Югославская трагедия

12

Выйдя из укромной бухточки в северной части острова Вис, катер мягко рассекал голубые волны Адриатического моря. Яркое палящее солнце субтропиков знойным туманом окутывало воды и клочок истрескавшейся от жары земли. В маленькой каюте катера было прохладно, как в пещере, а главное — собеседникам никто не мешал. Автоматчики Бошко и Црля расположились за каютой на теневой стороне катера, американский офицер, сотрудник миссии, руководил маршрутом прогулки из капитанской рубки, и лишь постоянный спутник маршала — Тигр, чутко насторожив уши, лежал в каюте под столом.

Тито очень внимательно и серьезно выслушивал вступительные рассуждения Хантингтона о способах и средствах продления жизни и, казалось, всецело был поглощен беседой. Только быстрые взгляды, какие он бросал на иллюминатор, полузавешенный шелковой шторкой, выдавали его затаенное желание поскорее перейти к делу и вернуться на остров, в свою пещеру. Поездку никак нельзя было назвать безопасной. Могли наскочить на плавучую мину, могла появиться немецкая подводная лодка, мог, наконец, неожиданно налететь пикировщик противника.

Но ради того, чтобы выяснить кое-что важное для себя в связи с новой обстановкой на Балканах, Тито пошел на этот риск. Тем более, что продолжительное уединение с Хантингтоном в пещере могло привлечь внимание русских и англичан. Поездку же на катере удалось обставить как деловой осмотр береговых укреплений…

Катер шел вдоль самого берега. Отвесные скалы, нависавшие над морем, переходили в тяжелые увалы, покрытые густой, переплетенной, точно войлок, вечнозеленой макией. Узкие долины, поросшие у берега моря дроком и можжевельником, с рощицами фисташковых деревьев, за лоскутными участками виноградников расширялись в глубине в обширные плато. По взгорьям белыми змейками вились каменистые тропы.

Далмация казалась отсюда призрачным видением, дрожавшим в знойном мареве над поверхностью моря. Глядя на зыбкую черту отдаленного берега, Тито неожиданно подумал, что и его положение вот так же неопределенно и неустойчиво.

— Н-да, все это очень сложно и трудно… — пробормотал он с кислой миной.

— Что трудно? — не понял Хантингтон.

— Видите ли… Красная Армия уже подходит к границе Югославии.

— Ну и что же?

— А я нахожусь у западных союзников, вдали от своей армии.

— Вы неточно выразились, — заметил с улыбкой американец. — Вы у себя дома. Остров Вис — югославская территория.

— Что за наивность! — Тито взял из вазы тунисский банан и повертел его в руках. — Как будто никто не знает, что я отдал этот остров Черчиллю и нахожусь здесь под охраной английских пушек и ваших самолетов! — Тито помолчал, сдирая с переспелого банана золотисто-палевую шкурку. — Красная Армия, хочу я этого или не хочу, все равно, преследуя и громя немцев, пройдет через территорию Югославии, займет Белград. И если мои войска, хотя бы символически, не будут участвовать в боях за Белград, то для меня это равносильно поражению, и я уж никак не смогу считаться освободителем Югославии.

— Да, это верно, — Хантингтон, попыхивая трубкой, не спускал с маршала внимательных, все примечающих глаз.

Тито сидел, опираясь подбородком на руку, выставив напоказ перстень с переливающимся огнистыми брызгами огромным бриллиантом, обладателю которого могла бы позавидовать любая восточная принцесса.

— Кроме того, — хмуро продолжал он, — у нас вообще возникает сложная ситуация. Одна угроза захвата Красной Армией Белграда и выхода ее в междуречье Савы и Дравы заставит немцев поспешно отступать.

— Где уж там поспешно. Коммуникации-то разрушены Немцы вынуждены цепляться здесь за оборонительные рубежи, идти на восток, бороться с русскими.

Этот откровенный намек на операцию «Ратвик», преследовавшую двойную цель: экономически ослабить Югославию и затянуть освобождение страны, не смутил Тито.

— Вот, вот! Но по плану «Ратвик» все разрушается в западной, а не в восточной Югославии, и потому там немцы могут маневрировать, как захотят. Отступая и пробивая себе путь, они будут громить только мои части, а отряды разных квислинговцев — Михайловича, Недича, Рупника и Льотича — они не тронут. А их около двухсот пятидесяти тысяч человек…

— Не беспокойтесь, — перебил Хантингтон. — Эти войска в такой же мере квислинговские, как и ваши. Мы уже давно имеем с ними связь, и по уходе немцев они все перейдут к вам, сольются с вашими частями.

