Лесные братья

Думается, об этом нельзя забывать, когда речь идет о творческом пути Аркадия Гайдара, особенно об уральском периоде, характеризуемом обычно двумя-тремя фразами. Это в корне неверно по сравнению с его реальным значением в художественном развитии молодого писателя, несправедливо по отношению к нему самому. Два неполных года на Урале стали для Гайдара годами, пожалуй, самой напряженной литературной работы. За это время он написал целую дюжину рассказов, четыре приключенческих повести, несколько стихотворений, множество фельетонов, очерков и статей. Здесь он учился строить свои остросюжетные произведения. Напомним, что его первая повесть, «В дни поражений и побед», писалась как хроника. Словом, молодой писатель за два уральских года сделал значительно больше, чем за все предыдущие. Здесь же писатель нашел и свое поистине звонкое литературное имя. Подпись «Гайдар» впервые появилась под рассказом на революционную тему «Угловой дом», опубликованным в праздничном номере пермской газеты «Звезда» 7 ноября 1925 года.

Вопрос, куда идти, чему посвятить жизнь, был для Гайдара решен не только в общем плане, но и в деталях, причем решен окончательно. Да, он писатель. Литература стала для него новым полем сражений со всей неотвратимостью диалектики любого боя — с поражениями и победами. Чаще — с победами.

В знаменитой гайдаровской повести «Школа» юный Борис Гориков, упрашивая мать рассказать «про пятый год», говорил: «Тебе тогда уже много лет было, а мне всего один год, и я вовсе даже ничего не запомнил». Этот год в памяти людей так или иначе был связан с вооруженной борьбой. Горикову очень понравился плакат, увиденный в Сормове: «Только с оружием в руках пролетариат завоюет светлое царство социализма».

Героические прошлое и светлое будущее представлялись тогда молодому Гайдару как дело рук человека с ружьем, который в его глазах и стал главным героем эпохи. Таким человеком был его отец, таким стал он сам, в четырнадцать лет уйдя добровольцем на фронты гражданской. Но собственные впечатления арзамасского детства и своей боевой молодости как бы стушевались и временно отошли на задний план, когда Гайдар оказался на Урале. Здесь размах революционного движения был шире, а борьба намного упорнее, продолжительнее.

Не увлечься темой революции Гайдару было просто нельзя. В 1925 году Пермь готовилась торжественно отметить двадцатилетний юбилей Декабрьского вооруженного восстания в Мотовилихе. Газета «Звезда» из номера в номер печатала воспоминания многих, тогда еще здравствующих борцов революции, а незадолго до того созданная окружная комиссия Истпарта организовала сбор материалов по истории революционного движения.

Среди павших борцов называлось имя мотовилихинского рабочего Александра Лбова. Говорили о нем как о человеке беспредельной смелости и честности. В обнаруженной недавно среди бумаг особого отдела Департамента полиции биографии Лбова, записанной с его слов в 1908 году, есть и такие строки: «С юношеских лет я пользовался авторитетом и уважением своих товарищей-сверстников, причем ни одному из них я не позволял безобразничать. А ежели кто позволял себе сделать что-либо неладное, то получал тотчас же хорошую трепку» [20].

Нашла в биографии Лбова отражение и его военная служба в Петербурге: «На службу я поступил в призыв 1898 года и назначен был в лейб-гвардии Гренадерский полк, в роту его императорского величества, где и пробыл один год, уволившись из полка по изменившимся семейным обстоятельствам (в то время был убит мой брат Василий). Несмотря на короткий срок службы, я все свое здоровье потерял на ней. Меня постоянно ставили часовым на башне Петропавловской крепости, не защищенной от морских ветров. Я получил сильнейший ревматизм, который и по сие время чувствуется» [21].

