Бьется сердце

— Разве это хозяева? Хотон вот-вот завалится. А что с коровами! Что же они, черти, летом думали? Гляньте, какая луговина вокруг! Сегодня мы какую им площадь окультурили — порубили кочки, теперь там отличная травка будет, только коси себе… И это за один день. Привести бы тут луга в порядок, с этой Даркы можно сена на весь колхоз запасти…

— Точно! Ферма на лугу стоит, а скот кормить — деревья рубят. Дикость!

— Надеялись, что в этом году зимы не будет, не планировали.

Но рассудительный Макар Жерготов вносит в пылкие эти обличения трезвость:

— Луга улучшать… Нас вот раз за год сюда выгнали, постучали мы денёк лопатами, только нас Чаран и увидел. Нам ли Хаачана носом тыкать: почему плохо, дедушка, луга улучшаешь? Колхоз нас выучил, а мы кончим школу — улучшать луга придём?

Лира оглянулась — стоит за ней Сергей Эргисович, тоже слушает спорщиков.

— Кочки рубить — такая старинка! — качает головой Саша Брагин. — Скрепы, бульдозеры — вот дело! Не с рабочих рук начинать надо. С машин!

— С головы начинать надо, — вставил своё Гоша Кудаисов. — Тогда и руки будут, и машины. Тут в Чаране можно чудеса творить, если по-умному. Луга спланировать. На ферме подвесную дорогу… Скот племенной завести…

— И электростанцию на том вон бугре!

— Силосные траншеи, цементированные. Да кормокухню… Слыхали, теперь корм для скота даже из нефти добывают?

— Гениальный план! Осталась самая малость — нефть в Чаране отыскать.

— Поставить бы дом для животноводов — белый такой, каменный. С душами…

— А речку запрудить и озеро сделать!

— А в озеро кобяйских карасей напустить!

— И деревья насадить, чтобы снова Чаран — берёзовая роща была. Киму Терентьеву присудить каждый год сажать по двадцать пять берёз, вместо срубленных.

— Ты, умник! Я их для себя рубил? Велел старик…

— Эх-хе-хе, хозяева молодые! — лёгок на помине, явился старик Хаачан, как из сугроба возник. Теперь, когда его коровы получили кое-что, и сам скотник повеселел. — Эх-хе-хе, как вы всё распланировали хорошо! Да не получится…

— У нас, дед, получится! Захотеть только.

— А вот и не получится! От фермы Чаран через год и следа не останется. Под корень её… От деревни далеко, дороги к ней плохие… Вот на правлении как порешили!

— А мы пойдём к твоему Кардашевскому да стукнем кулаком: руки прочь от Чарана! И оставят твою завалюху.

— Помоги вам тангара … — пробормотал старик, несколько ошеломлённый такой молодой уверенностью. — Я, старый конь, не хочу с Чараном расставаться. Я и родился здесь…

Он обернулся, поманил Аласова пальцем.

— Подойди-ка сюда. Слыхал, какую красивую сказку придумали? Озеро, белый дом… Разве это серьёзно?

— Как знать, — ответил Аласов. — Вон ведь наш Юрча сказал: только бы захотеть.

— Парни вы мои дорогие! Ну захотите, что вам стоит!

Лира улыбнулась про себя: вот как старому хочется увидеть белый дом в Чаране. А что, если и в самом деле! Здесь построим электростанцию…

Ай, коровы мычат! Кочки — не сено и не отруби, они всего лишь кочки. Какие там сказки — надо тальник резать, болотный мох запаривать… Погодите, бурёнушки, не ревите. Я всего на минуту себе передышку позволила. Прости меня, тёлочка-звёздочка, умаялась твоя Лира. Я сейчас, я бегу!

Лира — всегда чуточку в стороне от других — сегодня обо всем забыла: секач у неё в руках, как танцор на кумысном празднике.

— А знаете, девчонки, что с Пестряковой происходит? Раскрыть тайну?..

Лира похолодела: сейчас Верка Тегюрюк брякнет что-нибудь про Гошу.

— Это физический труд из неё человека сделал!

Лира кинулась за Булочкой, обе с визгом стали носиться вокруг чанов.

— Тише вы, коров напугаете!

— После такого голода их ничем не напугаешь. Верно, Звёздочка?

— Муу-у…

— Вот видишь — согласна.