Тьма сгущается перед рассветом

До самой остановки, где Илья ждал трамвай, доносились, будто удары разбушевавшихся волн о крутую бетонную дамбу, хлопки огромного брезента, готового вот-вот сорваться с веранды какого-то кафе. Сырость забиралась под рубаху и пронизывала тело…

Но, хотя осень была в полном разгаре, Илья внутренне ликовал, с Захарией он уже виделся, хотя точно не знал, каковы результаты его посещения Солокану. Теперь, проехав лишнюю остановку, он сошел на шоссе Янкулуй, у ткацкой фабрики, и, убедившись, что за ним никто не следит, вернулся к месту, где должна была состояться встреча. Издали Илья узнал Марию Черную, но подошел к ней лишь после того, как она свернула в переулок. Илья передал Марии список собранных вещей и квитанции на посылки, которые он успел отправить политзаключенным. Рассказал, где еще обещали дать вещи, — он больше не будет работать в Красной помощи, так как получил новое поручение. Мария в свою очередь передала Илье два пакета, которые он с трудом засунул за пояс. Попрощавшись, он направился в глубь темного переулка. У фонаря взглянул на часы: через полчаса он должен был увидеться с Илиеску…

Новое поручение было еще более ответственным. Два раза в неделю Илье предстояло посещать тетушку, получать от товарища Траяна указания и передавать их связному, который о Траяне ничего не должен знать. Заодно этому же связному Илья будет передавать газеты и листовки.

Встретившись с Захарией, они прошли вместе несколько кварталов. Недалеко от лицея Михая Храброго Илиеску увидел шедшего навстречу ему человека. Они обменялись условными знаками. Знакомясь с Ильей, тот протянул руку: «Будем знакомы, меня зовут Лика».

— Костика… — отозвался Илья, пожимая руку.

Расставаясь, Илиеску напомнил обоим, что при встречах надо быть чрезвычайно осторожными.

— Постоянно проверяйте, нет ли за вами «хвоста». Это главное!

Уже уходя, Илиеску сказал Томову: «До свиданья, товарищ, нам больше не придется встречаться». Илья понял: стало быть, Лика не должен знать, что они работают вместе.

Передав Лике пакет с листовками, Томов сделал круг по безлюдным улицам и, снова убедившись, что за ним никто не следит, отправился на площадь Протопопеску к трамвайной остановке; сегодня у него была еще одна явка — надо передать Филиппу второй пакет с газетами. Помня наставления Захарии, Илья поехал в противоположную сторону. И, уже стоя на задней площадке прицепного вагона, заметил, как из той улочки, откуда он только что вышел, вынырнул высокий худой человек в узком черном пальто. Зоркий глаз Томова отметил странную поспешность его движений. Чтобы убедиться, не следят ли за ним, Илья на первой же остановке сошел и на ходу вскочил во встречный трамвай, который уже успел тронуться. Теперь, снова проезжая мимо того места, Илья ясно видел как из соседнего переулка выехала машина с погашенными фарами, мужчина в черном пальто вскочил в нее, и автомобиль уже с зажженными фарами умчался за трамваем, с которого Илья только что соскочил.

У шоссе Михая Храброго Томов пересел в такси. А у Каля Кэлэрашилор снова сел в почти пустой трамвай, но, заметив на передней площадке головного вагона рядом с вожатым полицейского, пересел в прицеп. Здесь было несколько человек: подвыпивший пассажир настойчиво добивался у сонного кондуктора, правда ли, что Иисус Христос был сыном еврея-галантерейщика? Илья усмехнулся и вышел на переднюю площадку. Но здесь ему стало неловко: в углу тамбура целовались парень с девушкой. Пришлось вернуться в вагон. Не доехав одной остановки до базара Траяна, он сошел и направился к улице Лукача. Нужно было спешить, так как время встречи подходило. Мысль, что за ним, очевидно, следили, не давала покоя: откуда же началась слежка? После встречи с Марией «хвоста» не было. Он хорошо проверил. Разве только Илиеску или тот товарищ привел?.. «А что, если мне показалось? Расскажу Захарии, а он меня высмеет!» — мелькнула мысль. Илья взглянул на светящийся циферблат: оставалось пять минут до встречи. Вдруг из переулка донесся душераздирающий женский крик. Илья остановился. Там что-то случилось, могут начать проверять прохожих, а у него за поясом газеты. Как быть? Свернуть в переулок или подождать? Но Филипп может уйти… А женщина то затихала, то снова вопила. Илья медленно пошел к переулку. Издали он увидел приближавшегося человека и остановился, чтобы шедший навстречу первым прошел мимо раскачивавшегося и мигавшего фонаря. Когда лампочка вспыхнула, Илья узнал Филиппа. Поравнявшись и обменявшись паролем, Томов спросил:

— Что это за крик там?