С начала революции рабочий орудийной фабрики Александр Лбов — участник всех важнейших событий. В октябре 1905 года он возглавил мотовилихинцев, которые направлялись к Пермской губернской тюрьме, чтобы освободить томившихся в ней товарищей. Современники вспоминали: «Впереди с красным знаменем шел рабочий Александр Лбов» [22]. Жандармы и казаки, укрывшись за каменными стенами тюрьмы, отказались выполнить требования рабочих и обещания царского манифеста от 17 октября. Тогда Лбов с демонстрантами пошли к губернатору и взяли его в плен. Губернатора с непокрытой головой подвели к воротам тюрьмы и заставили отдать приказ об освобождении политических. Среди них оказались известные уральские революционеры Андрей Юрш, Михаил Туркин и Александр Борчанинов. Последний в 1917 году стал делегатом II съезда Советов от Мотовилихи, а в 1925 году — председателем Пермского окрисполкома.

Во время Декабрьского вооруженного восстания 1905 года, вспыхнувшего в Мотовилихе вслед за Москвой и Сормовом, Лбов руководил возведением баррикады на Висиме, командовал десятком рабочих-дружинников. Вот свидетельства революционеров: «Руководство восстанием было в руках Борчанинова и Кузнецова… Много сделал для восстания и Лбов. Он не был идейным руководителем-революционером, он был человеком действия» [23]. После подавления восстания Лбов с горсткой товарищей, не пожелавших сдаться в руки полиции, ушел в лес и создал партизанский отряд. Оставаясь и там «человеком действия», он совершал внезапные дерзкие налеты на казенные учреждения и жандармерию, пытаясь вызвать новое вооруженное выступление против самодержавия, разжечь восстание.

Аркадия Гайдара привлекла фигура Лбова отчаянной храбростью, беззаветной преданностью раз и навсегда избранному пути. Погони, облавы, рискованные операции — что может быть интереснее? Гайдар хорошо знал, как зачитывалась Россия книгами С. Степняка-Кравчинского. Вспомним, что эти произведения нравились и герою повести «Школа» Горикову: «В тех рассказах все было наоборот. Там героями были те, которых ловила полиция… Революционеры шли в тюрьмы и на казни, а оставшиеся в живых продолжали их дело».

Читал, конечно, книги Степняка-Кравчинского и сам Гайдар. А история Лбова, думал молодой писатель, еще значительнее. О нем уже слагались легенды, имя его было давно и широко известно. «Лбов сделался знаменитостью не только на Урале, но и в Петербурге» [24], - отметил уральский журналист Петр Мурашов, встретившийся в 1907 году с Маминым-Сибиряком в Царском Селе. Маститого писателя, оказывается, тоже интересовала личность Лбова.

Александр Лбов погиб, не отказавшись от идеи насильственного свержения царизма. Почему же не может он стать героем приключенческой повести? Любимым оружием Лбова, как узнал Гайдар, был маузер. Но ведь маузер был и его любимым оружием, когда он водил в атаки красноармейцев. Лбов и его товарищи били полицейских офицеров, жандармов, казаков-карателей. Голиков в гражданскую бил по тем же целям: среди белогвардейцев было немало бывших полицейских чинов.

И Аркадий Гайдар решил написать историко-революционную приключенческую повесть об Александре Лбове. Редакция газеты поддержала это стремление. Ей нужна была повесть, которая читалась бы с интересом, взахлеб. Начиная с нового, 1926 года «Звезда» переходила от коллективной подписки, когда газета выписывалась в складчину по месту работы, к подписке индивидуальной, на дом. Чтобы не потерять читателей, решили оживить газету, сделать ее более разнообразной, интересной. И гайдаровская повесть о Лбове могла оказаться очень кстати.

Но писать о Лбове надо было немедленно! Ведь празднование революционного юбилея уже началось. Гайдар бросился в пермские архивы. В фондах губернатора и жандармского управления было немало сведений о Лбове и его товарищах. Но сведения эти были рассыпаны по многочисленным делам и папкам. Их надо было скрупулезно выбирать, сопоставлять и изучать, отсеивать вымысел, докапываться до сути. Материалы, собранные местной комиссией Истпарта и частично публиковавшиеся в «Звезде», были более доступными. Но и здесь нужна была кропотливая работа по сверке и проверке каждого факта. Что же касается документов о суде над Лбовым, их в Перми вообще не оказалось. Процесс проходил в Вятке, а судил Казанский военно-окружной суд.