Дерзание
Дерзание читать книгу онлайн
Роман «Дерзание» (1958 г.) Антонины Коптяевой завершает трилогию о докторе Аржанове, первые две части которой составили книги «Иван Иванович» (1949 г.) и «Дружба» (1954 г.). Перипетии жизни своего героя Коптяева изображает в исторически конкретной обстановке.
Так, в романе «Иван Иванович» хирург Аржанов работает в глубинке, на северо-востоке страны, в крае, который еще в недалеком прошлом был глухим и диким. Помогает людям избавиться ст болезней, воодушевляя их своим трудом. Действие романа «Дружба» вводит читателя в драматическую обстановку Сталинградской битвы, участником которой является и доктор Аржанов, а в «Дерзании» Иван Иванович предстает перед нами в послевоенное время: он уже в Москве и один из первых дерзает проводить операции на сердце.
Работа Ивана Ивановича, его одержимость делом, которому он служит, показана в естественных взаимосвязях с действиями, надеждами и устремлениями людей, среди которых он живет. Рядом с образом главного героя перед читателем проходят живые, правдивые и нравственно светлые образы председателя районного Совета Марфы Антоновой, юной якутки Вари Громовой, одной из учениц Ивана Ивановича, ставшей его женой, молодого и талантливого врача Ларисы Фирсовой, у которой война отняла семью. Своим трудом эти люди утверждают силу добра, благородства и гуманизма.
Следует отметить важную черту писательского дарования Антонины Коптяевой — обстоятельность и точность изображения характеров ее героев. Страницы трилогии, показывающие доктора Аржанова у операционного стола, захватывают точностью изображения настолько, что, читая их, ощущаешь себя как бы присутствующим в операционной. Хотя дело Ивана Ивановича определяет главную линию его жизни, однако, показывая и личную, семейную жизнь героя, которая складывается непросто, автор поднимает проблему гармонии творческого труда и личного счастья.
Жажда очерковой достоверности вместе с желанием заглянуть во внутренний мир своих героев, коснуться вечных источников бытия — любви, верности, измены, встречи, разлуки, товарищества — отличает уже раннюю работу писательницы — ее первый роман «Фарт» (1940 г.). В нем показана жизнь золотодобытчиков — старателей, шахтеров, обитателей суровой тайги. Роман был написан на основе долгих наблюдений, отличного знания быта, условий таежного труда, которые открылись автору не как стороннему наблюдателю. Родившись в семье золотоискателя на прииске Южном, с юных лет Антонина Коптяева работала со старателями в амурской тайге.
Наблюдения, почерпнутые в золотоносном таежном крае, легли в основу следующего произведения Коптяевой — ее дипломной работы в литературном институте им. Горького — романа «Товарищ Анна» (1946 г.), в котором раскрывается образ человека с сильным и цельным характером. Личная жизнь главной героини Анны, руководительницы крупного золотодобывающего предприятия, фактически слившаяся с жизнью в обществе, на производстве, является главным содержанием книги. Автор показывает духовное обновление человека, неразрывно связанное с творческим трудом.
Эту мысль Коптяева последовательно проводит и в романе «Дар земли»(1963 г.), где на фоне напряженной борьбы за добычу приволжской нефти показывает картины зарождения новых взаимоотношений в трудовой семье.
После завершения работы над романом «Дар земли» Антонина Коптяева обратилась к новой для себе теме — историко-революционной. Роман «На Урале-реке» посвящен борьбе оренбургских рабочих против белоказаков Дутова и колчаковцев. В книге раскрывается способность автора широко охватить всю картину событий И одновременно представить ее читателю в детальных подробностях. В романе правдиво переплелись судьбы героев, созданных воображением писателя на основе изучения жизненного материала, и характеры действующих лиц, реально существовавших, таких, как Петр Алексеевич Кобозев — чрезвычайный комиссар по борьбе с дутовщиной, герой казахского народа Алибий Джангильдин, председатель оренбургского ревкома Самуил Цвиллинг, рабочий-большевик Александр Коростелев и другие.
Коптяева показала быт и нравы оренбургского казачества и в мирной жизни и во время гражданской войны. В первой книге романа «Год 1917-й» автор рассказывает о возникновении Оренбургской партийной организации, о всеобщей рабочей забастовке, вооруженной защите города от войск атамана Дутова, о приходе Советской власти в Оренбург. Вторая книга охватывает события гражданской войны в Оренбуржье в 1918 —начале 1919 года.
Яркое художественное выражение нашла здесь идея защиты революционных завоеваний, одухотворявшая героев обороны Оренбурга.
