Дневник Алисы

Если бы существовали медали и премии за тупость и наивность, я бы получила свою. Мы с Крис пришли к Ричи и Теду и застали их обдолбанных и занимающихся любовью друг с другом. Неудивительно, что этот Ричка Сучка не слишком меня хотел. Оказывается, я просто работаю на этого пассивного гея, а его отец, может, и не болен вовсе. Интересно, сколько еще глупых девчонок на него пашет? Мне так стыдно! Не могу поверить, что я продавала наркоту одиннадцати-двенаддатилетним и даже девяти-десятилетним детям! Как стыдно перед самой собой, перед моей семьей, да перед всеми! Я ничуть не лучше этого мудака Ричи.

Вся эта фигня о том, будто «они по-любому достанут где-нибудь, если захотят», которую втирал мне Ричи, – полное дерьмо. Он не думает ни о ком, кроме себя, и все, что я могу сделать в искупление того, что совершила, – это не дать ему вовлечь во все это еще больше детей. Это самое худшее в торговле наркотиками. Практически все ребята, которые употребляют, – продают, это гигантский круг, который со временем становится все шире и шире. Как бы я хотела никогда не начинать! Мы с Крис пообещали друг другу, что больше не станем употреблять. Честное слово, так и будет! Мы дали священную клятву и обещание. В Сан-Франциско мы не будем знать никого, кто употребляет наркотики, и нам будет несложно удержаться.

Весь день просидели с Крис в парке, размышляя об этом. Она употребляет наркотики уже год, а я, если быть точной, с десятого июля. Мы решили, что здесь мы не сможем измениться и что нужно валить в Сан-Франциско. А я решила сдать Ричи полиции. Я не мстительная, не злобная и не ревнивая, нет, просто я должна что-то сделать, чтобы защитить этих детей из младших классов.

Грустно уезжать из дома глубокой ночью, тайком, но ни я, ни Крис не видим другого выхода. Автобус уезжает в четыре тридцать утра, и нужно успеть. Сначала мы ненадолго заедем в Солт-Лейк-Сити, а потом двинем в Сан-Франциско. Не знаю, что Ричи со мной сделает, если поймает, я его боюсь. Он почти наверняка догадался, кто его сдал, в письме полиции я сообщила о нескольких тайниках, где он хранил товар. Пушерам больше нечем торговать.

Прощай милый дом, прощайте родные. Я уезжаю отчасти потому, что так сильно люблю вас и не хочу, чтобы вы когда-нибудь узнали, насколько я пала и какой слабой была. Жаль бросать школу, но не стану сообщать вам, куда еду, чтобы ни вы, ни Ричи не последовали за мной. Я оставляю вам записку, мои любимые, но никогда не смогу объяснить вам, насколько вы дороги для меня.

Мы в Сан-Франциско. В грязной, душной, вонючей однокомнатной квартирке. Мы обе грязные после стольких ужасных часов, проведенных в автобусе, и пока Крис принимает ванну в конце коридора, а я жду своей очереди, у меня есть время написать пару строк. Думаю, нам хватит денег протянуть, пока мы не найдем работу; у меня есть сто тридцать долларов, которые я должна была вернуть этому ублюдку Ричи, а у Крис четыре с чем-то сотни, плюс у нее есть какие-то деньги в банке. Эта мерзкая паучья дыра стоит девяносто долларов в месяц, но, в конце концов, благодаря ей у нас есть время найти работу и более подходящее место для жилья.

Я ужасно чувствую себя из-за родителей, но ведь они знают, что я с Крис, а она хорошая и умная и не даст мне сбиться с пути истинного. Блин, сколько уже можно сбиваться с пути?

Мы с Крис весь день искали работу. Прошли по всем газетным объявлениям, но везде оказывалось, что либо мы слишком молоды, либо у нас слишком мало опыта, либо нужны рекомендательные письма, либо они нам позвонят. Никогда в жизни я не была так измотана. Сегодня нам точно не потребуется ничего такого, чтобы заснуть, даже на этой сырой, комковатой, продавленной штуке, которую в этой коробке из-под печенья называют кроватью.

