Тигроловы

— Жалко, что он так далеко от Мельничного стоит, — с сожалением сказал Юдов. — Наш лесхозовский тракторишко весь уже расхлябался. Я бы этот трактор директору нашему продал. Он бы мне за такую находку сразу квартиру дал...

...Вскоре тигры свернули с дороги опять на поруба, но они были уже позапрошлогодние, кусты на них еще не успели вырасти. Но все равно идти здесь было тоскливо и трудно: всюду вдоль и поперек лежали либо спиленные, либо вывороченные с корнями стволы деревьев, задранные к небу, точно в судорожной мольбе, бесчисленные сучья-руки. Особенно хаотические нагромождения деревьев были вокруг мест, где производилась погрузка хлыстов на лесовозы: чтобы очистить площадку, мощные бульдозеры не только вывернули с корнями деревья и столкали их, как хворост, в большие валы, но и содрали дерн до коренных пород.

Пробираясь по делянам, тигроловы наткнулись на спиленный огромный ясень. Он привлек их внимание не столько размерами, сколько формой своей — крона его состояла из шести растущих от одного ствола ветвей, каждая из которых была в обхват толщиной и метров двадцать-тридцать длиной.

Павла поразило, что у ясеня был отпилен и увезен только основной комель метров шести длиной, а остальное, по массе своей в пять раз больше, чем комель, брошено.

— Видал, Викентий, как ваша служба работает? — кивнул Павел на вздыбленные к горизонту гигантские ветви ясеня.

За это штрафовать положено, — согласился Юдов. — Надо сучки отпиливать и осаживать на землю.

— Да я не про то совсем! — с досадой отмахнулся Калугин. — Я говорю про то, что пятиметровый комель увезли, а остальное бросили.

— А это... Это все по инструкции — все правильно, прямой ствол отпиливания около семейных сучков, а дальше — развилка или семейные сучки — это уже неделовая древесина.

— Да ведь эти сучки по массе в несколько раз больше комля!

— Ну и что? Я же говорю — неделовая древесина...

— Заладил: неделовая, неделовая... — передразнил Павел. — Вся древесина деловая — хозяева неделовые! Ведь ясень на фанеру все равно перемалывают в опилки, хорошую ровную древесину перемалывают, а можно было бы ровные стволы не трогать, оставлять для мебели, а вот кривые сучки, всякую неделовую, как ты говоришь, древесину перемалывать да делать из нее и фанеру, и деревоплиту, и все что угодно...

— А ты пойди в Министерство лесной промышленности, сделай об этом доклад, может, там тебя послушают, — язвительно сказал Юдов, оборачиваясь к Николаю, словно бы за поддержкой, и тот поощрительно кивнул ему:

— Верно, Викентий, верно. Я тоже советую Калугину пойти работать замминистра — такой талант пропадает...

Не вступая в пререкания, Павел обогнул верхушку ясеня и зашагал по тропе дальше, удивляясь тому, как быстро Юдов с Николаем нашли общий язык.

К вечеру стали попадаться свежие осенние поруба с еще не выветрившимся запахом смолистых опилок и раздавленной хвои. На многих поваленных кедрах висели большие желтые шишки, похожие на спелые ананасы.

Павел сорвал три шишки, две сунул в карман, третью принялся шелушить и щелкать орешки на ходу. Тигроловы последовали его примеру — очень уж соблазнительно желтели шишки на поверженных кедрах, да и вкусные, спелые семена оказались в них.

Побродив среди пней и не найдя здесь ни изюбриного, ни кабаньего следа, тигры резко повернули вправо, поднялись по склону до границы нетронутого леса, прошли вдоль нее километра полтора, то и дело заглядывая вниз на белую ленту дороги, вьющуюся по склону. Убедившись в том, что место это бескормное, опять круто повернули вправо, поднялись на водораздел, полежав тут несколько часов, спустились в пойму какой-то неизвестной тигроловам речки. Здесь, на склоне, и застигла охотников ночь. Выспались они плохо, чувствовали себя совершенно разбитыми. Но в этот день судьба уготовила им приятный сюрприз: тигры, спустившись со склонов сопок в долину пойменного леса, вышли неожиданно на проселочную дорогу с конскими следами и пошли по ней. Вскоре показались впереди поляна и стожок сена. Полежав на дороге и походив в нерешительности взад-вперед, звери свернули в густой ельник, огибающий поляну подковой.

— Дымом пахнет, — сказал Павел, принюхиваясь. — По следам пойдем или прямо по дороге?

— Пойдем по дороге, — сказал Евтей. — Жилье близко.

