Собрание сочинений. Т. 3. Буря
Собрание сочинений. Т. 3. Буря читать книгу онлайн
После восстановления Советской власти в Латвии Вилис Лацис создал роман-эпопею «Буря» — выдающееся произведение многонациональной советской литературы, в котором с эпическим размахом изображена жизнь латышского народа начиная с 1939 года, его борьба за Советскую власть.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Тяжело было хозяину первые дни, — даже прикрикнуть не на кого. К домику батраков ему и подходить не хотелось, таким вызывающим и смелым взглядом встречал его Пургайлис. Только когда на дороге попадался Бумбиер и вблизи не было людей, хозяин мог отвести душу: «Поди сгреби картофельную ботву, наколи дров… Почини изгородь возле хлева… Что я, каждую малость должен показывать?»
Когда удавалось хорошенько пробрать Бумбиера, у Вилде сразу легчало на сердце. В общем-то ничего почти не изменилось. Из-за десяти гектаров не стоило расстраиваться, и если папаша Вилде весь багровел при встречах с Пургайлисом и долго косился ему вслед, то потому лишь, что были затронуты его права собственника. Затронут принцип. Кулацкое сердце Вилде не могло ни забыть, ни простить. Нет, он никогда не простит Пургайлису.
Старый Вилде не мог уснуть. До его слуха доносился каждый шорох со двора, звук шагов, хлопанье дверей, дробный стук дождевых капель в оконные стекла. Тревожные мысли проносились в его голове. Как унять расходившееся сердце, когда видишь, что с тобой поступают несправедливо, а ты не смеешь ответить на это, как хотелось бы! Грудь распирает от накопившейся злобы, и такая она едкая, горькая, что готов схватить всех их за горло и трясти, до тех пор трясти, пока они не упадут перед тобой! И чтобы все это видели! Но нет, надо терпеть, молчать и делать веселое лицо, ибо сила не на твоей стороне.
Долго так не выдержишь. От одной мысли, что это останется навсегда, — десять лет жизни долой.
Герман тоже хорош… заделался уездным агрономом, исполняет все, что велят большевики. Будто и не воспитывался на традициях крепкой крестьянской семьи, будто и не он был строгим командиром айзсаргов, будто он не знает, как покрикивать на всю эту мелкоту. «Для того ли я учил тебя, Герман, чтобы теперь мне одному пришлось отстаивать честь семьи, честь сословия? Мягкотелыми вы стали, расчетливыми людишками, всего боитесь. А я вот не боюсь. Я все сделаю, и вы еще у меня поучитесь. Это я говорю, простой мужик Екаб Вилде. Я с ними повоюю, они еще узнают, какие у меня когти!»
— Эмма, Эмм… — Вилде приотворил дверь в кухню и тихо позвал жену. — Собери чего-нибудь на скорую руку.
— Куда опять? — спросила жена.
— У меня дела в волостном правлении. Надо съездить пораньше, пока народу меньше. Там ведь теперь всегда полным-полно этих гнид.
Он выпил кружку цикорного кофе, съел пару яиц, потом обул новые сапоги, надел брезентовый балахон, чтобы не промокнуть в дороге. До волостного правления было около двух километров, но хозяину не пристало идти пешком. Бумбиер запряг выездную лошадь и помог Вилде усесться в рессорную бричку. Всю дорогу Вилде заставлял лошадь идти легкой рысью. Когда красивая лакированная бричка въехала во двор волостного правления, предутренние сумерки еще не рассеялись и писарь Каупинь, выглянув в окно, не сразу узнал прибывшего. Он вышел на крыльцо и крикнул:
— Кто так рано пожаловал?
Вилде оставил лошадь у коновязи и пошел к дому. Низенький, толстый, с бычьей, в складках, шеей и маленькими черными усиками, Каупинь стоял на крыльце, словно страж, охраняющий границы волости. Узнав Вилде, он сразу стал любезнее:
— Господин Вилде? Что это в такую рань поднялись? Мы только что начинаем шевелиться. Не случилось ли чего?
— Доброе утро, господин писарь, — поздоровался с ним Вилде. — Надо с вами кое о чем поговорить. Позже, когда съедется народ, к вам не подступишься.
— Заходите, — пригласил Каупинь. — В доме, правда, еще не убрано, но если уж так рано приехали в гости, не обессудьте. Хе-хе-хе!
Мадам Каупинь торопливо приглаживала раскосматившиеся волосы и виновато улыбалась:
— А мы только что со сна… Проходите в залу… Я сейчас…
В кухне на плите шипело сало. По запаху Вилде определил, что к завтраку пекут оладьи. Каупинь был большим любителем покушать.
