Милый Эп

— Дважды, — сказал Васька.

— А-а! — протянул я, поняв, что их звонки были сразу после Валиных. — Не слышал!..

— Ну вот, он не слышал, а нам пришлось тащиться! Скорей пить — умираем! — простонал Забор, но приободрился, увидев выходящую с полотенцем из кухни Валю. — О, да ты не один!.. Салют! А где хлеб-соль? Полотенце есть, а где хлеб-соль?

— Хлеб у вас, — ответила Валя.

Действительно, у всех в кулаках было по равному куску хлеба, все жевали и дружно икали. Я представил им Валю, невольно оказавшуюся как в фокусе вогнутого зеркала. Она несколько раз смущенно кивнула, а Шулина радостно ухватила за рукав. Авга ухмыльнулся, видно, поняв: раз она здесь, то что-то изменилось. Зеф, приблизившись к Вале почти вплотную и заглянув ей в самые зрачки, внушительно проговорил:

— Миша! Цыган!.. Хочешь — докажу? Пожалуйста! Ты не сестра Аскольда Эпова и не соседка. Твоя фамилия Снегирева! И ты учишься в седьмой школе! Все правильно?

— Все!

— Я тебе понравился?

— Да.

Мишка закрыл глаза и повалился. Его поймали, поставили и смеясь, хлынули за Валей в кухню пить, отфыркиваясь от космического запаха перекаленно-горелого железа. Я задержал Ваську в коридоре и удивленно спросил:

— Почему вы такие веселые?

— Это на нервной почве!

— А почему вы здесь?.. Как форум?.. Где остальные ребята?.. Ничего не понимаю…

— Остальные внизу. Весь класс.

— Как? И вы?..

— И мы!.. Предки такой хай подняли, на Печкина-старшего и папу Зефа так навалились, что Анна Михайловна с Ниной Юрьевной нас попросили немножко погулять. — Васька икнул, махнул рукой и опять куснул хлеб. — Представляешь мое положение?.. Я же комсорг, надо вести политику! Вот мы и решили согласиться с учителями и дать им поговорить между собой, без нас. Ну, и наших уломал, это… как ты там, Авга, говоришь-то? — спросил он Шулина, подошедшего с кружкой воды.

— Не бзыкать!

— Во-во, не бзыкать… Слушай, Эп, ты серьезно школу бросать надумал?

— Думаешь, не останусь ли со свечным огарком? Нет, Васька, просто меня Печкин разозлил. А школу мы окончим вместе… Значит, вы возвращаетесь? — спросил я.

— Не вы, а мы! — поправил Васька, отрываясь от кружки и держа меня в пеленге своего безжалостного взгляда. — А-а, спасибо!.. И ты идешь! Заварил кашу — расхлебывай! Каждому комсомольцу — по шишке!

В дверь сунулась голова Вани Печкина.

— А дуракам дают пить? — спросил он.

— Заходи, заходи, — сказал я.

— Все мы тут дураки, — заметил Шулин.

— Верно, все мы дураки, — согласился Забор и хлопнул меня по плечу. — Давай собирайся!

— Я готов.

— Ну, пошли. Эй, орлы, айда!

— Я сейчас догоню вас, — сказал я.

Васька описал взглядом полукруг, на миг задержавшись на Вале и стремительно вышел. За ним остальные.

— Эп, а заниматься? — тревожно спросила Валя.

— Будем. Только… Ты можешь не уходить? Можешь подождать меня здесь?.. Мы быстро. Делай пока уроки. Вон учебники и в папке вот, Авга принес. Мне надо, чтобы это время ты была у нас. И у меня новость есть, приятная, — загадочно добавил я, имея в виду встречу с Амалией Викторовной, о которой мне хотелось рассказать Вале не на ходу и не просто так, а толком и, может быть, по-английски, словно сдавая ей экзамен; Валя молча закивала. — Ну, и хорошо… Буллфинч. Гуд-бай! — прошептал я, пятясь и перешагивая порог.

— Бай-бай! — тихо ответила она.

Весь марш я оглядывался на полуоткрытую дверь, в которой замерла Валя, обметая кончиком косы свои губы, потом повернулся и ринулся вниз.

г. Братск