Дивные пещеры

…В Петровок приехали уже поздно вечером. Солнце село, и с каждой минутой темнело все больше и больше. Они остановились у автовокзала, и их охватила почти деревенская тишина. После бешеной гонки все казалось как в замедленной киносъемке: не спеша погнал мальчишка домой корову, осторожно прошла женщина с ведром воды от колонки; шагая в ногу, тянулась на ночлег цепочка гусей. Скрип калиток, мычание коров, ленивый лай собак – извечные деревенские звуки. Откуда-то тянуло кизячным дымком.

– Гони двадцатку, кацо, – сказал Горный брат, роясь в нагрудном кармане пиджака. – Тебе половина, и мне половина.

Сусликов протянул шоферу две десятки. Он не стал спорить. Денег оставалось совсем мало, но ничего, на билет хватит, а там он продержится до дома на кефире. Не впервой…

– Будь здоров, дорогой! – Черноусый сунул шоферу скомканные деньги.

Тот пересчитал их. Видно, денег было меньше, чем он ожидал, потому что шофер зло сплюнул, открыл капот и стал что-то высматривать в моторе.

– Веди, кацо. Веди, дорогой. Шевелись. Далеко эти твои Пещеры?

Сусликов понятия не имел, где Пещеры. Ляпнул он тогда первое, что пришло на ум. В Петровске он слышал про Дивные пещеры, вот они и вспомнились ему. Теперь надо было выкручиваться.

– Я с этого места плохо ориентируюсь, – сказал Сусликов. – Да и ночью тогда дело было. Спросить придется…

Горному брату надо было удивиться этим словам, но он был так возбужден предстоящим обладанием денег, что не придал заявлению Сусликова никакого значения.

– Бабка! Эй, старый человек! – погнался он за какой-то старушкой, волоча за собой командированного. – Скажи, как пройти на Пещеры?

– На Пещеры? – удивилась старушка. – Чегой-то вы на ночь глядя?

– Летучих мышей ловить. Мы ученые.

Старушка недоверчиво покачала головой, но все же объяснила:

– Пойдешь, касатик, по этой улице до самого конца, потом тропка будет полем. За полем посадочку увидите с большим дубом, за посадочкой речка. Через речку переберетесь – вот вам и Пещеры.

– Черт! Я плавать не умею! – выругался Горный брат. – Ты умеешь плавать, кацо?

– Если ветра нет, – пошутил невесело Сусликов.

– Понимаешь, кацо, у нас там реки быстрые, мелкие, камни несут. Войдешь – с ног собьет, камнями голову расшибет. Потому и не научился.

«Жаль, что не расшибло», – подумал командированный.

– Плыть никуда и не надыть, касатики, – сказала старушка. – Там мост железнодорожный есть. По мосту и пройдете.

– Вай, хорошо! Пойдем! – Горный брат дернул Сусликова за рукав, и они пошли по улице. Старушка смотрела им вслед.

По дороге Горный брат все время оглядывался. Он опасался погони.

– Такси не найдет, машину чью-нибудь угонит, он такой, – бормотал Черноусый. – Он заводной. Догонит – ой, битва будет. И сестрица моя двоюродная не отстанет. Тигрицей в горло вцепится. Вай, быстрей надо, кацо! За город выйдем, бегом пойдем, кацо.

Бедный командированный и так задыхался, обливаясь потом. Желудок его ходил ходуном. Язва проснулась и стала ворочаться, пробуя когти на стенках живота.

Когда скрылся последний дом, они побежали. Горный брат бежал легко, его дыхание почти не было слышно – сказывалась жизнь на лоне природы. Сусликов же волочил ноги по тропе, как тряпичная кукла. Наконец стало сдавать сердце. Появились перебои, грудь наполнилась железом, и это железо тянуло вниз, било по желудку, а тот отдавал острой болью.

– Не могу больше, – прохрипел Сусликов.

– Вперед, кацо! Я из тебя спортсмена сделаю! Будешь, кацо, мировые рекорды бить!

Горный брат уже почти волок вечного командированного на себе.

– Послушай… брат, – сказал Сусликов, задыхаясь… – Погони не может быть… Он же не знает… Что я в Пещеры… Я никому…

– Не знает, так узнает, – ответил «брат», не прекращая бега. – Ты, кацо, не знаешь этого жука. Сейчас расспросит всех на стоянке, старушку даже эту найдет и помчится прямо по нашему следу. Очень он деньги любит, кацо.

