Бульвар Постышева

Она пыталась дозвониться до какого-то Димы. Потом позвонила матери и сказала, что мы в «Кенгуру» и если появится Дима, пусть подъедет. Дима оказался поддатый и (или) с дамой — короче, подъехать не смог. И мы решили пить всё равно!

Бутылочка «Гжелки», салат из свежих помидоров и огурцов с маслом, что-то мясное горячее (вкусное), ей — апельсиновый, мне — томатный сок и, конечно, чай с сахаром и лимоном мне. Она после всегда удивлялась, как я пью водку с горячим чаем — Сибиряк. «Наивный чукотский мальчик», — говорила она, если рассказывала об этом своим подругам и друзьям. Дым сигарет, мерцающая свеча, ненавязчивая музыка, вкусная водка — развязали нам языки, и мы начали наш роман. 3:46.

4:08. Светает. Из-за крыши вокзала выползла довольно большая луна. Небо становится прозрачным, бледнеют рекламы. Похоже, мне осталось совсем немного исцарапать листов. Уже пришла утренняя сырость и прохлада. Пахнет на улице сырой землёй и мокрой корой деревьев. А я только начал рассказывать о том, как всё у нас началось. И вот, уже меньше чем через час (4:12) я узнаю, чем закончился наш роман (если он сегодня закончится).

Ещё днем, когда я впервые услышал её голос в телефоне, когда она меня совершенно легко назвала на «ты», я почувствовал, что всё получится. По крайней мере, разговаривать было легко. Без лишних пантов, конкретно и всё напрямую: Да? — да, нет? — нет, сейчас не могу — в шесть готова. Вот и теперь, совершенно легко сидим, болтаем обо всём, о чём ещё начали болтать в машине. Хмелеем.

— Мне сказали: «Ты там веди себя поприличней — не кури. Мальчик умненький — не опозорься!», — рассказывала Юля, — я подумала: посмотрю. Если не понравится, так до свиданья. И я облегченно вздохнула, когда ты сказал, что куришь и пьешь водку. А то мне нарассказывали: три высших образования, все дела. Я думала, что там такое? Но, слава богу, ты нормальный.

— Ты мне тоже нравишься, — ответил я, и она улыбнулась.

В проеме двери появилась Г.А. Махнула мне рукой. Я извинился, встал и пошел в холл. Г.А. сказала, что сейчас уезжает в Махачкалу, сунула мне ещё «штуку», спросила, как дела и сорвалась. Я вернулся за столик.

— В Махачкалу собралась. Предупредила, что уезжает, — про деньги я естественно умолчал.

Юля была уже знакома с моей Г.А. (вчера познакомились). У них с Юлькиной матерью были какие-то макли. И чтобы потешиться и посплетничать, они решили нас познакомить. И Юлькина мать сообщила Г.А. где мы сидим. Та и примчалась подогреть меня бедного.

Мы пропустили ещё по рюмочке. И вдруг мне на ум пришла мысль. Нет, даже не мысль, вопрос: «Интересно, как мы будем вести себя после того, как переспим?» (Я примерно знал — всегда, как правило, одинаково, но об этом после) и тогда я начал:

— Юль. Как-то я не ловко себя чувствую. Как-то всё ещё не так. Искусственно, что ли? Согласна?

— Ну, и? — Юлька с любопытством смотрела на меня.

— Знаешь, когда мы с тобой свободно будем разговаривать, обо всём и в легкую?

— Когда?

— Когда переспим!

— …?

— Нет. В общем-то и сейчас легко, но, всё равно, как-то наиграно и натянуто. Потом будет всё легче и свободней. Согласись?

— Наверное, — она почему-то не удивилась моему «хамству», и это её «наверное», скорее всего, было знаком согласия.

Я заметно повеселел. Плеснул ещё по рюмочке и произнёс. Копируя Светличную:

— За нашу случайную встречу!

— Давай, — ответила Юля, понимая, что я имею ввиду. Юлька была точная копия Светличной, а мне с раннего детства говорили, что я похож на Миронова. Так что, всё было в строчку.

Я совсем обнаглел и продолжал:

— Знаешь, о чём я сейчас думаю?

— О чём?

— Как и когда Это случится, — я не назвал, что именно, но она поняла Что и совершенно спокойно ответила:

— Не знаю. Поживем — увидим.

