Роккаматио из Хельсинки
Роккаматио из Хельсинки читать книгу онлайн
«Четыре рассказа этого сборника представляют собой лучшее из моей писательской юности, — пишет об этой книге сам автор. — Они имели успех. Получили всякие премии. Рассказ „Роккаматио“ был инсценирован и экранизирован, „Вариации смерти“ также имеет одну кино- и две театральные версии. Впервые опубликованный в 1993 году в Канаде, сборник был издан в шести зарубежных странах».
«Роккаматио из Хельсинки» — блестящий дебют букеровского лауреата Янна Мартела. Книга, поражающая искренностью, накалом страстей и необычным взглядом на человеческую жизнь.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
1945 — В восемь пятнадцать утра шестого августа японская Хиросима становится первым в мире городом, на который сброшена атомная бомба, носящая кличку «Малыш». Ее доставляет самолет военно-воздушных сил США — бомбардировщик «Б-29», также имеющий собственное имя (накануне командир экипажа полковник Пол Тиббетс окрестил его в честь своей матери «Энола Гей»). Взрыв сопровождают ослепительная вспышка, страшный вихрь и оглушительный рокот. Затем не слышно иных звуков, кроме грохота рушащихся зданий и рева пламени. Мгновенно погибают восемьдесят тысяч человек. Еще большее число людей умрет от ран и лучевой болезни.
После больницы слоняюсь по улицам Торонто. Взгляд мой скользит по заголовкам в газетной витрине: кровопролитие в Шри-Ланке, Иране, Ираке, на Гаити и Западном берегу реки Иордан; Ку-клукс-клан побеждает на выборах в Луизиане; научный журнал бьет тревогу о состоянии океанов. Прекрасно. Это меня заводит. Мир в метастазах! Мы не жизнеспособные особи! Окружающая среда — наш злейший враг! Долгая лета парниковому эффекту и кислотному дождю! Долой животных! Все на поддержку исчезновения тропических лесов, наступления Сахары и обмеления океанов! Голод восполнит закрома. От человечьей крови и выхлопов все станет лучше. Мы чистильщики и должны отскрести планету от всего живого. Смерть — наш жребий, всего талантливее мы в истреблении. Виват войне! Троекратное «ура» нищете! Освищем Международную амнистию, белых носорогов и мать Терезу! Мы верим в Пол Пота и «Сияющий путь» террористов! ДА ЗДРАВСТВУЕТ СМЕРТЬ! ДА СГИНЕТ РАЗУМ!
Озираюсь. Я на Блур-стрит, неподалеку от Брансуик-авеню. Передо мной ливанская харчевня. Яркий солнечный полдень. Я оголодал. Вхожу, заказываю фалафель в лаваше. Смотрю, как готовят мой заказ. Расплачиваюсь и выхожу на улицу. У входа в небольшой супермаркет доска объявлений. Потерявшиеся кошки, уроки йоги, мебельная распродажа; требуются соквартиранты и барабанщики; предлагают услуги няньки. Тихие просьбы о доброте и призывы к выгодным сделкам. Шагаю дальше. Вижу кафе. Сплошь нарядная публика. Светловолосая официантка во всем черном, даже очки в черной оправе. Сексуально. Подходит ханыга, просит мелочь. Спрашиваю, на что потратит. В помощь голодающей Африке, отвечает. Даю доллар. Отваливает. Продолжаю путь. Останавливаюсь перед витриной букинистической лавки. Всё интересные книги. Захожу, покупаю «Мост короля Людовика Святого» Торнтона Уайлдера и сборник рассказов итальянского писателя Дино Буццати. Иду дальше, разглядывая магазины и прохожих. Приступ бесследно проходит. Щурюсь от яркого солнца. Кто нас разберет. Остаток дня брожу по Блур-стрит, точно рыба, кружащая возле кораллового рифа.
Поймите правильно: я лишь выработал способность радоваться катастрофе.
1946 — В Индокитае начинается война между колонизатором (Францией) и армией Хо Ши Мина. Позже Францию сменят Соединенные Штаты, и в той или иной форме Вьетнамская война продлится до 1975 года.
— Посмотри, — говорит Пол. Его исхудалая рука медленно тянется к макушке. Пальцы ухватывают прядь. Дергают. Прядь чуть неохотно отваливается. — Такой смешной звук. Тебе не слышно, а в моей голове забавно шпокает.
1947 — Прелюдия к окончанию британского правления: Индия разделена на вместилища страхов и чаяний индусов и мусульман. Далее Индия получает независимость, образован Пакистан. Получается географическая нелепость: Восточный Пакистан (ныне Бангладеш) отстоит от Западного Пакистана более чем на тысячу миль. Что еще хуже, новые границы, проведенные через запутанные территории непримиримых общин бенгальцев и пенджабцев, усугубляют и без того уже яростное противостояние индусов и мусульман. Массовый исход беженцев. От семи до восьми миллионов мусульман бегут из Индии в Пакистан. Примерно такое же число индусов устремляется в обратном направлении. Имеют место акты безудержного насилия. Погибают более двухсот тысяч человек.