Похоже, тут все сырое и липкое. В шкафу даже растет какая-то зеленая разновидность древесных грибов, но, слава богу, мы тут ненадолго, по крайней мере я надеюсь, что мы тут ненадолго! Хотя сегодня в плане поисков работы день был не удачнее вчерашнего. К тому же мы не смогли найти друга Крис.

Получила работу в маленьком, захудалом магазинчике женского белья. Платят мало, но на еду и прочее хватит. Крис будет искать работу получше, а когда найдет, я уволюсь и тоже найду себе что-нибудь более подходящее. Крис надеется – может, через год у нас получится открыть свой собственный бутик. Это было бы здорово! Может, когда мы начнем процветать, то пригласим в гости всех наших родственников-порадоваться нашему успеху.

Крис по-прежнему без работы. Она ищет каждый день, но мы обе решили, что не стоит хвататься за первое попавшееся предложение. Ей нужно устроиться в первоклассный магазин, где она сможет научиться всему необходимому, чтобы открыть свое дело. Я так устаю, что с трудом добираюсь до кровати. Никогда не думала, что это так тяжело – проводить весь день на ногах в ожидании придирчивых и грубых покупателей.

Мы с Крис ездили в Чайна-таун и в парк «Золотые Ворота», а через мост мы ехали на автобусе. Это чудесный, прекрасный и восхитительный город, но я так хочу домой. Конечно, я не могу сказать об этом Крис.

Наконец-то Крис нашла работу! Это самый лучший маленький магазинчик, который я когда-нибудь видела! Я зашла туда после работы и купила пару босоножек. Там можно научиться всему: где закупать, как расставлять и как продавать, ведь там всего два человека. Шейла – хозяйка, безусловно самая шикарная женщина из всех, кого я знаю. У нее чистая, белая как снег кожа, а ресницы длиной с мою руку (накладные, конечно), угольно-черные волосы, и ростом она, я уверена, все шесть футов.

Не пойму, почему она не работает моделью, или на телевидении, или в кино. Ее магазин находится в очень престижном месте, и цены у нее очень, очень высокие, даже со скидкой, которая положена Крис, но все равно, мне просто необходимо было шикануть, ведь мы с Крис ограничивали себя во всем, да пока и дальше собираемся экономить.

Вместо того чтобы постепенно отвыкать от дома, с каждым днем я скучаю все больше. Интересно, что думает об этом Крис? Я не смею спрашивать, боюсь, она сочтет меня большой дурой, хотя, возможно, это так и есть. Думаю, если б я не боялась Ричи, я бы уже вернулась. Уверена, он снова попытался бы меня втянуть, если б у него появилась такая возможность. У него такая слабая, безвольная и мстительная натура. Теперь я вижу в нем столько мерзкого, что поражаюсь, как я позволила так промыть себе мозги. Похоже, я была наивной, глупой малолеткой, которая просто сама напрашивалась на то, чтобы ее взяли! Да я всегда была такой! В следующий раз я уже не буду настолько глупой, хотя следующего раза не будет! Никогда, никогда, ни при каких обстоятельствах я не буду больше употреблять наркотики. В них корень и причина того, что я нахожусь сейчас в этом гниющем, вонючем бардаке, и вот чего бы мне хотелось всей душой и всем сердцем, так это никогда о них не слышать. А еще хорошо бы на письмах не было марок, тогда я могла бы писать маме с папой, и дедушке с бабушкой, и брату с сестрой, и, может, даже Роджеру. Мне так много нужно им сказать! Плохо, что я не поняла этого вовремя.

Просыпаюсь, работаю, ем и без сил возвращаюсь домой спать. Я даже перестала мыться каждый день, слишком долго ждать, пока освободится ванна.

Я бросила работу, собираюсь найти что-нибудь более подходящее. Шейла дала мне список мест, куда мне стоит сходить, и сказала, что я могу пользоваться ее именем для рекомендаций.

P. S. Мы опять потратились – купили за пятнадцать долларов подержанный телевизор. Показывает он не очень, но зато оживляет нашу квартирку.