Заложники любви

  —   Хорошо если без вендиспансера обойдется. От этих пташек чего хочешь жди. Пока молод и неопытен, ничего не боится,— оглядел себя, снял рыжую Светкину волосину с плеча, подумав невольно:

   —  Жена вмиг приметила бы. Попробуй, докажи ей, что ни сном, ни духом не грешен. Хотя такие цыпы кого хочешь совратят,— вышел из кабинета. И приметил всех троих девок и Сашку в вестибюле.

   Закрывая дверь на ключ, услышал:

  —   Так ты отлови еще двоих. Чтоб всем было клево! Сам понимаешь, тебе троих враз многовато, а нам одного и вовсе жидко. Пусть всем будет кайфово!

   —  Сашка! Подойди ко мне! — позвал Лукич.

   —  Ну, что еще? — подскочил парень.

   —  Линяй от них, пока не подхватил птичью болезнь! Понял?

   —  А это что? — не понял электрик.

   —  Триппер! Дошло? Это ж путаны! Не висни, убегай! — предупредил парня. Тот мигом побежал к себе на третий этаж без оглядки на девок. А Егор Лукич глянув на вахтера, сказал строго:

   —  Освободите вестибюль от посторонних и никогда не пускайте их в общежитие.

  —   Жеваный катях, штопаный гондон,— услышали оба презрительно брошенное девками.

   Егор Лукич глянул вслед путанам. Они неспешно шли мимо общежития, поглядывали на окна, кому-то махали руками призывно, другим улыбались и вовсе не спешили уходить, ждали, что их позовут вернуться. Увидев Титова, свернули за угол. И человек понял, что с наступлением темноты эти «бабочки» сюда вернутся, чтобы начать здесь свой промысел.

   —  В общежитие их вахтер не пропустит. А на улице не уследишь за всеми. Эти везде своих клиентов найдут,— пошел человек домой.

   Он только лег в ванную, жена принесла следом орущий мобильник. Снова звонил вахтер:

   —  Спасай! — орал испугано.

  —   Что случилось?

  —   В общаге драка!

  —   Где?

  —   На первом этаже погром!

  —   Вызови милицию! — посоветовал Лукич.

   —  Ага! Уже вызвал! Вон участковый стоит, трясется как заяц! Оперативники все на вызовах. А этот пацан что сделает один с нашей сворой. Ты посмотри на них! Слышишь, что творят? Все кверху дном и сами на рогах. Приедь, может тебя послушаются,— просил заикаясь.

   Егор Лукич чертыхался, одеваясь, даже поужинать не успел. Жена, узнав о причине звонка и спешных сборов, лишь головой качала:

   —  Ну и работу навязали, проклятье какое-то...

   —  Ладно, мать, это начало. Оно никогда не бывает легким,— чмокнул жену в щеку и, накинув куртку, выскочил на улицу.

   Титов издалека услышал шум драки. Она гудела на всю улицу. Со звоном вылетали стекла из окон. Вот кого-то выкинули на асфальт, тот дергался, пытаясь вскочить на ноги. Прохожие опасливо перескакивали на другую сторону улицы, ругали общагу и ее обитателей.

   —  Черт бы их побрал! Как надоело это бандитское гнездо. Никакого покоя от них нет. Ни то внучонка отпустить подышать воздухом, собаку не выгуляешь,— досадовала старуха, косясь на общежитие.

   —  Ну и улей!

   —  Какое там! Целый змеюшник! — свернула подальше от общаги семейная пара.

   Лукич вскочил в вестибюль, его тут же оглушил шум драки. Угрозы, мат, грохот падений, человек крикнул:

   —  Прекратите! — но его никто не услышал и не обратил внимания на приход коменданта.

   Лукич увидел участкового, молодого парня. Тот стоял возле стены, вдавившись в нее спиной. Конечно, погасить такую драку он не мог. Самому бы не получить на каленые. Оно и немудрено в такой свалке. Он беспомощно посмотрел на Егора, развел руками.

   —  Дай свисток! — подошел к нему Титов.

   —  Тут ничего не поможет,— поморщился участковый. Титов свистнул изо всех сил. И чудо... Драка мигом замерла. Кто-то поспешил убежать в комнаты, другие выскакивали из окон на улицу, иные спрятались в душевой, в туалете, на кухне. В коридоре осталось совсем мало людей, да и те лишь потому, что бежать не могли, валялись на полу, или сидели, подпирая спинами стены.

   —  Сработало! — радостно улыбался участковый, забирая свисток у коменданта.

