Строители

Я был недоволен собой. Я дал себе слово не выдавать векселей, но выдал их. Послушайте моего совета: делайте, добивайтесь, но никогда на собрании не давайте обещаний.

Следующим утром позвонил прораб Анатолий:

— Подняли кран, Виктор Константинович, наконец-то. Инспектор-то каков, задержался вчера на стройке до восьми. — Он говорил обрадованно и, как я уловил, уважительно.

Но сейчас не было времени предаваться анализу, нужно было заделывать прорехи: любой ценой пустить в работу поднятый кран, доставить железобетонные детали прорабу Быкову и прекратить аврал на строительстве поликлиники.

Я пошел к Митрошину, нашему главному снабженцу. Он сидел за столом и жадно ел большой кусок колбасы. Когда он узнал в моем намерении «выбить железобетон», у него на лице появилось обиженное выражение, как будто я покушался на его колбасу.

— Ничего не выйдет, только время потеряем, — давясь, прохрипел он. Но все же поехал со мной.

В тресте сказали, что ничего сделать не могут: управление опоздало с заявкой. В главке мило поговорили, сказали, что им приятно видеть главного инженера, который беспокоится о снабжении, но помочь могут только недели через две.

Директор завода, куда мы направились, с интересом выслушал меня, примерно так, как слушают лепет ребенка, улыбнулся и защелкал кнопками огромного зеленого коммутатора. Он выяснил, что железобетонные детали, которые нас интересуют, отпускают только по разрешению главка и, если даже такое разрешение и будет сегодня, доставить их нельзя, так как автобаза задержала машины, а главное, на заводе этих деталей нет.

Он проводил нас до дверей кабинета, просил заходить и, улыбаясь, похлопал меня по плечу. Перед моими глазами возник залитый солнцем котлован и рабочие, бегущие с тачками.

— Что же делать, Никита Авдеевич? — взмолился я.

— Ничего, — ответил снабженец, — ничего. — Но когда мы уже садились в «Москвич», неуверенно сказал: — Может, в ихнюю газету, а?

Название «ихней» газеты начиналось со слова «За», причем напечатанного таким крупным шрифтом, будто редакция пуще всего боялась, как бы ее не заподозрили, что она «против».

В редакции сидели молодые энергичные люди. У них даже глаза зажглись: новый главный инженер, отстающее управление, никто не хочет помочь. Да это же готовая статья.

Редактор был постарше и поопытнее. Когда молодые люди привели к нему свою находку, он выслушал меня без особого энтузиазма, кисло улыбнулся, однако тоже пообещал помочь.

На следующий день появилась статья, а через два дня мне позвонил директор завода и, покровительственно посмеиваясь в трубку, сказал, что на стройку к Быкову пошли машины с блоками.

— Смотрите организуйте разгрузку, а то буду жаловаться на вас… в газету.

Я положил трубку. Итак, прорехи заштопаны. Между мной и прорабами протянулись первые нити взаимопонимания. Но я отдавал себе отчет в том, что это немногое сделано случайно и неорганизованно. Ведь второй раз в редакцию за деталями не поедешь, к инспектору горкома профсоюза тоже не обратишься, и не дело главного инженера расставлять за прораба рабочих и выписывать наряды, чем мне тоже пришлось заняться на строительстве поликлиники.

Что же нужно сделать, как по-настоящему наладить работу? Наверное, главному инженеру положено знать, как ответить на этот вопрос, но, признаюсь, я не знал.

Сейчас поздний вечер. В управлении остались только я и дежурный, тонкий, бледный парень — студент-заочник. Он обложил себя книгами, и через полуоткрытую дверь я слышу его вздохи. (Эх, трудна статика сооружений, когда «грызешь» ее в одиночку!)

Только что ушел наш партийный секретарь Петр Федорович Луганкин. Он настоятельно советовал мне ввести в производственную жизнь коллектива систему. Я согласился, сразу поняв его. Да, решено.

— Олег! — кричу я. — Давай-ка твою задачку, помогу.

— А вы еще не забыли, Виктор Константинович? — в голосе Олега звучит сомнение. Совершенно очевидно, что у студентов теоретические знания главных инженеров котируются не очень высоко.

