Красная роса (сборник)

казалось ей почему-то знакомым и даже будничным, виденным и перевиденным, во всяком

случае, очень обыкновенным. В какой-то миг даже засомневалась: а стоило ли ей сюда ехать?

Какая потребность и какая необходимость видеть человека, для которого она не что иное, как

ноль без палочки, как надоедливая обуза, наконец сброшенная с плеч? И стоит ли такому

человеку высказывать свою боль, свой гнев и даже презрение?

Уже, кажется, совсем близка цель ее путешествия.. Говорили, что часа полтора-два до

нужной ей остановки, а автобус в дороге уж около того… Каждую минуту он может замедлить

ход, она услышит объявление и вынуждена будет выйти из машины. Сердце встревожилось,

какое-то непонятное бессилие и усталость охватили все тело, чуть не брызнули слезы от

отчаяния. Почему же такое безумное желание пришло ей в голову? Зачем нужна была эта

бесцельная и необдуманная поездка?

Вскоре автобус и в самом деле начал замедлять ход, а потом и вовсе остановился. Шофер

объявил, что это и есть та самая остановка, где ей следует выходить. Неохотно спрыгивает она

со ступеньки, остается на безлюдье. Автобус сразу же трогается и, набрав скорость, исчезает

вдали, а она торчит около своего чемодана, как Робинзон, выброшенный на необитаемый остров.

И если бы не Пятница — какая-то пожилая женщина, которая вышла из автобуса после нее, —

была бы она совсем одна.

Не знала, как ей быть. Или расспрашивать, где тот таинственный лесоучасток, или перейти

дорогу, сесть в холодочке и поджидать рейсовый автобус, чтобы отвез назад. Одинокая

попутчица направилась в свою сторону, даже не взглянув на нее. Инесса хотела было окликнуть

женщину, расспросить, но спазма сдавила горло, не было сил заговорить.

Женщина, словно ощутив отчаяние девушки, оглянулась, видно, с одного взгляда поняла ее

состояние, спросила:

— Вы, девушка, нездешняя?

И таким ласковым, материнским тоном это было сказано, так приветливо светились у

незнакомки красивые молодые глаза, что случайная спутница сразу стала Инессе близкой и

словно давно, знакомой, этот сочувственный взгляд тотчас ободрил поникшую путешественницу,

и она, схватив чемодан, направилась к незнакомке.

Ольга Карповна, так звали женщину, повела Инессу не по асфальтированной дороге через

село, а сельскими окрестностями, чтобы спрямить путь к лесничеству. Именно туда стремилась

Инесса, и именно там, как оказалось, и проживала Ольга Карповна.

Они быстро выяснили, кому куда нужно, были довольны обе: Инесса радовалась, что нашла

проводника, а Ольга Карповна рада была помочь девушке, которая впервые прибыла в эти

отдаленные от города и достаточно глухие места.

Инесса как-то сразу привлекла внимание врачихи (Ольга Карповна была в том селе, вблизи

которого расположилось лесничество, единственным на всю округу медработником), может быть,

своей юной красотой, а может быть, угнетенным и растерянным состоянием. Увидела ее и

вспомнила тот день, когда сама, тоже молодая, впервые попала на эту лесную остановку. И еще

показалось Ольге Карповне, будто где-то видела эту незнакомку, кого-то она ей напоминала, и

поэтому невольно вырвался вопрос, не здешняя ли она.

Инессе тоже с первого взгляда пришлась по сердцу уравновешенная, аккуратно одетая

женщина с большими серыми глазами, открыто и тепло смотревшими на мир, она показалась ей

очень симпатичным человеком, которому можно довериться с первого же знакомства.

— А вы к кому в лесничество? — спросила Ольга Карповна спутницу.

Инесса на миг заколебалась. Хотела было назвать имя своего отца, но не в силах была

произнести его. Решила быть осмотрительной, сначала выяснить по возможности, что за человек

ее отец, как к нему относятся те, с кем он вместе живет и работает, а затем уж и принимать

соответствующее решение. Испортить настроение она ему всегда успеет, но уж если придется, то

следует сделать это солидно. Она уже не школьница, чтобы действовать поспешно и чинить

недопустимые глупости.

