Чудесные приключения Жоана-Смельчака

— Я все это могу тебе дать. Но только на пять минут… — невозмутимо сказала фея.

И поскольку Жоан Смельчак все еще что–то мрачно бормотал себе под нос, она глубокомысленно добавила:

— Да… На пять минут. Время быстротечно. Вся наша жизнь, в сущности, пятиминутка.

Это замечание окончательно взбесило Жоана. Он забился в дальний угол и стал угрюмо ворошить пепел, посыпая им голову.

— Так решай поскорее, — торопила его фея.

— Убирайся с глаз долой! Оставь наконец меня в покое! —вскипел Жоан Смельчак, не в силах сдержать клокотавший в нем гнев.

— Пусть же исполнится твоя воля, промолвила фея со своей неизменной обольстительной улыбкой. Да будет так, и да здравствует наш устав. Ты хочешь, чтобы я исчезла? Прекрасно. Раскрой пошире рот.

— Зачем? — изумился Жоан.

— Чтобы я могла уйти. Вернуться домой.

— И для этого я должен открыть рот? Странные у вас порядки. Где же ты живешь? Фея снова обворожительно улыбнулась и в порыве откровенности пояснила:

— В тебе самом.

— Во мне?! Да ты в своем уме?!

— Да–да, в тебе самом. С этого дня я буду спать, храпеть, хозяйничать завтракать, обедать и ужинать в твоей утробе… Так открой же рот, а не то мне придется применить более энергичные меры, как это предписывает устав.

— Значит, я никогда в жизни не смогу больше остаться наедине с собой? — огорчился Жоан Смельчак.

— Не беспокойся, я не стану тебе докучать— утешила его фея. — Я появлюсь, только когда ты сам меня призовешь.

— Я? Тебя? Никогда! — воскликнул Жоан.

— Не зарекайся, дружок. Сначала так говорят все. А как вернешься домой, мрачный, опустошенный, разочарованный, когда устанешь от жизни в равнодушном, безжалостном мире, вот тогда–то ты и вспомнишь обо мне, да еще скажешь: приходи скорей. С тобой это непременно случится. Ты еще не раз попросишь, чтобы я сделала тебя властителем королевства Пустое Место, помяни мое слово. А теперь открой рот.

— Ну, ладно! — смирился Жоан Смельчак. — Он понял: сопротивление бесполезно. И вовсю — это был зевок наславу — разинул рот.

Фея Мечты сделала легкий пируэт и исчезла в его глотке… А Жоан Смельчак пробормотал ей вдогонку:

— Фея Мечты?.. Как бы не так. Ты фея Солитер, фея Паразит.

Глава 7

ГОРОД ШИВОРОТ–НАВЫВОРОТ

Фея Мечты углублялась в утробу Жоана; Зал Без Дверей растаял в воздухе, а Жоан Смельчак оказался на зеленом лугу. Капли росы искрились как бриллианты, щебетали птицы, и солнце купалось в волнах говорливого ручья.

Долго Жоан наслаждался свободой— какая радость жить, когда тебя окружают простые, первозданные вещи. Он беспечно внимал звонким трелям голубых птиц, бросился на траву, восхищаясь ее свежестью, весело сжевал листочки щавеля, пробежался по полю и затем, присев на корточки, залюбовался парадом муравьиного войска.

В конце концов он растянулся в тени оливковых деревьев и задремал под плеск ручья, на поверхности которого проказник–ветерок вальсировал с шустрыми рыбками. Презрев глубокомысленные размышления и психологические тонкости, он уснул, как спят камни, ящерицы, чертополох и все прочие творения природы.

Его разбудил человек с заплаканным лицом и скучным голосом. Лежа рядом с Жоаном, он сказал:

— Добрый вечер.

Мигая спросонок от яркого утреннего солнца, Жоан Смельчак удивленно подумал: «Как же так, почему «добрый вечер», когда день только начинается. И почему у этого человека глаза на мокром месте и все лицо в слезах? Вот тебе и еще одно приключение! Нет, здесь что–то не то».

Но из вежливости он не стал расспрашивать незнакомца о его огорчениях и невзгодах. Надо было найти подходящий предлог, чтобы удовлетворить свое любопытство. Такой случай скоро представился. Жоан Смельчак скорчил забавную гримасу, однако странный субъект не засмеялся, а зарыдал еще безутешнее. Тогда, уже не опасаясь проявить назойливость, Жоан участливо спросил:

— С вами случилось несчастье? У вас такое печальное лицо!

