Из моих летописей

А с наших прежних лесосек тянулись и тянулись санные обозы, везли дрова, шпальную тюльку, бревна. Крестьянские лошаденки, Похрапывая, тащили тяжелые возы по замаслившейся под солнцем дороге. Легко шли сани, но возчикам — гляди да гляди, чтобы на каком-нибудь повороте, на раскате да на перекошенной февралем дороге воз не опрокинулся!

В лесу обтаявшие, а потом подстывшие следы потемнели, стали странно большими и непонятными, словно не зайцы их проложили, а какие-то невиданные звери, у которых не лапы, а целые лапти.

Солнце грело, и лыжи после полудня начинали все глубже врезаться в расслабевший снег, а ночами ядреные морозцы сковывали наст. Поутру лыжи так и летели по нему, не оставляя следа.

Стали снега сереть, стали делаться крупитчатыми. Это уже март бежал по белу свету. День прибавился. Еще засветло возвращался я теперь в деревню и, подкрепившись добрыми Авдотьиными щами, «житной» (ячменной) кашей да творожком, садился за учебники.

27 марта 1920 года командование Кавказского фронта (сюда был переброшен Тухачевский) докладывало Ленину о том, что южная контрреволюция уничтожена: захвачена огромная военная добыча, множество пленных. Остатки деникинцев бежали морем из Новороссийска в Крым…

В последний день марта вечером зашел к нам хозяйкин деверь, председатель сельского Совета.

— Здорово, Авдотья!

— Здравствуй, Петя. Тебе чего?

— Студент дома?

— Дома! — откликнулся я из-за перегородки. — Вам что, Петр Ильич? — и я вышел к нему.

— Да вот вы не зашли в Совет, а газета интересная.

— Деникина дошибли?

— Нет, не про это. Про вас, про студентов. Декрет. Нате-ка!

Это были «Известия» за 27 марта. Я развернул, стал читать: «Декрет Совета Народных Комиссаров. О срочном выпуске инженеров-специалистов». Одним духом я прочел документ вплоть до подписей: «Председатель Совета Народных Комиссаров В. Ульянов (Ленин), Управляющий делами Совета Народных Комиссаров В. Бонч-Бруевич, секретарь Л. Фотиева. 24 марта 1920 года».

Декрет состоял из восьми пунктов. Первый определял суть дела: «Организовать при наиболее приспособленных высших технических учебных заведениях усиленные занятия в течение весны и лета с тем, чтобы произвести ускоренный выпуск инженеров не позднее осени 1920 года».

Второй и третий пункты устанавливали, кого и как отбирать на эти занятия.

Особенно многозначителен был четвертый: «Откомандировать из всех без исключения учреждений, предприятий и Красной Армии (даже из Красной Армии!) всех бывших студентов, заявивших о своем желании закончить образование в текущем году и удовлетворяющих условиям приема на усиленные занятия». Пунктом пятым «допущенные» объявлялись мобилизованными (опять мобилизованные!). Пункт шестой был особенно приятен: «…приравнять в отношении снабжения к учащимся военно-учебных заведений и выдавать… по 4800 рублей в месяц из средств Народного Комиссариата Просвещения». Зато примечание к восьмому пункту грозило за нерадивость к учению серьезными карами вплоть до отдачи под суд.

Я обнял дорогого председателя!

Правда, я не очень понимал, как смогу кончить институт к осени — ведь за душой пока было только два курса. Могли бы возникнуть и другие сомнения: например лесников еще никто, кроме валдайских дедов, не называл «инженерами», так что подходили ли лесники под действие декрета?

Но я и сомневаться не хотел — ни тени колебаний! Наш декрет!

Не слишком скоро делалось это, не так-то легко было создать срочные выпуски инженеров. Но 1 июня 1920 года желескомовцев вернули в институт (опять в порядке мобилизации!).

Это был наш третий и последний заход в Лесной. Он и привел нас, не так уж срочно, но привел к дипломам «ученых лесоводов» — инженеров лесного хозяйства.

Словарь некоторых местных выражений и охотничьих терминов, встречающихся в рассказах

Апортирование — подача собакой убитой дичи.

Багряный окрас гончей — рыжий особого оттенка.

Башур — самый низкий бас (о гончих).

Беднокостная (о собаке) — со слабым, неразвитым костяком.

