Война Спартака (СИ)

И опять Спартак бродил среди трупов павших, всматриваясь в лица. Ганник, разыскав вождя, позвал его прочь.

- Как тебе всё это? - обвёл рукой фракиец печальное место.

- Мы отомстили за Крикса.

- Значит, ты рад?

- Удовлетворён.

- Вся жизнь среди трупов, - понурился Спартак. - Сил моих больше не стало.

Кельт положил руку на плечо вождя:

- Ты устал. Вспомни: это наша последняя битва. Путь к Альпам свободен.

Вернувшихся победителей в лагере рабов встретили торжественно. Народ высыпал навстречу воинам, возлагая на их головы венки из зелени. Спартак наклонился с коня, подставив голову под первые лавры в своей жизни.

(Лакуна: погребение жены Спартака и гладиаторский бой, в котором на потеху рабам выступили пленные римляне)

7. В РИМЕ

При виде стен Рима Фанния прослезилась. Ей открыла дверь Хлоя. Дафнэ при виде госпожи всплеснула руками. На радостях Фанния расцеловалась со служанками, хотя бездельницы заслуживали порки. Даже маски предков, украшавшие т парадную комнату её жалкой квартиры, покрывал слой пыли. Брат её находился в отъезде: юный Авл Фанний гостил у родственников в их имении под Римом. Послав за ним, Фанния занялась собой. Прежде всего требовалось восстановить золотистый цвет волос: за годичное пребывание у разбойников бедняжка не имела возможности пользоваться услугами парикмахера.

Донат, не замедлив к ней явиться, рассказал, что патрон рад их возвращению и проделанной работе; в скором времени он позовёт Фаннию к себе. Игриво настроенная Фанния названа "котёночком" звероподобного лигура с расплющенным носом.

- Какой урод! Или у госпожи нет глаз? - Возмущалась Дафнэ.

- Ну и образина! - вторила Хлоя.

- Дуры, много вы понимаете! - презрительно отмахнулась от служанок Фанния, - Думаю, ни у одной римлянки нет такого. Он так некрасив, что иногда мне кажется красавцем наоборот.

Едва осветлив волосы, Фанния отправилась в город, - то есть, на форум и в лавки на Священной дороге. Молиться на собиралась самую малость, а покупать вообще ничего не собиралась, так как денег по-прежнему не было. Показать себя, посмотреть на людей, - пока достаточно и этого. После дневного зноя, во время которого город пустел, затихала толчея на улицах, лавки запирались, и сами фонтаны, казалось, журчали тише, наступал долгожданный час, любимый всеми бездельниками, когда базилики наполнялись шуршанием белоснежных тог, громкими речами и смехом. Щеголи выходили на улицы после полдневного отдыха в поисках развлечений, модницы показывали новые наряды, болтуны передавали последние сплетни. Это было любимое время Фаннии. Во время таких прогулок выбирали любовников, обменивались политическими новостями и анекдотами, ругали правительство, приценивались к коринфской бронзе, обсуждали родословную победившего на последних скачках жеребца, объясняли причины неудач римских войск в борьбе с беглыми гладиаторами; одним словом, жизнь здесь била ключом.

Фанния жадно осматривалась, ища знакомые лица. Ей сразу встретилась хищная и бесстыдная Валерия, пятижды разведённая, но всё ещё довольно смазливая и, между прочим, её соперница в борьбе за внимание Красса. Не прерывая беседы с каким-то завитым молодчиком и зло оглядев пышную причёску Фаннии, Валерия холодно ей кивнула.

Потом Фанния увидела Бальба, одного из подходящих кандидатов в мужья: малый был холост и довольно богат.

- Приветствую тебя, Фанния, - шагнул он к ней. - Давненько мы не виделись. Я только что с Родоса. - И он принялся расписывать известные всем достопримечательности .

Она встретила ещё пару знакомцев - томных, завитых сплетников, завсегдатаев женских собраний. Они рассказали со смехом, что Валерия взяла себе в любовники своего учителя фехтования, что Бальб охотится за наследством бездетного Фуфия, что вдова Аттия родила через год после смерти мужа, и что в следующие заезды жеребец Триумф определённо выиграет. Потом она встретила знакомого, напевшего ей последнюю модную песенку

(Большая лакуна: драматические события у Мутины. Дойдя до Альп, рабы потребовали у Спартака повернуть назад и вести их на Рим.)