«Да уж ты от него не отстанешь», – подумал Сусликов. В посадке последние силы оставили бедного командированного. Он почувствовал: если сделает еще несколько шагов, сердце разорвется. Сусликов свалился под большой дуб, который огибала тропинка, прежде чем устремиться к мосту через свекловичное поле.

– Вставай, кацо! Вставай, дорогой. Мост уже вижу. Боюсь, догонит. Догонит – конец обоим. Бой будет – убьет нас. Сильный, гад. Кулаком зашибет, кацо. И сестрица двоюродная не отстанет. Горло грызть станет, кацо. Сначала мне, потом тебе.

– Пос… шай… брат… – дыхание со свистом рвалось из Сусликова. Казалось, еще немного, и вместе с воздухом начнут вылетать куски легких. – Послушай… Я разделил деньги… на две… части…

Черноусый сразу перестал тормошить проводника.

– Как это? – насторожился он.

– На… всякий… случай… Половина там… в пещере… половина… здесь…

– Где – «здесь»?

– На поле… зарыл… прямо в свекле…

– Врешь!

– Честно…

У Сусликова возник план. План был примитивный, почти нереальный, но все же это был план. Первый план за весь этот сумасшедший, неправдоподобный вечер. План заключался в том, что Черноусый немедленно бросится копать свекловичное поле, а тем временем можно по посадке, которая одним концом упиралась в речку, добраться до воды. Вода – это спасение. Горный брат плавать не умеет. Река подхватит, понесет… Ничего, он, Сусликов, продержится сколько будет надо. Может быть, даже удастся переплыть на ту сторону. При мысли о побеге силы стали возвращаться к бедному командированному.

– Показывай где! Но если соврешь… – Горный брат выхватил из-за пояса кинжал и опять бросил его в ножны.

– Не могу… иди сам. Я здесь полежу пока… Считай… пятьдесят… нет… сто шагов от дуба…

– Сто или пятьдесят?

– Сто…

– Ну смотри, кацо…

Бандит кинулся в сторону поля, но потом вдруг остановился.

– Эй, кацо… – в голосе Горного брата послышалась тревога. – Уж не сбежать ли ты задумал?

– Ты что… брат… Мне тоже… деньги нужны… Я их тоже… люблю…

– Но все-таки пойдем со мной! – Черноусый взял командированного за руку и дернул. – Ничего, потихоньку, кацо… Считаю… Раз… Два… Если обманул – конец… Три… Четыре… Меня никто еще не обманывал… Пять… Я сам люблю обманывать… Шесть…. Семь… Это не там, где ветка торчит?

– Там…

Бросив Сусликова, Горный брат устремился к маячившей вдали на фоне зари ветке, кем-то воткнутой в землю. Сусликов подождал немного и осторожно стал приближаться к посадке. Сделает шаг и остановится. Еще шаг и опять остановка.

– Есть! Кацо! Есть!

«Что он там нашел? – подумал командированный. – Мешок из-под удобрений?» Больше ждать было нельзя. Сусликов нырнул в посадку.

– Стой, кацо! Куда ты? Я деньги нашел!

Сусликов рванул изо всех сил, но бандит догнал его через минуту.

– Куда, гад? Вторую половину хочешь утянуть! – Горный брат схватил командированного за плечо. Сусликов вертанулся вокруг своей оси и рухнул на колени. Прямо против его лица болтался целлофановый мешок, полный денег.

Нет, этого не могло быть. Это невозможно. Всего за несколько часов к нему пожаловали Неожиданность, Недоразумение и вот еще теперь Случай – самое любимое детище Жизни. Неожиданностью и Недоразумением жизнь пользуется не так уж часто, а вот Случай разбрасывает направо и налево. Именно Случаем Жизнь управляет своим государством. Все ждут Случая, все боятся Случая. Одних Случай спускает с неба на землю, других поднимает с земли на небо. Одним Случай дарит счастье, другим – смерть. Кто считает Случай нелепой ошибкой, кто – закономерностью, но все равно никто не застрахован от Случая.

В долгой жизни вечного командированного Случай встречался довольно часто; и сам по себе, и в комбинации с Неожиданностью и Недоразумением, но чтобы все три могучих силы встретились – такого еще не было.

– Я тебе не верил с самого начала, кацо! – Горный брат поднял Сусликова за шиворот и встряхнул его. – Сколько здесь? А? Быстро! И сколько в пещере? Сколько хотел утаить, кацо?