   Лукич увидел избитого дочерна электрика Сашку, на какого указал вахтер:

   —  Все из-за этого отморозка приключилось. Если б ни он, не случилось бы драки! А теперь встать не может! Вона сколько ущерба нанес! А косил под порядочного парня! Сам же настоящий придурок и баран!

   —  Расскажите толком, что случилось? — потребовал Лукич.

   —  Ну, эта, Катька Лапшина пошла в столовую. Ты в то время только отошел от общаги. Я бы и внимания не обратил, ну пошла девка пожрать и ладно. Тут же этот козел ей навстречу, давай приставать, мол, она ему за

ремонт лампы задолжала. Начал у ней чего-то вымогать. А девка ему по морде звезданула. Видать не за доброе!

   —  Не базарь лишнее! Я без умысла. Попросил, чтоб поцеловала, и подставил щеку. Она мне пощечину влепила. Конечно, обидно стало. Я с ее лампой сколько провозился! Ну и вмазал этой крысе по соплям. Конечно слегка, щадящее. Но тут из ее цеха мужики шли. Прикипелись. И не узнав в чем дело, на меня наехали. А я что, морковкой деланный? Крикнул своих пацанов из электроцеха. Этих троих. Все амбалы. Одному не отмахнуться. Мне уже вломили не за что. Ну, мои выскочили. Те своих крикнули, за ними весь этаж вывалился в коридор. Крутая разборка получилась. А из-за кого? Да эта Катька плевка не стоит, сучка драная! — морщился Сашка от боли.

   —  Раз вступились, уважают ее в цехе! — заметил Лукич, увидев, что мужики постепенно выходят в коридор.

   —  Давайте сюда, смелее, чего прячетесь за двери! Устроили тут свалку! Живо порядок наведите! И чтоб следа не осталось. Этих по комнатам, по койкам разведите. А ты отыщи Лапшину и вместе с нею ко мне в кабинет явитесь. Я сам узнаю, кого из вас из общаги выселить. Даром не пройдет эта драка! — предупредил Сашку. Тот, кряхтя и охая, поднялся на второй этаж, а Егор Лукич вернулся к себе в кабинет.

   Скоро пришли и Катька с Сашкой, встали у двери виноватыми тенями, пройти боялись.

   —  Ну, что, не успели познакомиться, уже драку учинили? Или это нынче называется дружбой? Или решили что-то доказать друг другу, чья крыша круче? Так вот что я решил, покуда ваши отношения далеко не зашли, обоих выселяю из общежития. Завтра освободить койки и духу вашего чтоб здесь не было. Не одного и не другого! Вам понятно?

   —  Егор Лукич! — сделал шаг от двери Сашка.

   —  Ничего слушать не хочу! Посмотрите, сколько окон разбито? Кто их восстановит и оплатит? Какой беспорядок устроили! А драка из-за вас? Да зачем мне нужна головная боль? Взрослые люди, а не умеете говорить по-человечьи. Коли так, уходите вон! Я никого из вас не звал и не приглашал сюда. На ваше место придут сотни желающих. С ними никакой мороки не будет! — негодовал Титов.

   —  Егор Лукич! Я виноват! Делайте что хотите. Ну, а Катя причем? Она не дралась. Никому зла не сделала, окна не била. За что ее выгоняете? То от смерти спасали, то своими руками на погибель толкаете. Ей уйти некуда. Ни родни, ни подруг, ни знакомых нет. Хоть снова в подворотню! Хоть к ней поимейте сердце. Я-то ладно, мужик, выстою как-нибудь.

   —  А сам куда подашься?

   —  В скверик на скамейку. У меня в городе друзей нет. А от подружек сами предупредили.

   —  Открой-ка двери, что там за грохот в коридоре? — попросил Лукич Сашку и увидел, как мужики тащат по проходу ящики со стеклом.

   —  Где взяли? — остановил их Егор.

   —  На складе, Серафима выдала. Оно у нее лет пять лежало невостребованным. Там еще на пару крутых разборок хватит,— смеялись мужики, помирившиеся меж собой. Теперь они спешили исправить последствия недавнего погрома.

   —  Ну, чего стоишь, глазеешь, как люди пупки рвут! Беги, помогай! — цыкнул на Сашку Лукич. Тот о боли забыл, помчался вприскочку, без оглядки. Пристально смотрела вслед ему Катя.

   —  А ты ему по морде въехала! Эх-х, глупая курица! Человек только щеку подставил, как награду ждал, или надежду. Ты же харкнула в самую душу. А что, если бы с тобой в свое время вот так же обошлись. Как выжила б? Не хочешь этот сарафан на себя примерить? Больно? То-то и оно! Злая ты девчонка, неблагодарная и глупая. Потому, всегда в неприятности будешь попадать.