Шишкин лес

— П-почему нет? Мы в этом д-доме всегда говорили об искусстве. А в самые тяжелые времена мы особенно много г-го-говорили об искусстве. Как сейчас помню. Тридцать седьмой год. Ночь. Дашенька тобой беременна, вот-вот родит, а вокруг всех сажают, и этой ночью могут за нами прийти. А мы тут сидим и спорим о «Бубновом валете». Я, как всегда, честно говорю, что абстракционизм — это болезнь или жульничество. А Даша с Полонским вдвоем на меня орут. И спорим, и спорим. И ты знаешь, это были самые счастливые м-м-м-минуты моей жизни...

Начинает неудержимо рыдать. Макс прижимает его рыжую голову к своей груди, гладит по спине. Смотрит через окно в сад- Уже начинает темнеть. Во дворе толпа друзей и соседей по Шишкину Лесу.

— С кем там Котя говорит? — смотрит в окно Степа. — Что это за тип? Я его где-то видел. Кто это?

— Ты не мог его нигде видеть. Это следователь.

— Почему следователь? Лешу убили?

— Не думай сейчас об этом.

— Его убили из-за этих денег?

— Яне знаю.

— Значит, теперь не надо ничего продавать? Макс болезненно морщится.

Через окно видно, как в сад входит и присоединяется к молчаливой толпе знакомых наш сосед Павел Левко. Обнимает Котю.

Огонь на месте катастрофы уже потушен. Пожарные поливают из шлангов остатки искореженного металла. В облаках пара бродят какие-то люди с фонариками, подбирают и складывают что-то в пластмассовые мешки.

На опушке леса тоже собралась толпа зевак, и Таня кидается от одного к другому.

— Вы ребенка не видели? Мальчик, пять лет, в красной маечке!..

Петьку никто не видел, а на улице уже начинает темнеть. Быстро темнеет.

Во дворе у нас совсем темно. Толпа перед домом разошлась. Машин на улице тоже нет. Нина сидит одна на крыльце, курит, неподвижно глядя перед собой. Откуда-то доносятся звуки телевизора. Начинается передача «Спокойной ночи, малыши». Нина гасит сигарету и входит в дом.

Моя жена Нина — молчаливый, незаметный человек. Остальные Николкины — все яркие личности, но на ней, на Нине, держится все. Тихо и всегда вовремя она делает и говорит простые, мелкие, незаметные вещи, без которых все бы у нас совсем рассыпалось. Вот и сейчас — все в шоке, а Нина уже в кухне, надевает передник, высыпает в раковину из пакета картошку и начинает ее мыть.

В гостиной совсем темно. Котя наливает себе и Левко по полстакана рябиновой. Павел Левко нюхает свой стакан.

— Еще не настоялась, а все равно букет, — удивляется он. — Сколько твой дед сахару кладет? Ложку на литр?

— Не знаю, — говорит Котя.

— Я кладу, как он, — ложку на литр. И водка та же, «Русский стандарт». Но у него сивухой не отдает, а у меня, блин, отдает.

Котя молчит. Вспоминает недавние разговоры со мной. Разговоры у нас с ним были неприятные. О поведении Тани.

— И рябина вроде та же, — продолжает Павел. — Твой дед моему деду давал отросток. Но ваша сивухой не отдает. Ну, давай. Молча.

Пьют молча.

— Ты сказал следователю про этот звонок?

— Нет.

— Ну и молоток. Менты все равно не смогут вам помочь, только навредят. А что следователь тебе сказал?

— Там все сгорело. Они еще не знают, что случилось.

— И никогда не узнают.

У Коти из глаз текут слезы.

— Ты держись, — говорит Павел. — Сейчас тебе нельзя распускаться. Ты понимаешь, почему тебе позвонили?

Котя вытирает глаза.

— Они тебе позвонили, чтоб ты понял — долг все равно придется платить. Они знают возможности вашей семьи. Вы можете заплатить.

— Но это был его долг.

— А ты не вникай в их логику. Это заказное убийство. Их не найдут. Они знают, что их не найдут.

Никогда не находят. И если вы не заплатите — следующим будет кто-то из вас. Надо заплатить.

— Девять миллионов? — усмехается сквозь слезы мой сын.

— Я понимаю, у вас таких денег нет. Но надо найти. И три миллиона я тебе дам.

— Ты? Мне?..

— Я их дам тебе в долг.

Три миллиона для Павла Левко — это реально. Он очень богатый человек. Но отношения с моим сыном у него совсем не простые, и предложение звучит неожиданно.

— А как я их тебе верну? — спрашивает Котя.

— Постепенно вернешь, частями, — говорит Павел. — Мы все-таки за одной партой в школе сидели. Ну что ты головой мотаешь?

— Я столько в жизни не заработаю, — говорит Котя.

— Постараешься. Заработаешь. Будет стимул. Ты же отличный режиссер.

— Одного никем не виденного фильма.

— Я видел. Не бзди, Константин. Твой батька в тебя не верил, а я верю. Ты еще нам всем покажешь. — Пододвигает свой стакан. — Плесни-ка еще.

Котя наливает. Молча пьют.

Котин первый и единственный фильм назывался «Великий шелковый путь». О роли Советского Союза в транспортировке наркотиков из Азии в Европу. Задумано было смело, но Таня ужасна в главной роли, и фильм получился скучный. Я предлагал ему помочь перемонтировать, но он гордо отказался. Теперь снимает рекламные клипы.

— Так что три лимона у вас, считай, уже есть, — говорит Коте Левко. — Но остальные бабки соберите сами. Продайте все, но соберите. Покупателей я помогу тебе найти.

— Нет.

— Что «нет»?

— Дед ничего продавать не будет. Этот дом для него... Ну, ты понимаешь...

— Котя! — истерически кричит Таня. — Котя! Ну где же ты?!

Вбегает в гостиную. При виде Тани Павел встает, поворачивается спиной и отходит к окну. Я же говорю, тут очень сложные отношения.

— Котя, я его не нашла! — кричит Таня. — Его нигде нет!

— Кого нет? — спрашивает Котя.

— Петьки!!! Ты даже не заметил, что его нет?! Ты не заметил, что его полдня дома нет?! Я все вокруг объездила! Я уже в милиции была! Мой Петенька пропал!

— Но он же здесь, — говорит Котя.

— Где здесь?!

— Здесь, дома. У себя в комнате. Он давно уже вернулся. Я хотел его покормить, но он говорит, что где-то ел.

— Где?! Где он ел?!.

Петька в детской сидит на полу перед телевизором и смотрит вечернюю сказку. Таня вбегает в комнату, прижимает его к себе и рыдает.

— Мама, ты чего? — удивляется Петька.

— Где ты был?!

— В лесу.

— В каком лесу?! Кто тебя возил в лес?

— Дядька.

— Какой дядька?!

— Хороший. Грязный, — с удовольствием вспоминает Петька.

— Зачем ты с ними поехал?! Как ты смел? Я же сто раз тебе говорила — не смей! Тебя же изнасилуют и убьют!