Азесмь
Азесмь читать книгу онлайн
Любимая по ночам превращается в толстого коротышку. Родители уменьшаются по мере того, как растет их сын. У жены есть тайна – она заправляет бензоколонкой. У говорящей рыбы депрессия. Будущему отцу приснился хороший сон, и у них с женой родился пони. Демон приходит к талантливым людям, изымает у них талант…
Для Керета и его героев катаклизмы в стране и в мире распадаются на мелкие мелочи – поездка в Индию, ремонт, любовь на одну ночь, – и сквозь эту призму маленькие люди оказываются больше и значительнее глобальных событий, что перекраивают историю.
«Азъесмь», четвертая книга известного израильского писателя Этгара Керета (р. 1968) – впервые на русском языке.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Бени-Багажник
Я еду по старой трассе на юг, в сторону Ашдода. Рядом со мной сидит Бени-Багажник, слушает радио и барабанит по приборной панели. Он прекрасно знает дорогу, еще с доармейских времен, он тогда жил в этой части страны и каждую пятницу ездил с друзьями в Тель-Авив. Они-то и придумали ему эту кличку, Бени-Багажник. Сегодня никто уже не называет его Бени-Багажник, и даже просто Бени не называет. Сегодня большинство людей называет его «господин Шолер» или «Шолер». Его жена зовет его Биньямином. Мне кажется, ему не слишком нравится, когда она его так зовет.
Сейчас мы едем в один областной совет под Гедерой заключать сделку. Вернее, он едет ее заключать, а я его везу. Это моя работа, я шофер. Когда-то у меня был бизнес по доставке молочных продуктов, это гораздо больше денег, но уж очень меня не устраивало вставать каждое утро в четыре часа и ругаться со всякими жадными лавочниками из-за десяти агорот. Бени-Багажник однажды сказал мне, что я человек без амбиций, и поэтому он мне завидует. То был единственный раз, когда я почувствовал, что он передо мной выпендривается. В основном он как раз нормальный парень.
Уже с первого дня, когда я начал на него работать и открыл перед ним дверь машины, он сказал, что не надо открывать ему двери и что он всегда сидит спереди, даже если читает или просматривает бумаги. Когда мы останавливались поесть, он всегда угощал. Это мне как раз не нравилось, и в конце концов мы договорились, что за каждые пять раз, когда он угощает, один раз угощаю я, потому что он зарабатывает примерно в пять раз больше меня. Это была его идея, а я согласился, потому что в этом был резон.
Первый раз я его угощал в одном мясном ресторанчике возле заправочной станции где-то на юге. Еда была дерьмовая, а официанта осенило, как раз когда я собрался платить: «Ух ты, чтоб я сдох, если это не Бени-Багажник!» Тот как бы улыбнулся официанту и покивал, но я видел, что эта встреча совсем не вызывает у него восторга. У нас был договор, что, если один угощает, другой оставляет на чай, и по дороге к двери я вдруг сообразил, что он ничего не оставил официанту.
«Вот прилипала», – сказал я потом в машине. «Чего? Как раз нормальный парень, – сказал он, явно не слишком искренне. – Был чуть ли не лучшим учеником во всей нашей параллели. Странно, что он застрял тут в официантах». Я хотел спросить его про чаевые, но мне показалось, это не слишком красиво, и вместо этого спросил про кличку. «Я не люблю эту кличку, – сказал он вместо ответа. – Никогда меня так не называй, о'кей?»
Вечером, когда я вез его домой, он немножко размяк и рассказал мне, что ребенком однажды опоздал в школу. В коридоре кто-то посоветовал ему сказать учительнице, что папа подвозил его на машине и по дороге что-то поломалось. Учительница спросила, что именно поломалось, а маленький Бени сказал, что поломался багажник, – и тут же отправился к директору.
С тех пор я всегда называю его Шолер, но в моих мыслях он всегда оказывается Бени-Ба-гажником. «Я собираюсь выкатить ему, этому Шимшону, такую цену, что у него кипа слетит, – говорит Бени и выстукивает на приборной панели ритм песенки, которую передают по радио. – Эти из областного совета прикидываются бедненькими, а сами на бешеных бабках сидят». Мы уже договорились, что после его встречи поужинаем в русском ресторане в Ашдоде, говорят, там очень круто. Бени-Багажник платит. Я, может, даже выпью чуть-чуть, не слишком много, потому что мне потом еще сидеть за рулем до самого Тель-Авива.