Часть 5. Л О В У Ш К А

1. РАНЕНЫЙ

Ночами Ганник долго глядел на небо. Сомнения не было: в чёрной бездне сияли Плеяды, осеннее созвездие. Недавно он видел возле своей повозки маленькую девочку, игравшую шафраном - цветком осени. Как же так? Ведь только что начиналась весна, всё пело и цвело, - и вот ночной воздух опять похолодал, рано темнеет, пахнет увяданием. Неужели он столько времени провёл в забытьи? В разгар боя его стукнули по голове, пробили шлем и, кажется, череп. Поделом, не зевай. Отличный удар, Геркулесова рука. Весна их надежды для него сразу перешла в унылую позднюю осень. А ведь ускользнувшая весна была солнечно-хороша. Белые и розовые облака яблонь над нежною зеленью хлебов; цветы вокруг - красные, жёлтые, лиловые; запахи самые диковинные, и слаще всех - запах цветущих виноградников. Все суетились, громко и весело разговаривали, торопливо собираясь в дорогу - к Альпам, на свободу. Он и сам был полон предчувствием близкого счастья, - увидел девушку несказанной прелести и воспарил в мечтах. О, счастливейшая из вёсен! Молодой и сильный, верхом на красивом коне, в доспехах вождя, он упивался всеобщим почтением перед другом Спартака, величием задуманного дела, собой - любимцем галлов, и особенно восхищённым девичьи взглядом. Где ныне всё это?

Лежал пластом, прислушиваясь к окружающим шумам. Над лицом кружилась золотая муха, а он, потешаясь над своим бессилием, не мог её отогнать. Как ни странно, ему было покойно и хорошо. Зачем кровь и война? Оежать, и не двигаться, и не думать, и не вспоминать. Умные люди учат неразумных: живи незаметно. Он готов забиться под листок, питаться пыльцой и росой, прозябать, даже сделаться мухой. Потому что в жизни ничего не меняется от века. Бунтари проносятся по ней, как клочья пены над волнами, а жизнь спокойно течёт, не желая ни замедлять, ни убыстрять бега. Устал, всё. Обличье вождя клочьями спадало с него . Ничего не надо. И девушки тоже. Лежать и греться на солнце.

- Где мы? - спросил раненый у лекаря.

- Это Фурии, город в Бруттии.

- Как мы тут оказались?

- По решению Военного совета.

- Где Спартак? Передай Спартаку, что его хочет видеть Ганник.

- Мне сказали, что тебе лучше, - наклонился к другу не замедливший придти Спартак.

- Почему мы в Фуриях?

Огрубевшее лицо Спартака помрачнело:

- Меня никто не спрашивал, понимаешь? Никто.

И он поведал соратнику о Мутине. Дойдя до Альп, воины отказались покидать воинские значки, возле которых чувствовали себя грозной силой.

- Прибавь сюда ненависть италиков, разлив Падуса, устрашающие Альпы, зимой непроходимые, и полную неизвестность, что ждёт каждого на родине.

- Меня на родине ждёт запах цветущих виноградников, - после молчания прошептал Ганник.

Стремясь утешить больного, Спартак заговорил о другом.

- Помнишь, как рассказывал ты мне о Сицилии? Почему я тогда же не прислушался к твоему рассказу! Ведь этот огромный остров, богатый и изобильный - наше спасение. Власть Рима дальше побережья там не простирается, а внутренние области захвачены беглыми рабами, которые живут там, как свободные люди. Там мы найдём приют, там станем жить по своим законам...

(Большая лакуна: утрачены главы 1 - 4)

... излюбленных Спартаком, то всё это Красс уже усвоил и в недалёком будущем сумеет применить в деле.

Крассу была нужна военная победа, громкий триумф, пышные празднества для снискания народной любви. Его счастливый соперник, любимец римской черни, надежда сената, обидно удачливый Помпей всё ещё воевал в Испании. Ныне место Суллы в государстве могли унаследовать только двое: либо Помпей, либо Красс. Влияние Красса уже сравнялось с Помпеевым, но лишь на гражданском поприще. Значит, приходилось раскошеливаться, потто му что военная слава тоже покупается, как и всё в мире. Золотые, серебряные, медные кружочки - самые верные друзья. Они не обманут и на этот раз.