…На следующее утро у меня состоялись две встречи. Первая — с Шалыгиным. Он кисло похвалил меня, но когда я сказал, что собираюсь вводить систему в жизнь управления, промолчал. Я несколько минут ждал, пока он кончит изучать рисунок обоев. Потом он по обыкновению заявил, что спешит на совещание. Я понял, что получил свободу действий, но не одобрение.

Вторая встреча — с моим управляющим. Его седовласая секретарша, как только я вошел, приветливо закивала головой:

— Проходите, ждет.

У Николая Николаевича было угрюмое выражение лица, но, увидев меня, он улыбнулся:

— А, это ты. Ну-ка иди сюда, инженер-толкач, расскажи о своих похождениях. — Он рассмеялся и, как бы угадав мое настроение, добавил: — Шучу, Виктор, шучу. Это только в книгах так бывает, что главный инженер проходит мимо текущих дел. Мы с тобой живые люди, не в хрустальном кабинете работаем. — Он зло усмехнулся: — Вот даже Шалыгин тобой доволен. Ну, что у тебя?

Вместо ответа я вынул из кармана листок бумаги и протянул ему. Управляющий быстро пробежал написанное, встал и подошел к окну.

— Сам додумался? — спросил он, рассматривая улицу.

— Нет.

Он удивленно посмотрел на меня.

— Хорошо, Виктор, действуй. Действительно, «Новому» управлению нужна система. Но ты забыл…

Телефоны надрывались в истерике. Управляющий не договорил, подошел к столу и с досадой схватился сразу за две трубки, как за рычаги какой-то капризной машины.

Управленческая машина на моих глазах заглатывала его. Мне ничего не оставалось, как уйти.

Строительство держится на трех китах. Каждый из них требует особой системы работы. Например, первый, главный, кит, так сказать, бригадир этой троицы, — Зарплата. Настоятельно рекомендуется до начала работы подсчитать и выдать аккордно-премиальные наряды всем рабочим. Если вы это сделаете, — не пожалеете: будет и план, будут и хорошие заработки у рабочих. У кита Зарплата довольно сварливый характер. Но второй кит — Технология — добродушен. Он, улыбаясь, тихонько подсказывает: «Друзья, сколько ни кричите о технологии, результатов не будет, пока не создадите систему. Разработайте технологические правила. Пусть каждый прораб строго их соблюдает».

Третий — Обеспечение — хитрый и коварный кит. По его принципам следует досконально изучить проект и вовремя дать заявки: месячные, квартальные, годовые. Если вы этого не сделали — пеняйте на себя.

Итак, киты эти требуют прежде всего системы, четких графиков и точных расчетов. Кажется, просто, но в том-то и дело, что многие строители не любят считать. Не некоторые, не большинство, а именно многие.

Вызовите прораба и скажите: «Александр Семенович, выручай, такое дело, нужно работать и вторую смену». Если вы это скажете уважительно, прораб останется работать еще одну смену. Попросите — будет работать три смены подряд. Поворчит, но будет работать целые сутки. Но каким бы вы уважением ни пользовались, нельзя заставить прораба подсчитать объемы, затраты труда, сделать график. Битва между начальством и прорабами за графики продолжалась долго и закончилась полным поражением начальства.

Тогда начальство пошло обходным путем и придумало оргстрои, специальные тресты, которые думают и считают за прорабов. Появились кипы бумаг с точными расчетами. Однако прорабы с презрением отбрасывали расчеты и говорили, что составители ничего не понимают в строительстве.

Прораб Анатолий по своим убеждениям относился к партии несчитающих прорабов.

— Ерунда все это, — твердо заявил он мне на стройке. — Дайте детали — и я построю дом без аккордных нарядов, без технологических правил и графиков.

— Но, Анатолий Александрович, — опешил я, — ведь вы вчера на совещании голосовали за систему.

— Голосовал не голосовал — это не имеет значения. У меня нет времени заниматься чепухой.

— Но, позвольте, вот вы сейчас монтируете плиты, не сделав перегородок, ведь потом перекрытие не даст использовать краны, придется всю начинку этажей делать вручную.