— Только не подумайте, что я приехал к завтраку, — засмеялся он. — Подкрепился дома как следует. Если вы сами не завтракали, — закусывайте, я подожду.
— Ну, как же это можно, — возражал Каупинь, но есть ему очень хотелось, и, предвидя, что разговор с Вилде затянется, он решил позавтракать, а то, глядишь, еще кто-нибудь нагрянет. — Пойдемте, покушайте с нами.
— Спасибо, господин Каупинь, — категорически отказался Вилде. — Человек не скотина.
— Вот какой несговорчивый…
Вилде присел на диван и стал ждать. Дневной свет постепенно брал верх над электрическим.
«Все за счет волости», — завистливо подумал Вилде, глядя на горевшую электрическую лампочку. Немного погодя его мысли снова вернулись к этому. Он поднялся, выключил свет — и сразу как-то легче на душе стало.
Чего Каупиню не хватает? Живет в тепле, работа костей не ломит, получает твердое жалованье. А сколько еще побочных доходов за составление прошений, за всякие услуги… Пятнадцать лет тому назад, когда поступил сюда, кожа да кости был. Маленький, плюгавый, вьюном вертелся за своей конторкой. Теперь у него и брюшко, и красные щеки, и за душой кое-что есть. Уже восьмой год, как приобрел на выкуп усадьбу, и теперь, поди, рассчитался. И хорошо, что он сам хозяин, лучше знает, чью сторону держать, с кем идти заодно. За это время сменилось много волостных старшин, чуть не дюжина, а Каупинь сидит прочно, он словно камень, крепко вмурованный в фундамент волости. Пусть приходит какая угодно власть — он останется на месте, без него ни туда ни сюда. Волостные старшины только вывеска, их дело подписывать бумаги и прикладывать печать. Настоящим хозяином волости всегда был Каупинь и остался им посейчас. Ни одно постановление, ни один документ не изготовляется без его ведома и участия, и, чего бы ни добивался волостной старшина, выходило всегда так, как хотел Каупинь. Взять хотя бы Эллера — бедняка-хибарочника, которого недавно выбрали в председатели волислолкома. Сначала вздумал было брыкаться, в точности как необъезженный конь. Каупинь сперва отошел в сторону, — пусть-де побрыкается, — и на целый месяц погасит светильник своей мудрости, пока Эллер не понял, что без писаря ничего не сделать. И вот Каупинь держит его в руках, того самого красного Эллера, который ни одному хозяину дохнуть не давал. Озолотить надо такого человека — право, он того стоит.
Писарь, икая, вошел в комнату. Его встретила утренняя трель канарейки. Каупинь подошел к клетке, почмокал губами.
— Ну, Янцит, как поживаешь? Кушать хочется, кушать? Надо заработать, Янцит. Просвисти еще разочек свою песенку, тогда покормят. Тью-тью…
И пташка свистала, заливалась восторженным щебетом. Пухлое лицо Каупиня расплылось в улыбке:
— Молодец, Янцит!
Потом он присел рядом с Вилде на диван.
— Так в чем дело, господин Вилде?
— Все насчет хозяйства. Какой я теперь хозяин? Тридцать гектаров, вместе со всеми болотами и напаханной залежью. Лучших участков лишился.
— Гм-да, — хмыкнул Каупинь. — Я вот тоже не знаю, как быть с усадьбой. Батраков и батрачек теперь держать нельзя, сейчас же зачислят в эксплуататоры. Надо будет из Курземе стариков вызвать, пускай хозяйничают. И жене придется работать. Иначе разделят и насажают всякой братвы.
— А у меня разделили и братва уже сидит, — вздохнул Вилде. — И бог его знает, удастся ли когда их выдворить.
— Поживем — увидим, — усмехнулся Каупинь. — Ничто не вечно под луной.
— Нет, что вечно, то вечно, но когда еще мы этого вечного дождемся? Работы на волость, подводы, налоги… как их выполнять, когда землю отнимают? И почему мне одному отдуваться, когда нас теперь трое хозяев?
— Почему одному? — Каупинь побарабанил растопыренными веером пальцами по своему округлому мягкому колену. — Три хозяина, три исполнителя. Так и разложим.
— А вы уже об этом подумали? — оживился Вилде. — А Эллер что?
— А что Эллеру говорить? Когда будем производить разверстку, уговорим его съездить в уездный исполком согласовать разные вопросы, а за это время подпишем с заместителем распоряжение. Заместитель свой человек, с ним столковаться можно.