Мир Пола съеживается. О зарубежном путешествии нет и речи. Поездка домой — уже путешествие. Покинуть палату — уже странствие. Пол очень ослаб, он еле ходит; иногда путь в туалет требует неимоверных усилий. Край больничной койки стал его горизонтом.
1948 — Ганди убит индусом-фанатиком.
Джек всегда увлекался местной историей, но теперь его хобби превращается в страсть. «Семейный договор», доклад Дарэма, несгибаемый губернатор сэр Фрэнсис Бонд Хед, великий губернатор сэр Айзек Брок (ты знал, что родом он с Чэннел-Айлендс?) — все это его бесконечно завораживает, и своим восторгом он делится со мной, я же внимательно слушаю и задумчиво переспрашиваю (Из Джерси? — Нет, Гернси), хотя «Семейный договор», доклад Дарэма, несгибаемый сэр Фрэнсис Бонд Хед и великий сэр Айзек Брок мне ничуть не интересны. Просто я сочувствую его боли. Даже в беседах о битве при Куинстон-Хайтс, трагическом индейском вожде Текумсе, неутомимом губернаторе Джоне Грейвсе Симко, я не могу отделаться от ощущения, что мы говорим о Поле.
1949 — Образована Китайская Народная Республика во главе с председателем Мао Цзэдуном. Наконец восстановлена независимость Китая.
Изыди, боль.
1950 — На глазах равнодушного мира Китай захватывает Тибет.
Пола одолела икота. Спазмы измучили вконец. Невозможно ни спать, ни бодрствовать. Он плавает в жутком дурмане. Врачи обеспокоены. Пробуют лекарства, затем гипноз.
На шесть дней покидаем Роккаматио.
Всё хуже некуда, но вдруг ситуация меняется к лучшему. Похоже, наступил период вымученной стабильности. Как по волшебству, икота прекращается. И диарея почти исчезает. Легкие, всегдашний источник беспокойства, в полном порядке (один здешний больной прошел через семь рецидивов пневмонии). Интерферон-альфа давно отменили, и саркома Капоши захватывает новые участки, но до ближайшего зеркала очень далеко, а Пол слишком ослаблен, чтоб тревожиться о наименее мучительной из своих хворей. Он постоянно под капельницей с раствором витаминов и минеральных веществ, много спит и почти не встает. Точно беременной женщине, ему вдруг неймется съесть что-нибудь этакое, но желудок все отвергает.
Глава о 1950-м — последняя, которую он сочиняет. Больше нет сил, чтоб сосредоточиться, подобрать события и придумать рассказ. Теперь Пол — слушатель и критик моих фантазий. Единственная поблажка в том, что он быстро устает и порой засыпает, не дослушав предложения. Он вовсе не хочет спать, сна требует истощенный организм. Сначала я дожидаюсь, когда он очнется, но со временем уже не прерываю свой шепот, хотя знаю, что мой слушатель погружен в дрему.
1951 — Лига арабских государств призывает своих членов усилить экономическую блокаду Израиля, полностью прекратив поставки нефти.
Боли при мочеиспускании. Врачи проверяют катетер. Все в порядке. Видимо, инфицирован мочевой канал. Отказано даже в таком простом удовольствии.
1952 — Верховный суд Южной Африки лишает законной силы инициативы премьер-министра Даниэля Ф. Малана, привносящие в законодательство основы апартеида. Задолго до создания в 1910 году Южно-Африканского Союза отношениями рас управляла система расовой сегрегации, но до сих пор никто не пытался сделать ее столь замысловатой и наделить законным статусом. Вскоре после судейского демарша парламент принимает оплаченный правительством законопроект об ограничении власти Верховного суда. Малан и его преемники, Йоханнес Стрейдом и Хендрик Фервурд, продолжают строительство апартеида.
Пол ничего не ест. Иногда пососет ледяной кубик. Сдуру являюсь к нему, грызя плитку шоколада. Пол смотрит мне в рот. Он не голоден. Его подначивает память о шоколаде. Знаю: хоть крошку съест, его вырвет. Но этот взгляд! Отщипнув крохотную чешуйку в карамельной глазури, кладу ее на его язык, обложенный белым налетом. Пол втягивает язык в рот. Проходит пара секунд. Представляю, как тающая чешуйка отдает свою сладость. Вдруг Пол пыхтит и разевает рот — тошнит! Пальцем сбрасываю треклятую кроху. Другой палец окунаю в стакан с подкисленной лимоном водой и смачиваю Полу язык. Друг мой зажмурился, балансируя между изнеможением и мучительной тошнотой. Жду. Он открывает глаза. Полегчало. Улыбаюсь.