За стожком проселочная дорога влилась в другую дорогу, более торную, со следами вездеходных гусениц и машинной колеей. Пройдя по ней метров двести, тигроловы увидели одноэтажный двухквартирный дом с надворными постройками и большим огородом. И колючая проволока вместо забора, и шиферная крыша здесь, в глухой тайге, показались Павлу нелепыми.

Две лайки, белая и черная, привязанные под навесом сарая, подняли остервенелый лай, и тотчас же на крыльцо выскочил толстый лысый мужик в расстегнутом нараспашку егерском мундире. Увидав приближающихся к кордону вооруженных людей, он юркнул обратно в дом и тотчас вышел на крыльцо застегнутый на все пуговицы и в форменной фуражке.

Тигроловы к этому времени уже успели привязать собак.

— Доброго здоровья, хозяин! — бодро приветствовал егеря Евтей. — Пусти переночевать, а то до гостиницы шибко далеко идти нам...

— Здравствуйте, здравствуйте! — пробасил егерь, настороженно оглядывая гостей. — Ночевать — ночуйте, ради бога, да знаете ли вы, охотнички, куда попали?

— Куда ж попали? — с беспокойством спросил Савелий.

— Ведь здесь охотиться нельзя. Это заказник военно-охотничьего общества, а я здешний егерь Барсуков! — Он сказал это внушительным тоном и значительно посмотрел на Савелия, ожидая, должно быть, увидеть на его лице испуг или хотя бы растерянность, но заиндевевшие усы и борода Савелия дрогнули от улыбки.

— О-о! Паря! Заказник для проказников? Этто нам знакомо... Мы таких заказников-проказников немало видывали...

Уверенный тон Савелия, улыбки на заросших лицах вооруженных мужиков смутили егеря, но он вдруг отступил к двери и, держась за нее одной рукой, дрогнувшим голосом спросил:

— Вы охотники? А охотничьи билеты у вас имеются? И карабины у вас, смотрю. На карабины разрешение милиции необходимо иметь. Вот с часу на час должна приехать рейдовая бригада во главе с участковым — сможете ли вы перед ними документально оправдаться? — последние слова он сказал явно для острастки незваных гостей.

— Да вы нас не бойтесь, уважаемый, — поспешил успокоить егеря Николай. — Мы не охотники и не бандиты. И разрешение на оружие у нас имеется. Тигроловы мы. Вот бригадир наш, — Николай кивнул на ухмыляющегося отца, — Савелий Макарович Лошкарев, а мы все — члены его бригады.

— Тигроловы? Так чего же вы сразу не сказали? — обрадовался егерь, широко распахнув сенную дверь. — Проходите, проходите, гости дорогие! — И, спохватившись, внушительно сказал поднявшемуся на крыльцо Николаю: — А я вовсе и не испугался вас, просто малость решил предостеречься — уж больно рожи у всех у вас подозрительно заросшие.

— Потому и участковым решил попугать? — спросил Евтей.

— Да нет, рейдовая бригада в самом деле должна подъехать... — И, облегченно засмеявшись, махнул рукой: — Денька через три-четыре обещались.

Егерское жилье состояло из просторной кухни и комнаты-спальни. Даже с мороза, после ночевок у нодьи, это жилище показалось Павлу неуютным и грязным. Потрескавшаяся, с облупившейся штукатуркой печь; закопчен был и потолок, и стены; в углах черными лоскутами колыхалась паутина. Своей неряшливостью жилье егеря напомнило Павлу избушку Цезаря...

— А я тебя, Савелий Макарович, сразу-то не признал, — выставляя на плиту большой медный чайник и ведерную эмалированную кастрюлю, возбужденно проговорил егерь. — В прошлом году я ведь видал вас троих в Малиново, и собаки были с вами те же самые. В рейсовый автобус вы грузились. В феврале, кажись, это было? Точно, в феврале — вспомнил!.. Да вы посмелее, посмелее, ребятки, будьте как дома! — перебил он собиравшегося что-то ответить ему Савелия. — И еще я в газетке недавно читал, что тигров поймали двух. Славно работаете, славно! Значит, двух отловили, а теперь еще разыскиваете? Так всю зиму и бегаете за ними? Вот работа! Я сейчас вам борща согрею, похлебаете борщеца, сразу и на душе полегчает. Вы уж поди давно по тайге шастаете? Смотрю, пооборвались да щетиной позаросли, может, побриться кто пожелает? — Он посмотрел на Павла, лицо которого уже успело обрасти аккуратной светло-русой бородкой. — Могу бритву дать — хочешь побриться?