В творчестве Антонины Коптяевой большое место занимает в работа в очерково-публицистическом жанре. Книга очерков «Чистые реки» (1969 г.) и страницы из дневника писательницы — «Сибирские сокровища» (1971 г.) свидетельствуют об остроте чувства современности, о знании автором жизни народа.
Очерки Коптяевой отличает естественность интонации повествования, светлый лиризм. Описание природы она использует как средство для более полного раскрытия сути происходящих событий. Это проявляется и в небольших по объему, но богатых по содержанию очерках «Края родные», «О самом дорогом», «Память сердца», «Северное сияние»…
Всем своим творчеством Антонина Коптяева раскрывает общественное назначение человека, утверждая невозможность истинного счастья без ощущения нужности людям.
Е. Абрамович.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Иван Иванович споткнулся о корягу в траве, остановился, поискал в карманах спички и папиросы. Ни того, ни другого не оказалось. Он присел на пень и снова задумался.
Сердце. Оно начинает свою работу еще в утробе матери, и до самой смерти, не останавливаясь ни на минуту, работает этот изумительный живой мотор. Все здоровье зависит от его состояния. Однако никто не бережет его и не вспоминает о нем, пока не начнутся неполадки. А как отражаются на сердце душевные переживания? Оно компенсирует все траты организма, но, чутко откликаясь на них, изнашивается само. Вот так и чувство изнашивается…
Доктор мог объяснить причину своего охлаждения к Варе. Но мог ли он заставить себя снова полюбить ее? Она, конечно, обвиняет во всем Ларису. Иван Иванович вспомнил последнюю встречу с Фирсовой, как он обрадовался тогда! Вот она, усталая, побледневшая, но нет лучшей на свете. И все-таки дело не в Ларисе.
«Смогла же она совладать со своим чувством в Сталинграде! Совладал бы и я. Только ради чего должен я опять казнить себя? Ради Вари, которая перестала ценить и уважать самое дорогое для меня — мою работу, а значит, и меня самого!»
Легкий шорох шагов заставил хирурга повернуться и прислушаться.
Снова хрустнуло что-то, и на поляну шагах в двадцати от него вышел… лось. Аржанов окаменел от неожиданности. Громадный бурый зверь стоял перед ним, высоко задрав горбоносую безрогую морду — значит, это была лосиха, — и спокойно обрывал листья и молодые побеги с зеленой еще осины. То, что белело рядом, будто стволы березок, оказалось ногами других лосей, полускрытых в чаще. Затем и они вышли на поляну: две молодые телки и годовалый лось — спичак — с прямыми рожками, в самом деле похожими на две спички. До чего же легкой поступью ходят по лесу эти длинноногие великаны! Когда они успели подойти?
Забыв о всех своих душевных передрягах, Иван Иванович радостно смотрел на лосей и думал:
«В тридцати километрах отсюда гигантский город: электричество, метро, лучшее в мире, замечательные театры, исследовательские институты, где решаются сложнейшие научные проблемы двадцатого века… А здесь ходят по переспелым травам дикие звери в первобытной своей красоте. Да-да-да! В Сибири лося зовут сохатым или зверем. Он зверь и есть, хотя и не плотоядной! Сила какая! А кругом леса, глухие леса!»
Кругом и правда стояли темные ельники, могучие сосны и смешанное чернолесье… В лесных массивах поляны, похожие на озера, заполненные холодноватым в тени ядреным воздухом, напоенным запахами осеннего увядания. Зарастающие тропы и дороги осыпаны серой крупой отцветшего курослепа. В траве виднеются прозрачные венчики костяники, краснеющей до заморозков. Сейчас еще тепло. По мшаникам вокруг елок хороводы розовых волнушек и белесоватых рыжиков, в березниках и по опушкам бора крепкие, коричневые осенью шапочки белых грибов.
Лоси! Мишутка недавно увидел лося в зоопарке и сказал: «Конь!» Вот сразу четыре коня, вольных как ветер. Человек шевельнулся, животные вздрогнули, и только замелькали под деревьями их белые пахи да длинные стройные ноги.
Иван Иванович вскочил, радость жизни всколыхнулась в нем.
— Ого-го! — крикнул он вслед лосям.
— Го-го! — отозвалось неподалеку. Из чащи выходил Решетов с клеенчатой сумкой вместо корзинки и палкой в руках.
— Лоси-то, а? — смущенно произнес Иван Иванович с еще не остывшей улыбкой на лице.
— Лоси? Не видел. А вот грибы да! Смотрите, каких богатырей нашел, просто чудо! Вы что же удрали от завтрака? Мы вас ждали, ждали. Варвара Васильевна расстроилась. И мы тогда решили вас наказать и все съесть. Так и сделали бы, да Елена Денисовна утащила вашу долю и спрятала в кухонный шкаф. И нам приказала: кто увидит Ивана Ивановича, скажите ему, где еда.