Филипп закашлялся от смеха:

— Какой-то офицер… Как я понял, внезапно приехал домой и застал кого-то у жены. Вот теперь и колотит свою благоверную!.. А тот, я видел только что, как заяц нареза́л по переулку в одном белье!..

Илья прислушался:

— Как кричит, а? Он же ее может убить!..

— Не убьет, она, наверное, больше визжит, чем ей попадает…

— Но человек же она!

— Леший с ними… Скажи лучше, принес что-нибудь хорошее?

— Как же, газеты! На, спрячь их за пояс… Так удобнее…

— А я всегда только за пояс!.. — весело ответил Филипп, затягивая ремень.

— Новости есть?

— Спрашиваешь! Есть, конечно… Та партия листовок пошла по назначению… На ткацкой работницы, знаешь, что говорят? Давайте побольше такой литературы! И, главное, требуют «Скынтею», говорят — это наша совесть! Правда, здорово?! Они там на одном амбаре в своем рабочем районе вывесили две газеты. И что ты думаешь? Весь день они висели! Неплохо, а?! Люди по очереди ходили читать. Понимаешь? Вот это работа!.. И, главное, никто не осмелился их сорвать… Это тоже большой плюс! — Филипп закашлялся:

— Как же!

— Тот номер, что я получил до тебя, был что надо… Во!! — вытянув руку с оттопыренным большим пальцем произнес Филипп. — Благодаря тому номеру на товарной станции «Обор», знаешь, что было? У! Комиссионерская контора хотела уволить несколько бригад. Но там у нас актив — что надо! — Он снова показал большой палец. — И рабочие тут же заявили, что если хоть один будет уволен, все прекратят работу… Вот какой там народ!.. И все это сделал тот номер «Скынтеи»! Так что скажи товарищам, пусть побольше их пекут…

Илья слушал, и счастье заливало его с головой. Вот она, настоящая жизнь! И он с этими людьми в одном ряду. Что может быть прекраснее!..

— Замечательно! — прошептал он. — Я обо всем передам товарищам!

— Так ты слушай же, я главного не досказал, — Филипп взял Илью под руку, но тут же отпустил — кашель душил его. Наконец, он смог продолжать: — Когда хамалы [52] заявили, что если уволят их товарищей, они прекратят работу, один из бригадиров, есть там такой пьянчуга, — всех уверяет, что он социал-демократ, — хотел, понимаешь, сбить людей с толку: дескать, не надо так резко выступать против конторы, нужно и нам идти на уступки. Так знаешь, что ему хамалы устроили? Не поверишь!.. Разукрасили сажей с дегтем, которой мы ящики маркируем… Смеху было, все за животы держались! Теперь его освистывают повсюду… И знаешь, как его прозвали? «Помазанный»! Здорово, нет? Вот какой у нас там народ!

Илья, похлопав Филиппа по поясу, за который были засунуты газеты, сказал:

— И эти свое дело сделают. Там целый комплект. Двести пятьдесят штук!..

— Хорошо!.. Но ты не забудь передать — газет нам побольше надо. Честное слово, не хватает. Ты напомни, напомни там… Объектов у нас много. Товарищи знают…

Филипп снова затрясся, стараясь сдержать кашель.

— А ты побереги себя… Сам весь промок, да и шея вон у тебя совсем раскрыта, — и Томов прикрыл грудь товарища концами шарфа. «Должно быть, у него с легкими не в порядке», — подумал он.

— Пройдет! До победы революции все заживет…

Томов усмехнулся.

— А все же поберегись… К врачу сходи, с этим, особенно в нашем возрасте, шутить не надо…

Филипп хотел ответить, но кашель снова одолел его…

Недалеко от улицы Ромула они расстались. Филипп направился к трамвайной остановке. Томову до дома было не так уж далеко, тем не менее он сделал большой крюк, прежде чем подойти к пансиону мадам Филотти. Довольный встречей с Филиппом, он все же был встревожен — что это за человек в длинном черном пальто? Откуда взялась машина с погашенными фарами?