Джек Восьмеркин американец [3-е издание, 1934 г.]

— Да… ничего себе хозяйство! И в Америке немного таких. Но, между нами говоря, дружище, я не приветствую этого соединения. Ведь с ума сойти можно, прежде чем осилишь посев на таком кусочке. Конечно, попробовать следует, но трудное дело. Телефонов нет, дороги неважные. Я думаю, не родился еще человек, который мог бы к сроку закончить сев на таком куске при наших условиях.

Джек промолчал.

— А верно, — продолжал Чарли, — кто же будет председателем такого огромного объединения?

— Да собственно предложили мне, — ответил Джек тихо, как будто стесняясь.

— Ну, и ты, конечно, — отказался?

— И не подумал!

Чарли крякнул.

— В таком случае я предсказываю, что ты сядешь в грандиозную калошу. Как же ты, умная голова, думаешь справиться с этим делом?

— А сколько нас человек работает, Чарли? Ты позабыл? Я и на тебя рассчитываю.

— Я-то, конечно, помогу. Вот приеду, побреюсь и стану на работу. Только, сказать по совести, что такое я один, когда хозяйство величиной чуть ли не с Панамскую республику! Это не наша покойная ферма в коровий носочек. Лошади-то фуражом обеспечены?

— Средне.

— Я так и думал. Теперь позволь задать тебе нескромный вопрос, старик. Ведь с осени под зябь пахали здесь мало. Сколько же вы осилили новой пахоты на сегодняшнее число,?

— Вчера к вечеру было восемьдесят процентов.

— Как нее это вы сумели?

— А ты подумай хорошенько.

— Неужели вам удалось раздобыть немножко машин, Джек? — спросил Чарли очень робко.

— Ну конечно.

— Подцепили десяток тракторов?

— Нет, с десятком тут не управишься.

— Что же, два десятка?

— Не угадал.

— Полсотни! — закричал Чарли с восторгом.

— Поднимай выше. Если считать с нашими, то будет шестьдесят пять.

— Брось!

— А вот представь себе.

В эту минуту они въехали во двор коммуны, и Чарли увидел перед собой не старый, знакомый двор, а что-то совершенно новое, словно они ошиблись адресом.

Там, где раньше бродили белые куры, где была площадка для тенниса, вытянулся длинный дощатый сарай под толевой крышей, и искры кружились над его железной трубой. Очевидно, здесь были мастерские. Вокруг теснились в очереди на ремонт самые разнообразные машины. Здесь были и рондали со своими отполированными дисками, носатые сеялки, широкие железные бороны. Даже один комбайн как дом выглядывал с заднего плана. Его время работать еще не пришло, и он стоял пока тихо за другими машинами, новый, лаковый, многообещающий.

Чарли заметил также на дворе несколько грузовых автомобилей, цистерну для керосина и пяток триеров. Двое незнакомых рабочих возились у огромного гусеничного трактора — катерпиллера. Трактор был похож на утюг, на лодку, на танк, и высокое сиденье тракториста на нем было покрыто хорошей кожаной подушкой.

Джек остановил машину у катерпиллера. Чарли выскочил и ударился коленкой о гусеничную передачу.

— Ой! — закричал он весело. — Честное слово, здесь ничему не знают меры! Раньше была пустыня, а теперь невозможно повернуться, чтобы не разбиться о машину. Как же, Джек, называется вся эта благодать?

— Машинно-тракторной станцией, Чарли. По счастливому стечению обстоятельств ее развернули здесь экстренно, в середине апреля.

— Но почему же именно на нашем дворе?

— По десяти причинам, Чарли. Во-первых, все наши коммунары умеют работать на тракторах, что они сейчас и делают. Во-вторых, у нас электричество, в-третьих — мастерская. В-четвертых, мы оказались в центре участка, В-пятых, у нас артезиан. В-шестых…

— Понимаю, понимай, — перебил Чарли. — О причинах довольно. Мне бы хотелось узнать теперь, откуда же все это взялось? Ведь тракторы не падают с неба, тем более катерпиллеры. А мы за них не выплачивали.

— Да, но каждую осень мы возили зерно на пункт. Помнишь, я еще протестовал один раз, мы уехали с тобой из коммуны. Так вот теперь это зерно вернулось к нам в виде машин. И нам будет легче работать, дружище.

