ухом. Когда-то он души в ней не чаял. А теперь? Теперь то место в душе, где некогда жила любовь, пустовало.

Войдя с мужем в квартиру, Руфь с восторгом огляделась. Отполированная мебель блестит, на коврах ни соринки, на журнальном столике — ваза с букетиком белых фрезий.

— Вот это да! Видать, ты заплатил Бесс сверху, — прокомментировала она.

— Бесс болеет. Я нашел другую домработницу, по телефонному справочнику.

— Чистота потрясающая.

— Мы с Уиллом подумали, что нам придется спасаться через окно, если ты увидишь, что здесь творится.

Пол прошел в кухню.

— Кофе? — крикнул он оттуда.

— Сначала приму душ.

Руфь стояла под душем с закрытыми глазами. Как хорошо дома! Их союз с Полом дал трещину, но у них по-прежнему много общего. Они давно не имели физической близости, слишком давно. По ее вине. Руфь готова была признать свою вину перед мужем. В разлуке она поняла, как много значит для нее Пол. И она хотела сказать ему, что не винит его в смерти Джози.

Завернувшись в полотенце, она вышла из ванной и заявила без обиняков:

— Пойдем в постель.

— Что?

— Пол, я хочу заняться любовью со своим мужем.

— Руфь, я…

— Я так по тебе соскучилась.

Она приблизилась к нему, обняла. Полотенце соскользнуло на пол. Она встала на цыпочки, поцеловала его, прижалась к нему всем телом.

— Пол, разве ты не соскучился? — прошептала она.

— Соскучился, но…

Она отступила:

— Но что?

— Не сейчас.

— А когда?

— Не знаю.

Она отвернулась.

— Господи, я чувствую себя полной дурой.

Руфь молча прошла в спальню, а когда она вновь появилась в гостиной, одетая, Пол уже сидел и пил кофе, уткнувшись взглядом в стол.

— Ладно, — произнесла она. — Давай поговорим.

Он глубоко вздохнул:

— Я… я ухожу, Руфь.

— Бросаешь нас?

— Уилла я не бросаю. Только тебя.

— И даже не хочешь дать нам еще один шанс?

Пол пожал плечами:

— Руфь, просто у нас с тобой больше ничего нет общего.

— Причина не очень убедительная. Особенно учитывая, что мы прожили вместе почти двадцать лет.

— Давай посмотрим правде в глаза, Руфь. У нас и прежде не все было гладко.

— Не настолько негладко, чтобы ты решился уйти.

— Ты не хочешь понимать меня. Может, это и есть наша главная беда — неспособность понять точку зрения другого.

— Но ведь когда-то мы понимали друг друга, Пол.

— А потом перестали понимать. Работа стала для тебя важнее, чем мы.

— Ты несправедлив, — горячо возразила Руфь. — Я не могла не пойти работать.

— А после гибели Джози ты и вовсе отдалилась. Не думаю, что мы когда-либо сумеем преодолеть эту пропасть.

— Не говори так, Пол, — взмолилась она. — Прошу тебя.

— Сколько ты отсутствовала? Почти месяц, да? И все это время мне было хорошо с Уиллом, без тебя. Ты не представляешь, как хорошо не чувствовать, что тебя постоянно отталкивает человек, ближе которого у тебя никого нет.

— Я изменилась. За время командировки у меня на многое открылись глаза.

Он покачал головой:

— Я тоже изменился. Когда-то я любил тебя. Может быть, и сейчас люблю. Но каждый раз, когда я думаю о нас, я вижу только, как ты отталкиваешь меня, держишь на расстоянии вытянутой руки.

— Ты прав. Теперь я и сама это понимаю. Раньше не понимала. О Пол… — Она расплакалась. — Не уходи. Прошу.

— Теперь у нас разные приоритеты, — тихо сказал он.

Руфь отерла глаза:

— Ты нашел другую женщину?

— Руфь… — Он накрыл ее ладонь своею. — У меня никого нет.

— Тогда почему ты хочешь уйти?

— Мне необходимо говорить о Джози, — отчеканил он.

Она вздрогнула:

— Я не могу, Пол. Скоро, может, смогу, но пока — нет.

— Поэтому я и должен уйти.

— Должен?

— О Руфь. — Он тряхнул головой. — Возможно, это я виноват, что ты стала такой.

— Такой, что ты не хочешь…

— Такой жесткой и холодной, что без лопаты докопаться до человека в тебе просто невозможно. — Пол поднялся. — Дело в том… — Он помедлил. — Дело в том, что без тебя мне гораздо уютнее. Одному мне легче и спокойнее.

Руфь в изумлении смотрела на мужа.

— Ты говоришь страшные вещи.

По ее щекам вновь заструились слезы. Какое-то мгновение она была готова броситься к нему в объятия, умоляя изменить свое решение. Но потом она вспомнила, как он смотрел на нее, когда она стояла перед ним нагая.

— Если собрался, уходи, пока нет Уилла, — сказала она.

Глава пятая

Он ушел, пока Уилл был в школе. Сумки с вещами уже стояли в машине. Сидя за рулем, Пол открыл бардачок, где держал фотографию Руфи. Щурясь на солнце, она смотрела в объектив и хохотала. А глаза у нее ясные и серые, как у Джози. Каждый раз, глядя на нее, он вновь видел свою дочь. Боже, как же они похожи!

И вдруг Пол расплакался. Взрослый мужчина сидит в машине и плачет. Что подумают люди? А какая разница? Он отер слезы и обвел взглядом унылое бетонное пространство подземного гаража. Если бы Руфь сейчас спустилась, если бы вышла из лифта, подошла к нему и попросила остаться, он бы остался. Пол включил зажигание, надавил на газ и стремительно выехал на улицу. В другом районе города его ждала другая квартира.

После нескольких недель в казенной лондонской квартире Руфь возвращалась домой, радостно предвкушая, как вновь окажется среди знакомых вещей, как будет сидеть в любимом кресле, брать книжки с полок, готовить в собственной кухне. Вместо этого она теперь бесцельно бродила по большой квартире. Глаза слипаются, в голове туман — последствия долгого перелета и смены часовых поясов.

Она примостилась на широком подоконнике и невидящим взглядом уставилась на улицу. В сознании пульсировала одна-единственная мысль: Пол ушел. Со временем, возможно, эта рана зарубцуется, но сейчас боль утраты была нестерпимой.

Спустя час или два она услышала, как в замке поворачивается ключ Уилла.

— Мама! — радостно воскликнул мальчик. — Ты вернулась.

— А ты думал, я останусь там навсегда?

— Нет, конечно.

Руфь крепко обняла сына, а когда наконец отстранилась и взглянула на него попристальней, встревожилась. За несколько недель ее отсутствия Уилл изменился. Вид у него был больной, изможденный.

Сидя на кухне за чашкой с кофе, в то время как Уилл прямо из пакета пил молоко, она сказала осторожно:

— Отец ушел.

Мальчик отер рот тыльной стороной ладони.

— Куда?

— Не знаю.

Правда, перед уходом Пол упомянул, что будто бы оставил на кухне записку со своим новым адресом.

Уилл вытаращил глаза:

— То есть вообще ушел?

— Да.

— Ты расстроена?

— Мы прожили вместе почти двадцать лет. — Она поднялась и вновь обняла сына. — Прости, милый.