Бить на угонках (о борзой) — не давать зверю уйти от травли, быстро справляясь на его крутых поворотах и вновь настигая его. Издали кажется, что борзая сама как бы «бьет» зверя, отшвыривая его в сторону.

Боровчина — небольшой участок сухого бора среди ельников, или лиственных насаждений, или же болот.

Валиться к рогу, в лес, к гону (о гончих) — спешить во все ноги на сигнал рога, на поиск зверя, в стаю гончих.

Варом варить (о стае гончих) — гнать зверя во весь дух, во все голоса и с предельной страстью.

Вертлюг — кольцо ошейника, вращающееся благодаря особому устройству.

Верх у борзой — типичная для породы выгнутость спины вверх.

Верх у легавой — «верхнее чутье» — способность собаки обнаружить птицу непосредственно по ее запаху, а не по следам на земле.

Взбудный след — след зверя, вскочившего с лёжки, «побудившегося».

Выгорода — огороженное место, обычно луг, используемый и как покос, и как выгон для скота (новгородское).

Выжлец, выжловка (только о гончих) — кобель, сука.

Выжлятник — служащий в псовой охоте при гончих.

Высворка (о борзой) — обучение борзой ходить на своре (на длинном поводке) при пешем или конном охотнике; также выработка послушания.

Вязкость (о гончей) — привязчивость, упорство на гону.

Гон — хвост гончей (также работа гончих, гоньба).

Дать угонку зверю (о борзой) — так приблизиться к скачущему зверю, что для своего спасения он вынужден броситься в сторону.

Двойка (о заячьем следе) — сдвоенный след, когда заяц проходит одним следом туда и обратно, чтобы затем «скинуться» в сторону.

Добор — отдача гончей голоса на «жировых» следах, при разборе следов далеко ушедшего зверя. Добор по зайцу — порок, по красному зверю — достоинство.

Доезжачий — служащий псовой охоты, заведующий стаей гончих, начальник выжлятников.

Заркий гон — ярый, азартный и вместе с тем несмолкаемый.

Зарьять (о борзой или гончей собаке) — задохнуться, обессилеть при отчаянном порыве за зверем или после долгого преследования его.

Комплектная охота — большая псовая охота с множеством борзых и гончих собак, лошадей и охотничьей прислуги.

Крымач — борзая крымской породы, ныне уже не существующей в чистом виде. Теперь крымками иногда называют собак, принадлежащих к южной породе с висячими ушами.

Культурный надзиратель — лицо, назначенное в лесничестве для производства лесопосадок (лесных культур) и организации ухода за ними.

Лабаз — помост на деревьях для подкарауливания медведя.

Ловчий — главный псарь, служащий псовой охоты, ведающий всеми ее частями и самым производством охоты.

Малик — русачий след на снегу.

Мароватый гон — неумелый, с частыми перерывами. Из-под такого гона взять зверя можно только случайно.

Мертвая пороша — сразу выпавший глубокий снег, по которому обычно в первый день зверь не дает следа (не встает). Лес и поля представляются в отношении зверя как бы вымершими.

Мошник — глухарь (новгородское).

Наброды — совокупность следов птиц (обычно выводка), набродивших во время кормежки.

Наварщик — служащий псовой охоты, приготавливающий корм собакам.

Напуск — то же, что набрасывание гончих — пускание гончих (одной или нескольких) в лес для розыска зверя.

Нарыск — след зверя ходовой в отличие от жирового, то есть оставленного на месте кормежки. Нарыск — более или менее прямой, в одну линию, а жировой — путаный, состоящий из коротких переходов с места на место и сплетения их, иногда вплоть до вытаптывания какой-то площадки.

Натекать на след (о гончей) — набежать на след.

Нестомчивость — неутомимость.

Ногавка — кожаная муфточка на ноге подсадной утки для привязывания птицы к колу или якорю (камню).

Однопометники — щенки, родившиеся от одной матери за одно ее щенение (один помет).

Осек — изгородь. Еще в недавнее время в лесистых местностях (например, Новгородская область) простейший способ ограждения был такой: подрубали, подсекали деревья на высоте около метра, не отрубая их прочь от пня, и валили по линии, которая должна была стать преградой. Теперь осеком называется всякая изгородь, больше жерденевая.