Незнакомец взглянул на него, всем своим видом выражая чувство, которое стоило бы назвать «антиизумлением».

— Это я опечаленный? — воскликнул он, и слезы ручьем хлынули у него из глаз. — Напротив, я так рад, что с вами встретился. Глядите: глаза мои источают слезы. А это ли не самый верный признак радости!

— Ах, вот как! — удивленно проговорил Жоан. — В вашем краю радость выражают слезами…

— Не только в нашем краю, но и повсюду, я полагаю. с достоинством возразил его собеседник— Когда нам весело, мы горько рыдаем, а в дни печали…

—…смеемся до упаду, — бойко договорил за него Жоан.

— Вот именно. — Согласился его собеседник. Слезинка в уголке его глаз без сомнения соответствовала улыбке. «Чудеса! —подумал Жоан Смельчак. — Как видно, я оказался в городе Шиворот–Навыворот. Только со мной может приключиться такая история». И ему очень захотелось погостить у этих странных людей, которые, судя по поведению незнакомца, жили столь необычным и непонятным образом. Между тем незнакомец рассыпался в похвалах своему городу.

— Нет, вы только представьте себе! Мы всегда угрюмы, подавлены, печальны, и ходим только в черном, как гробовщики. А почему? Да потому, что веселее нас нет никого на свете. Выслушав это признание, Жоан Смельчак спросил:

— Ну ладно… Слезы радости на глазах… Это я все–таки могу еще понять, хотя и с трудом… Но желать утром доброго вечера… А что же еще можно пожелать в эту пору дня?! Вечером у нас друг друга приветствуют, желая доброго утра!

Жоан Смельчак, у которого голова пошла кругом от всей этой путаницы, промолчал и внимательно оглядел своего собеседника, коренастого крепыша в плавках.

— Вы шли на пляж? — спросил он машинально.

—Что вы, сеньор?! Я и моря–то ни разу в жизни не видел! А почему вы об этом спрашиваете?

—Да ведь на вас купальный костюм!

— Купальный костюм?! Вы с ума сошли! Для купания полагается надевать комбинезон, герметический кожаный шлем и такие очки, как у аквалангистов. Такой костюм, как на мне, носят лишь люди моей профессии.

— А какая у вас профессия? — оживился Жоан, заранее предвкушая нелепейший ответ.

— Я летчик, — сказал крепыш самым естественным тоном. Наступило молчание, которым Жоан Смельчак поспешил воспользоваться, чтобы собраться с мыслями, поскольку в голове у него царил полный сумбур.

«Я и в самом деле очутился в удивительном месте, где не подчиняются законам привычной логики. Почему преподаватели географии никогда не рассказывали мне об этом государстве? Да, пожалуй, многому научу я своих земляков, когда вернусь в деревню Поплачь, А Затем Проглоти Свои Слезы».

Тем временем летчик, с неизменной приветливой слезинкой в уголке глаза, пригласил Жоана в свой город, куда посулил его доставить на самолете.

— Спасибо. С удовольствием… —согласился потрясенный Жоан Смельчак.

— Тогда двинемся в путь!

И летчик уперся ладонями в землю, поднял ноги, и в этой позиции, перебирая руками, отправился в путь–дорогу.

— Браво, дружище! Да вы, оказывается, акробат! — с восторгом воскликнул Жоан. Слегка приподняв голову, крепыш очень мягко (а тон этот, видимо, выражал самое крайнее раздражение), возразил Жоану:

— Акробаты— это те, кто ходит ногами по земле, а руки держит в воздухе. А я нормальный человек. И двинулся дальше, идя вверх ногами. Жоан Смельчак крепко стиснул зубы, выражая этим свое удивление по превратной манере города Шиворот–Навыворот.

Самолет стоял неподалеку, метрах в двухстах, и он ничуть не был похож на обыкновенный летательный аппарат. Отлит он был из металла и крыльев не имел. Спереди, там, где полагалось бы быть пропеллеру, вставлен был инструмент, подобный сверлу или штопору.

— Не понимаю, как можно летать на этой мясорубке? — изумился Жоан Смельчак. Но летчик прервал его размышления и, открыв дверцу в хвосте самолета, достал скафандр.

— Надевайте! — приказал он.

Хотя Жоан и притерпелся уже ко всем этим странным выходкам пилота, на этот раз все же не сдержался: