Низкий голос любви

– Хорошо, ученик. Не снимайте повязку.

Он слышит, как она запирает замок на цепи, приковывающей колесо «Триумфа». Все еще в платке, он идет за ней по подъему дороги. Она сообщает ему о препятствиях. Он продвигается вперед осторожными шажками. Она останавливает его. Он слышит, как она стучит в дверь железным дверным молотком. Из-под земли, словно клуб дыма, выплывают чувственные звуки музыки. Не развязывая ему глаза, она ведет его по винтовой лестнице. В воздухе витает запах сигары. Вот и последняя ступенька, дальше она ведет его за руку сквозь облако аромата гаванской сигары. «Что здесь такое?» – спрашивает он слишком громко и кусает губу, понимая, что выдал свое волнение.

Она развязывает платок Ее лицо так близко от его, что черты расплываются. Дальше, в багряном полумраке, он различает другие лица, обращенные к нему. Грациозные фигуры в мужских костюмах, несколько приталенных, из слишком изысканных материй; в этом собрании женщин он единственный мужчина.

– Следуйте за мной.

Они прошли в зал, в котором завитки дыма утекали через открытое окно. Клер села на подоконник Под ней расстилается весь Париж. Взгляд ее витал над плечом Артура. Подмигнув, она шаловливо указала подбородком. Рыжая женщина в бриджах и вишневом спенсере, в шляпе-панаме, с сигарой в руке, с рубиновой сережкой-гвоздиком в ноздре, держа на руках крошечного йоркширского терьера с ушами, выкрашенными в зеленый и розовый цвет, подошла и поцеловала Клер. Та представила ей Артура. Энергичное рукопожатие.

– Добрый вечер, я основательница клуба «Кольца и пепел».

– Кольца и пепел? Вы выходите замуж, а потом сжигаете ваших мужей?

Йоркшир пронзительно тявкнул.

– О, вы, как я вижу, не ладите с животными. Обычно Яго лижется с незнакомыми людьми.

– На то он и пес.

– Если нам и случается испепелять мужчин, мы делаем это словами. Не так ли поступаете и вы, господа? Зовите меня «госпожа президент», этот титул меня забавляет. По сути, этот титул – не более чем колечко на сигаре. Он говорит мне о том, что мне предстоит попробовать, но для того, чтобы узнать подлинный его смысл, мне требуется зажечь гаванскую сигару и выкурить ее до конца. А когда сигара выкурена, на что нужно кольцо?

Оно пригодится, чтобы вспомнить название полюбившегося сорта.

– Вы так считаете? Чтобы сохранять верность любимой марке, достаточно ощущений. Имя – всего лишь оболочка. Как бы там ни было, здесь мужчины не являются основным центром наших интересов. Мы ненадолго забываем о них в кругу подруг. Скажите, какое впечатление это на вас производит?

– Я пока не понял.

– Тогда я вам объясню. Здесь вы единственный мужчина. Вы одновременно уникальны и вторичны. Повезло, не правда ли?

– О, вы знаете, я уже бывал в исключительно женском обществе.

– Вам никогда не случалось охотиться за женщинами?

Артур встретился взглядом с Клер.

– Мне случалось даже быть дичью.

– Вы меня заинтриговали. Почему же вы ставите себя в такое уязвимое положение?

– Это слишком сильное выражение. Лучше сказать, что я несколько утомлен задачами, которые традиционно возлагаются на мужчин. Искать женщину. Мне случается изменять роли, ждать, чтобы женщина сама меня нашла.

– Я вас понимаю.

Госпожа президент положила на руку Артура теплую ладонь. Он легко доверился ей.

– Откровенность за откровенность – я хочу вас поздравить.

– С чем?

– Ходят слухи, что вы один из редких смельчаков.

– Один из редких…

– Из тех, кто сумел договориться с Янусом. А ведь без Януса нет Клер. Но знаете ли, если она пришла сюда, это значит, что она устала от мужчин. Так что не думайте об этом больше, а развлекайтесь.

Подмигнув Клер, которая стояла поодаль, не упуская, однако, ни слова из этого диалога госпожа президент удалилась. В салоне дым мало-помалу рассеялся, и музыка сделалась тише, позволяя расслышать обрывки разговоров. Артур следил за губами женщин, двигающимися вокруг произносимых слов. Женщины наедине друг с другом – он с трудом понимает их намерения. Под этим светом губы, лица, руки обрели цвет крови: гнева, войны, наслаждения. Здесь и там на этом огненном фоне мелькают наманикюренные ногти, звякают браслеты, оранжевые фонарики сигар мерцают и становятся пунцовыми, уголек освещает рты, щеки, лбы, зрачки. Все они в красном свете, словно в праздничных багряных одеждах. Артур знает, что эти женщины не для него. Обычно, когда чье-то тело не для него, он наслаждается им как зритель. Здесь ему отказано в этой роскоши. Под огнем этих безразличных глаз он – единственный представитель своего рода. И это особое положение мешает ему наслаждаться зрелищем, потому что он не может отделаться от неприятного ощущения. Клер за его спиной бормочет:

– Какой суровый вид.

Он чувствует ее дыхание на затылке, вздрагивает, спрашивает ее:

– Как называется этот клуб?

– «Кибер-Ева». А раньше назывался «Ева-Футура».

– Госпожа президент сказала, что вы устали от мужчин.

– Вас коробит то, что вы оказались наименьшей из моих забот? Не воспринимайте ее слова буквально. Я устала не от мужчин. Я устала от себя с ними. А они, вероятно, от меня.

Вместо ответа Артур ведет Клер на пустынный танцпол. Под музыку пронзительной I Can't Get Satisfaction в рэп-версии, он безапелляционно и насмешливо, вопреки ритму, втянул ее в механическое танго, которое ее удивляет и веселит. Оба, как дети, покатились со смеху и прекратили танец. Госпожа президент аплодирует им и в награду протягивает каждому сигару. Клер, на глазах которой слезы от смеха, сует свою в кармашек блузки. Госпожа президент на секунду задерживает в руке гаванскую сигару Артура, сжав пальцами ее короткое крепкое тело.

– Вы хороший танцор, у вас есть чувство юмора, вам понравится эта сигара. На ощупь она прочная, без шероховатостей, без затвердений, и курить ее будет легко.

Она протянула ему коричневую морщинистую палочку и вынула из чехла нечто, похожее на продолговатый снаряд, который поднесла к его уху.

– Прежде чем закурить гавану я ее слушаю. Сигара не должна потрескивать. – Она прижала ее к уху Артура. – Вы слышите мягкое шуршание осенних листьев во влажном подлеске?

Он кивнул с понимающим видом. Клер незаметно толкнула его локтем в бок.

– А что вы обычно курите?

– Ничего.

– Так, значит, вы девственник. – Эксперт по сигарам разочарованно протянула ему голландскую сигару и удалилась, изрыгая очередной султан дыма.

– Артур, я немного проголодалась, идите сюда. Мы покурим позже.

У буфета она накладывает себе на тарелку палтуса, копченую сельдь, салат из трески со шпинатом. Он выбрал тонкие ломтики утки по-китайски.

– Десерта не хотите?

– Я не люблю сладкого.

Он дополнил сервировку стола тремя гранатами в небольшой вазе.

– Гиппократ рекомендовал сок граната от лихорадки. А античные пророки утверждали, что этот плод избавляет от сатаны на сорок дней.

– Ха-ха! Только и думаете что о шайтане!

Сядем?

Они устроились на красном бархатном диване. Артур жадно принялся за еду. Клер приступила к своей порции, словно к ритуалу: вынула из сумки нож с ручкой темного дерева, со щелчком высвободила лезвие, наколола на него кусочек сельди и медленно просмаковала.

– Откуда этот нож?

– От деда.

Он вынул сигару из нагрудного кармана. Она протянула ему складной нож Он отрезал кончик сигары. Она глядела на него, как посвященный глядит на ученика. Артур сделал долгую, слишком долгую затяжку, закашлялся, выпил глоток вина. Клер положила руку на чашу с гранатами.

– Можно взять?

– Вы вдруг полюбили сладкое?

Она схватила три плода, кинула их в воздух, поймала, бросила вновь – три красных шара описали в сумерках полный круг. Артур медленно поаплодировал.

– Хотите научиться?

Она стала бросать медленнее, разложила движения на элементы.

– Сначала надо бросить один шар, говоря «брось… лови», чтобы дисциплинировать движение.

Говоря, она показывает: «Смотрите, усложняю – вот уже два шара». Каждый раз, когда она бросает и ловит, она повторяет: «Брось-брось, лови-лови». Она переходит к трем шарам, ловит только два. «Брось-брось-лови. Брось-лови-лови». Три граната летают из ладони в ладонь, они все быстрее, все краснее.