Романтики и реалисты

е силу. Почему-то казалось, уверенно казалось, что теперь она скоро отсюда уедет. И мысленно она уже прощалась с этой выгороженной на почте квартиркой, куда другие приезжали и уезжали бесследно (модельерша не в счет) и где она одна сумела прожить незряшную, значительную жизнь. Доказательство тому покойница Любава и эти двое, что решили жить вместе, но это не страшно, сразу видно, что они не мужчина и женщина, а товарищи по работе. Ничего такого не будет. Разве иначе она согласилась бы?

– Садитесь с нами, – сказал Олег, доставая бутылку «старки» и роскошнейшую коробку конфет, которая продавалась в буфете их редколлегии. Корова фыркнула. Водка – это понятно. Но конфеты? Олег никогда принципиально не заходил в этот начальственный буфет. Корова принципиально заходила, считая себя вправе пользоваться всем, что есть в редакции. Она не знала, что конфеты были куплены для Мариши, но он тогда забыл их вытащить, вот и привез сюда, к восторгу этой придурочной Кати, которая держится с ними, как полковничья жена с солдатами мужа на параде – покровительственно и любовно.

Корова с присущей ей прямотой и неделикатностью хотела ей это сказать, но вдруг увидела лицо Олега и осеклась. Он протягивал Кате коробку, а потом старательно, строго по ее указанию накапывал ей в граненый стакан водку…

– Ах, хватит? Простите, ради Бога… Ну, это ничего… Всего две капли лишние… Не пейте, не надо… Выпьете? Ну и прекрасно… Это же ««старка»… Можно сказать, лекарство…

Каков артист! Ну и черт с ним, пусть ублажает эту полковницу с парада, у нее свой, жесткий стиль работы, и в нем ее сила.

Она в командировке хирург, она вскрывает, потом зашивает, но попробуйте найти швы! А Олег – ощупью, интеллигентно будет пробираться в душу этой бронированной Кати, вместо того чтобы сказать ей просто: «Слушайте, девушка, у вас что, не было в тот момент других дел, как звонить в Москву? Или вас Любава перед смертью просила просигнализировать? С чего такая суета, будто наш товарищ Ася лично ее на крючок закинула?! И пейте вы, ради Бога, сразу. Это водка. Это вино пьют глоточками, и то не всякое, вы все на свете перепутали, моя милая». Глупо. Конечно, это было бы глупо. Сейчас так нельзя. Значит, пусть ведет эту партию Олег…

– Чай у вас, Катя, чудесный!

«Мог бы так не врать. Заварке по меньшей мере три дня» – Пирожки сами пекли?

– Пирожки поминальные, – с достоинством отвечала Катя. – Там такие готовят поминки. Свинью зарезали только из-за ножек для холодца. Так у них мясо было…

– Праздник устраивают! – мрачно процедила Корова. – Первое мая…

– Все-таки единственная дочь, – терпеливо пояснила Катя. – Для нее было все.

– Да, – сказал Олег, – горе…

– Добилась своего, – продолжала Катя. – Чего хотела, того добилась.

Корова хмыкнула. Катя посмотрела в ее сторону. Старая уже женщина, лет пятьдесят, не меньше, а сидит хмыкает. Чего, спрашивается? Ладно. Катя им все объяснит. Все. Как надо…

ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ ЛЮБАВЫ В ПОНИМАНИИ КАТИ-ТЕЛЕФОНИСТКИ

… У нее все было с детства.