Закурили, постояли, вдыхая дымок решетовских папирос.
— Где… остальные граждане? — спросил Иван Иванович, разглядывая грибы, найденные Решетовым.
Сам он, конечно, нашел бы лучше этих: такие не брал. Но чтобы не огорчать товарища, ничего не сказал, положил обратно в сумку уже переросшие и оттого губастые боровики и пошел к даче — съесть свой завтрак и взять какое-нибудь лукошко.
10
Место под сосной изрыто так, как будто здесь прошло стадо кабанов, а прошел, конечно Григорий Герасимович Решетов. Уже сколько раз уговаривали его не портить грибные огороды и срезать грибы ножом! Но нет у степняка лесных навыков: роет везде палкой, поднимает весь мох и листья, беспощадно разрушая грибницу. Вот и грибочки маленькие потоптал…
Вдруг за ближними дубами, за зарослями гибкого бересклета, увешанного оранжево-красными сережками не то цветов, не то семян, Иван Иванович увидел Варю, Наташку и Мишутку. Значит, это они здесь наковыряли! Все трое, образуя живописную группу, сидели на мшистой поляне возле опрокинутой большой корзины и разбирали свои трофеи.
С минуту Иван Иванович всматривался в опущенное лицо жены. Красная косынка сбилась с ее головы на шею, толстая коса по-девичьи висела за спиной, а на раздвинутых коленях в переднике — грибы. Сидит, словно девчонка, и мало чем отличается издали от Наташки. Странно: сколько мучительных переживаний связано с такой, можно сказать, пичугой! На лице Ивана Ивановича промелькнула добрая, усталая усмешка. В нем пробудилось страстное желание ничего не изменять в жизни. Быть всегда с Варей, с сынишкой. Он вспомнил прежнее чувство к ней, и не то само это чувство, не то сожаление о нем так и всколыхнули его.
Вот она сидит на ковре из зеленого мха, расшитом узором желтеющих трав, и спорит о чем-то с Мишуткой. Маленький мужчина держится солидно: руки в карманы, животик выставлен… Сразу видно, не прав, но упрямо стоит на своем.
«Мама родная! — подумал Иван Иванович, — Эх, Варя! Можно и так сказать, выражаясь языком Прохора Фроловича: «За наше добро нам же рожон в ребро».
В этот момент Варя подняла голову, и Иван Иванович неловко вышел из засады.
— Наконец-то явился! — вырвалось у Вари, и в голосе и в лице ее выразился упрек.
— Что же вы грибницу уничтожаете! — в свою очередь упрекнул Иван Иванович, удивленный тем, что Мишутка не побежал ему навстречу, и больно задетый равнодушием ребенка. — Я думал, опять Григорий Герасимович, а это вы…
— Мы! Но здесь по-другому нельзя было. Мы все грибы срезали ножиком, а тут груздочки сидели, — бойко заговорила Наташка и, повернувшись на месте, зацепила со своего разостланного на земле головного платка пригоршню груздей, похожих на пуговицы для пальто. — Смотрите, какие махонькие! Целый курень нашли. Так и сидели мосточками один к другому.
— Хм! Курень! — повторил Иван Иванович, поглядев на красивые грибки.
Варя отчужденно молчала. В этом ее молчании, в опущенной снова голове и быстрых движениях рук — она очищала грибы от земли и листиков — сказывались и горестное раздражение от обиды, и желание овладеть собой.
«Похоже, я должен еще просить у нее прощения?» — сердито подумал Иван Иванович и отвернулся, собираясь идти дальше.
— Подожди минуточку! — раздался позади него голос жены.
Он остановился, не оглядываясь, всей спиной ощущая ее приближение. На миг ему показалось: вот сейчас она подойдет и скажет самые нужные слова, которые устранят то нехорошее, что возникло между ними. Может быть, бросится к нему на шею и слезами растопит лед отчуждения… Если бы она поняла свои ошибки, он простил бы ее.
Варя подошла, легко ступая по моховым подушкам и тонким кусточкам вереска, продела узенькую ладонь под его неподвижную, согнутую в локте руку, и так, рядом, они прошли в глубь леса.
— Мне нужно поговорить с тобой, — задыхаясь, словно после быстрого бега, сказала она, но в голосе ее все-таки прозвучало плохо скрытое раздражение.
— Пожалуйста.
— Ой, как ты со мной разговариваешь?!
— А как я должен?
— Почему ты такой? Ты сердишься, значит, ты не прав!
— Старая поговорка. Ты опоздала с нею.
Рука Вари ослабела и нерешительно выскользнула из-под его локтя, однако Иван Иванович даже не сделал попытки задержать ее.