Он пошел на свою встречу, а я паркую машину. Всю дорогу мне не нравилось, как ведет себя руль, а теперь я вижу, что из переднего колеса вышел почти весь воздух. У меня как раз есть запасное, только вот домкрат пропал. Можно дотащиться до Тель-Авива и так, но мне все равно как-то надо убить время. «Мальчик, – говорю я какому-то дистрофику, который лупит по мячу во дворе, – пойди спроси папу, нет ли у него домкрата». Мальчик убегает и возвращается с человеком в шортах и шлепанцах. «Скажи мне, псих, – говорят шлепанцы и помахивают в мою сторону ключами от их собственной машины, – с чего я стану помогать тебе с домкратом?» «Потому что жить веселее, когда люди внимательны друг к другу». – Я пытаюсь воззвать к его человечности. А еще говорят, что в провинции живут добрые люди. «Не помнишь меня, а? – говорит он, доставая домкрат из машины и бросая его мне под ноги. – Две свиные без косточки, кола, диетическая кола, один баварский мусс и две ложечки. А про чаевые ты не слыхал, а, мистер Жить Веселее?» Тут до меня доходит, что это наш официант, мой и Бени-Багажника. И он вполне милый человек, ругаться ругается, а с колесом мне помогает. Я в этих делах совсем ничего не смыслю. «Респект твоей тачке, – говорит он, закончив, а когда я объясняю, что я всего лишь водитель, он, кажется, удивлен. – Так в ресторане ты был с боссом, – улыбается он. – Бени-Багажник – твой босс? Респект твоей тачке и респект твоему боссу. Бедный малый». Его сын возвращается к нам с большой бутылкой колы, из которой почти вышел газ, и с двумя стаканами. «Он тебе рассказал, почему его зовут Бе-ни-Багажник?» Я киваю. «Вот мы были психи, а? – он довольно мерзко смеется. – Ты все еще возишь его иногда в багажнике, а? Ради воспоминаний?»
Потом, видя, что я его не понимаю, он рассказывает мне, что в школе их было шестеро дружбанов, и каждую пятницу они все вместе выбирались в Тель-Авив. Пятеро спереди – и Бени. «Он себе сворачивался сзади, в парадной одежде, – улыбаются шлепанцы, – а мы закрывали багажник и открывали уже в Тель-Авиве. И потом то же самое по дороге обратно. Ты когда-нибудь ездил пьяный в багажнике?» Я качаю головой. «И я не ездил. – Он берет у меня пустой стакан. – Ну ничего, по крайней мере теперь он ездит впереди».
Я еду по старой трассе на север, в сторону Тель-Авива. Рядом со мной сидит Бени-Багаж-ник, слушает радио и барабанит по приборной панели. Он прекрасно знает дорогу. Еще с доармейских времен, он тогда жил в этой части страны и каждую пятницу ездил с друзьями в Тель-Авив. Они-то и придумали ему эту кличку, Бени-Багажник. Сегодня никто уже не называет его так.
Реммонт
Кажется, у меня в коммпьютере что-то полом-малось. Видиммо, это даже не самм коммпыотер, а просто клавиатура. А ведь я купил его совсемм недавно, подержанными, у человека, помместившего объявление в газете. Странный такой тип, открыл ммне дверь в шелковомм халате, точно какая-нибудь дорогая шлюха в черно-беломм фильмме. Сделал ммне чаю с ммя-той, которую самм любовно вырастил. Говорит: «Коммпьютер за гроши отдаю. Берите, не пожалеете». Я выписал емму чек и сейчас как раз об этомм и жалею. В газете было написано, что распродается все иммущество хозяев квартиры в связи с отьездомм за границу, но человек в халате сказал ммне, что на саммомм деле все распродается в связи с темм, что он вот-вот уммрет от какой-то болезни, но о таких вещах в газете не пишут, особенно если хотят, чтобы кто-нибудь все-таки пришел. «Честно говоря, – сказал он, – сммерть – это в некоторой ммере путешествие в неведоммое, так что я не слишкомм наврал». Когда он это говорил, в его голосе появилась бодрая такая вибрация, как будто он суммел на секунду представить себе, что сммерть – это нечто вроде приятной экскурсии в какую-нибудь новую страну, а не просто теммное ничто, дышащее емму в затылок. «А гарантия есть?» – спросил я, и он засммеялся. А я как раз вполне серьезно спросил, и лишь когда он засммеялся, я от неловкости сделал вид, что пошутил.
Человек без головы
В кустах за нашей школьной площадкой для баскетбола нашли человека без головы. Я говорю «нашли», будто нас было сто тысяч человек, но на самом деле там был всего лишь мой двоюродный брат Гильад, у которого мяч случайно залетел в кусты. Так вот он сказал мне, что этот человек – самая тошнотная вещь, какую он видел в жизни. Потому что мяч упал ровно туда, где должна быть голова, и когда он нагнулся его поднять, у него по руке пробежала какая-то мокрая ящерица, выскочившая у этого типа из дырки в шее. И это было так мерзко, что ему потом пришлось мыть руки в фонтанчике чуть ли не полчаса, и все равно у него на руках остался запах – вроде как от испорченной еды.