— Понятно. Идем здороваться с товарищами.

— Но все они на работе, сказал я тебе. В такую пору здесь никого не бывает. Впрочем, директор станции — вон он…

— Где? — Чарли оглянулся, но не увидел никакого директора.

Правда, из конторы огромными шагами, вернее даже прыжками, к нему приближался улыбающийся Николка Чурасов. Но он не был похож на директора.

— Здорово, Ифкин! — закричал Николка. — Ну, как?

— Да вот поправился.

— Поздравляю! Я, брат, директорствую здесь, разрываюсь, а все-таки остался тебя подождать. Когда можешь стать на работу?

— Минут через двадцать выйду. Мне хочется только помыться и посмотреть наших кур и свиней.

— Успеешь, там все благополучно. А вот здесь похуже. Эта «Катя», [3] — Николка потрепал рукой катерпиллер, — все время из строя выходит, не управятся с ней. А машина новая. Можешь ты образец ударной работы показать? Знаешь так, чтобы всех обогнать, новый рекорд установить и без единой поломки. Можешь?

— Постараюсь, — ответил Чарли конфузливо.

— Мы тебя бригадиром в пичеевскую группу назначим. Она у нас позади плетется в соревновании, прорывчик там, скрывать нечего. Подкулачники еще не вывелись и бузят. Новую лазейку себе нашли: против сдельщины возражают. Надо нам все преимущества высокой выработки показать. Так как же, можешь?

— Я бы хотел сначала все посмотреть, — коротко ответил Чарли.

— Да я тебе все в двух словах расскажу. Положение на сегодня у нас такое. Десять бригад тракторных, двадцать три лошадных. Бригадиры все тебе знакомые: наши, из Починок, чижовские. И Советкин работает и Козловы, Катерина Восьмеркина за бригадира ездит. Во как закрутили! Встречный мы выставили пятнадцать процентов сверх плана. Как будто невелика цифра — пятнадцать, а по нашим теперешним масштабам это полторы тысячи гектарчиков. И мечтать прежде не могли, а справимся. Мы с Яшей, как две руки, сработались. Теперь твоя очередь пришла себя показать. Берешься?

— Берусь, — ответил Чарли смело. — Ладно, берусь. Только я еще не совсем представляю себе общий план и организацию работ.

— Ну, это дело несложное. Вот закусим и поедем. Агроном тебе все разъяснит.

— А разве у нас теперь есть агроном?

— А то как же! Мишка Громов, старика Громова сын. Не знаешь его?

— Не знаю.

— Скоро узнаешь. Парень подходящий. Главное, все места кругом изучил. Да ты сам увидишь.

Через час Джек, Николка, Громов и Чарли выехали на автомобиле в сторону Пичеева.

— Эх, и пригодилась нам твоя машина, Ифкин! — сказал Николка, наклонясь к уху Чарли. — Без нее нипочем бы не управились. На лошади нашего комбината не обскачешь — падет. А на машине каждый день все бригады объезжаем.

Они ехали по пичеевской дороге и миновали уже, не останавливаясь, две бригады трактористов, которые кончали свои участки.

Чарли только помахал рукой Капралову, который стоял недалеко от дороги у трактора. Капралов закричал им что-то вслед, но что — нельзя было разобрать. Дальше дорога шла в гору, и автомобиль замедлил ход. Николка попросил остановить машину на перевале. Отсюда с горы все было видно на много километров вперед. Как бы огромный план развернулся под ногами. Черные, недавно запаханные квадраты, озимь, и еще не запаханные серые участки. Горизонт был подернут дымкой, и за ней скрывались дальние края полей.

Маленькие тракторы внизу ползали, как жуки, и земля под их плугами из серой делалась черной. Некоторые работали стайками, по пять-шесть штук, и полоса запашки за ними была широкая, как река. Все это было покрашено солнцем, свежая зелень рябила в глазах. Но воздух был душен. Огромная пузатая туча голубиного цвета подползала с севера на тонких ножках дождя.

— Эх, помочила бы посевы! — сказал Николка мечтательно. — Но так, чтоб пахоту не тронула.