Реалисты и жлобы

редакции – у него в ней очерк проходил – место заведующей хозяйством. А какое у литературы хозяйство? Бумага да чернила. При нем на пенсию уходила с этого места очень лихая женщина, он со всеми ее «отпевал». Так она, расчувствовавшись, призналась ему, что на этом месте шутя и играючи детей вырастила и сейчас бы ни за что не ушла, если бы мужа не хватил инсульт.

– Я бы пошла, – сказала вдруг Татьяна, а Наталья засмеялась. Она всегда смеялась, если в чем-то сильно сомневалась.

Вспоминалось… Вспоминалось… Каждый ее приход к Наталье вызывал у той желание непременно угостить. Придавала этому одно значение – Наталья оказывает ей уважение. Любит. И поговорить охота. Татьяна молчунья, а Наталья после рюмочки заводилась. Сколько рассказывала, в основном, про своего Вальку. И куда ездил, и что видел. Татьяна завидовала: ей Николай ничего не рассказывает, а Наташку же остановить нельзя. Потом выяснилось. Ничего ей Кравчук не рассказывал. Все придумывала Наталья.

Как-то она пришла к Татьяне без предупреждения. Николай был на каком-то совещании. Явилась почерневшая, на себя не похожая…

– Выпить есть?

Одна и выпила бутылку, которую потом обнаружил Зинченко. Не поверил, что была Наталья. Пытал идиотскими словами, а она винилась перед ним, как виноватая:

– Что ты себе думаешь, Коля? Что? Ну с кем это я пить могла, с кем? Подумай своей головой!

Сказал жестко, как отрезал:

– Чтоб ноги этой пьяницы в нашем доме не было, я а Татьяна кинулась защищать Наталью, даже расплакалась.

– Все, – сказал Николай. – Я сказал – все!

Ох, и чутье у Натальи! Ничего ей Татьяна об этом не сказала, но она к ним больше – ни ногой. Прибегала в редакцию, в закуток. Худая, как гончая… Шикала молнией на сумке, доставала бутылку.

– Со свиданьицем!

Татьяна все еще не верила: «Наташка ж хорошая. Она ж понимает, что пьянка – последнее для женщины дело. Просто у Наташки такой характер, ей чуток надо завестись… Ребеночка бы ей родить второго…»

Вот с этого и начала при удобном случае. Наталья сидела мрачная. Выслушала и сказала:

– Зачем? Объясни, зачем? Что хорошего в жизни? Ну объясни что?

– Господи! – воскликнула Татьяна. – Да ты что? Детки – это ж такая радость…

– Они ж вырастут, дура! – зло сказала Наталья. – Ты уверена, что им будет хорошо? Что не будет у них горя, когда они проклянут жизнь? И, значит, тебя? Я вот – не уверена!

– Чем тебе плохо, Наташа? Чем?

– Тем! – отвечала Наталья и уходила, хлопнув дверью. И все реже, реже стала приходить… Позвонит по телефону, пощебечет, как птичка, Татьяна подумает: а я Бога гневила, все у нее хорошо. Потом поняла, звонила Наталья, только выпив.

Господи! Сколько она потом думала об этом. Почему именно Наталья, а не она? Или Фаина? Где подстерегла ее беда, в каком таком темном месте? Мучилась от сознания собственной вины, от вопросов, которые обступили, а ответы не пришли. Что такое человек, вот она, например? То, что она сама про себя думает, или то, что думают о ней люди? Конечно, люди! Человек