— Поживем? — не унимался я, делая соответствующее ударение.

— Поживем, поживем, — ответила Юля, улыбнулась, и мы оба поняли, что Это случится.

Тут же стало легко, будто мы уже переспали. Я чувствовал себя молодцом и смелым парнем, как поручик Ржевский. Она тоже смотрела на меня, как на «своего», но нас давил слишком маленький срок знакомства. «Гжелка» кончилась.

— Закажем ещё? — спросил я, — грамм двести пусть принесут?

— Давай! — ответила Юля, и всё с нами стало ясно — сегодня после ресторана мы сразу не расстанемся. (А может вообще не расстанемся? Я понимал, что это слабая надежда, но всё же, чем черт не шутит?)

Нам принесли графин.

4:36. До прибытия поезда осталось полчаса. Я улетел в воспоминания и совершенно обмяк. Я даже не пил сегодня. Даже пива. Хочу быть во всеоружии. Хотя, конечно, помят и устал — ночь-то кончается. Более того, моя короткая прическа ей будет в диковинку и, может, насмешит. Посмотрим.

Одни словом, нужно готовится ко встречи. Осмотреть пирон, выбрать место наблюдения и встречи. Отлить. И если (может быть) купить цветок. Скоро всё разрешится, и дописывать этот рассказ я буду уже в другом месте, и, точно зная, чем кончился наш роман.

4:44. Ну что, Архип, закругляйся. Иди, глотни чайку, отлей за 5 рублей и на пирон курить и нервничать».

Записи на этом заканчиваются! Видимо пришло время, рассвет и поезд.

Перечитав всю это, я улыбнулся. Эх, Юля-Юля! Кто из нас был «наивным чукотским»? Ты хотела от меня только денег и всё обставляла красиво, не забывая втихаря перепихиваться со своими старыми друзьями, но ошиблась. Чёрные звезды по темному небу промчались наискосок от астр и ханской низменности, и лишь друзья — Арлекино и Манекен швея — благодарили публику за внимание по окончанию выступления на фиолетовом рисовом поле, раздавая на память стаканы. О, да! Я люблю подурачить дамочек, которые хотят одурачить меня. Это очень приятно!

Вот, что означает «писать без разбору».

Иногда я пишу, чтобы отвлечься.

№ 9 (два «амбарных» листа)

Если бы в кабинете налоговых инспекторов стояло подслушивающее устройство, и некий агент записывал всё, что он слышит, черт его знает, о чем бы он подумал! Вот, к примеру:

Действующие лица:

1. Ольга — молодой инспектор, не умеющий работать на персональном компьютере.

2. Костя — опытный пользователь компьютера и опытный проверяющий, знающий четко, как оформляются документы.

3. Игорь — ещё один инспектор, играющий в тетрис на своём компьютере, но никто этого не видит.

Собственно, начнем подслушивать, о чем там они говорят:

— Шефу наш акт не понравился!

— Почему?

— Почему-почему? Я всё не так сделала, — так он сказал! То, что нужно было вставить вперед, у меня оказалось сзади. Начало не вышло — введение слабое, Основная часть смазана, и концовка не удалась — я практически ничего не выделила! Короче, он не доволен. После обеда нужно будет все заново сделать. Ты мне поможешь, чтоб я опять не лажанулась?

— Я сегодня не могу! Попроси Игоря — он все равно груши околачивает, — ответил Костя.

— Со мной не получится — у меня завал! И вовсе я не околачиваю, пытаюсь машину настроить, не выходит, всё валится из рук, я уже злой, как собака.

— Костя, миленький, я что хочешь для тебя сделаю — только помоги. Одна я не смогу — не всему ещё научилась, а ты опытный и лучше меня знаешь, что и как нужно сделать. Ты только подсказывай, а я сама своими руками всё делать буду. Кость, а?!

— Ну, ладно. Иди сюда. Рядом располагайся. Показывай, что у тебя там?

— Вот — всё, что есть!

— Ни плохо.

— Ты так считаешь?

— Я же вижу.

— А шефу не нравится!

— Нравится. Я-то знаю шефа. Ты ему нравишься, он тобою доволен, но хочет большего, чтоб ты в любом положении была на высоте, поэтому и заставляет переделывать — тренирует, так сказать.