Тито сделал отстраняющий жест.

— Не хотите ли вы сказать, что вас это не устраивает? — усмехнулся Хантингтон. — По правде говоря, ваша задача — только найти формы и методы их использования, и тогда они будут служить вам надежнее, чем все эти ваши «пролетарские корпуса».

— Возможно, в будущем, — согласился Тито. — Но сейчас меня беспокоит и другое. Я нахожусь в данный момент между молотом и наковальней. С одной стороны, подходят русские, которых ждет народ, и я не могу с этим не считаться. С другой стороны, настаивает на своем Черчилль. Он предъявил мне категорическое требование предоставить ему морскую базу на югославском побережье — Сплит или Дубровник, авиационные базы на островах Брач, Хвар и Корчула. Я должен открыть все порты Югославии на Адриатике для английского и вашего, американского, флотов…

— Мне все это известно, господин маршал, — вскользь заметил Хантингтон.

— Подождите, я кончу, — Тито нетерпеливо постучал по столу костяшками пальцев.

— Ну-ну, — Хантингтон выбрал из серебряной вазы самый большой апельсин и принялся не спеша надрезать его кожицу.

— Черчилль еще требовал, чтобы я пропустил его войска через Сараево к Будапешту или к Белграду. Но я ему отказал.

— Вы… ему отказали? — Хантингтон не удержался от улыбки. Он подумал, что в общем Черчилль правильно поступил, пойдя на переговоры с Тито. Так, наверное, паук уговаривает муху «зайти к нему в гостиную для важной приятельской беседы». Но Черчилль, видно, и не подозревал, что удовольствие высосать из «мухи» все соки и потом выбросить ее мертвой достанется отнюдь не британскому пауку.

— И что же? — спросил американец.

— Он согласился со мной, что это будет неблагоприятно встречено народом, особенно армией, — ответил Тито.

— Это верно, и вы правильно поступаете, заботясь о том, чтобы в народе не подумали о вас дурно. К тому же англичане уже опоздали. Красная Армия их опередила. Да и зачем они здесь, когда есть вы и ваши войска? А если старый тори хочет послать своих мальчиков в Венгрию, то он может это сделать через Триест и Истрию.

— Другое дело! — подхватил Тито. — Но я все-таки согласился предоставить англичанам авиационные базы на островах и на материке в Задаре, согласился открыть для их флота все порты. Я уже дал указание властям на местах и частям своей армии, чтобы в случае высадки западных союзников их везде встречали как подобает — по-братски…

— Это теперь уже не так важно, — пренебрежительно уронил Хантингтон.

— Но мало того. Я обещал Черчиллю включить в состав своего правительства доверенных людей короля Петра и еще кое-какой эмигрантский сброд. В общем с Англией я уладил… Но дело в том, что приход Красной Армии в Югославию всколыхнет народ, народ будет требовать…

— Чего? — насторожился американец.

— Ну, сами понимаете… Нелегко будет отбросить те лозунги, которые мне пришлось выдвинуть, чтобы за мной пошел народ, и ту цель, ради которой…

— Довольно! Неужели у вас еще не все поняли, что настоящее процветание Югославии может наступить только в результате финансовой и прочей поддержки со стороны одной лишь Америки? — В голосе Хантингтона послышался вызов. — Кто, кроме нас, американцев, в состоянии возместить вам убытки, которые мы же причинили бомбежкой всех этих ваших экономических и рабочих центров вроде Белграда, Суботицы, Ниша, Брода, Осиека и Лесковаца?

— Боюсь, что партизаны, несмотря ни на что, будут добиваться своего.

— В этом случае, — с азартом продолжал американец, — есть еще одно радикальное средство, чтобы избавиться от слишком восторженных поклонников советского примера. В Первом Пролетарском корпусе у вас, я знаю, большинство рабочих и коммунистов. А командует им наш испытанный друг Попович. Вот и заставьте его с корпусом задерживать немцев где-нибудь в долине Моравы: пусть его пролетарцы кровью докажут свою преданность русским. Вам следует вызвать сюда Поповича и дать ему соответствующие инструкции. Ну хотя бы посоветуйте использовать лозунг русских: «Коммунисты, вперед». А впрочем, вы сами коммунист, вам лучше знать коммунистические лозунги.