— На работу хочу устроиться, — бросила в ответ.

Ольга Карповна с удивлением взглянула на нее еще раз, словно оценивая, на что способна

эта юная искательница работы там, где найти ее легко и одновременно достаточно трудно.

Переспросила:

— Посылают вас или сами надумали?

— Рекомендовали… знакомые советовали, ну, я, конечно, хочу присмотреться…

Что-то не завязывался у них откровенный разговор на эту тему, Инессе он был не то чтобы

не по нраву, а просто в ее положении трудно было отвечать что-либо определенное, а Ольга

Карповна хотя и заинтересовалась необычностью решения девушки, но, как человек тактичный,

заметив растерянность спутницы, не стала больше расспрашивать.

И все же разговор на эту тему между ними вскоре снова возобновился. Это произошло, когда

они, перейдя по утоптанной тропинке неширокую лесную посадку, вдруг оказались в зеленой и

живописной пойме речушки, что вертелась и изгибалась по узкой долине, обвитой с обеих сторон

густыми темными борами, наполняя округлые, увенчанные камышом и осокой озерца или же

старицы, похожие на саму речушку, только и отличные тем, что они уже не извивались меж

берегов, а мирно себе спали, давая возможность кувшинкам да телорезам украшать тихие

заводи, пестуя на серебристо-зеленоватой воде белоснежные, такие прекрасные, такие нежные

водяные лилии. Увидела Инесса ту красоту и поневоле остановилась: никогда у себя на

засушливом юге не встречала чего-либо подобного.

— Ой, какая тут красота! — воскликнула в восторге.

И вдруг ей показалось, что она всю жизнь стремилась попасть именно в такое зачарованное

место, что она тут уже бывала если не наяву, то, может быть, во сне, что ей все знакомо и

дорого: и случайная попутчица, и леса бесконечные, окружающие их со всех сторон, и заливные

луга, щедро украшенные цветами, и озерца с поблескивающей, спрятанной от человеческих глаз

прохладой, и птицы, что поют-заливаются в густых зарослях, и даже комары.

Ольга Карповна немедля вооружилась веткой с прохладными упругими листьями, вручила

подобное оружие и девушке.

— У нас на юге этого добра тоже хватает. Но теперь уже меньше… из самолетов поливают

заводи… — сообщила Инесса.

— Делали это и у нас, — подтвердила Ольга Карповна, — но перестали. Комара

уничтожишь — личинок не будет. Не будет личинок — рыба пропадет.

— А рыбу теперь в прудах комбикормом подкармливают.

— Всю не прокормишь, особенно ту, что в речках и озерах.

— А какая здесь речка протекает? — поинтересовалась Инесса.

— О, река у нас тут знаменитая! Можно сказать, уникальная речка. Правда, соревноваться

ей с Днепром трудновато: Днепр через три республики несет свои воды, свыше двух тысяч

километров преодолевает. Ну, а наша речка пробегает через три района, длина ее то ли

семьдесят, то ли восемьдесят километров. А название дали ей люди красивое, такое и большой,

полноводной реке было бы к лицу. Таль… река Таль. Правда же красиво? Словно из песни какой.

Будто девушку назвали ласково, так и слышится: Таль… Наталья… Я просто влюблена в

название. Ну, вы ее еще узнаете, а может, и полюбите…

— Если устроюсь…

— Извините, а что вы умеете, то есть имеете какую-то специальность?

— Да, имею… Я стенографистка. То есть могу и секретарем, и стенографировать, ну, не так

чтобы очень… Смогу и любую другую работу, лишь бы показали…

Долго молчала Ольга Карповна. Размышляла. Жаль ей стало девушку, догадалась, что не от

хорошей жизни она сюда заехала, видимо, нужда какая-то пригнала на берега благословенной

Тали. Пожалела, что не вовремя появилась Нина — другая девушка, всего неделю назад она

взяла ее в медпункт. Может, эта была бы лучше…