Семеро в одном доме
Семеро в одном доме читать книгу онлайн
В 1965 году острую полемику вызвала повесть Виталия Сёмина Семеро в одном доме именно потому, что в ней центральное место занимает образ быта. Художественная картина повседневного быта современных простых людей, нарисованная Сёминым, полна напряжённого и сложного эстетического смысла. Это мир тяжёлый, это жизнь изнуряющая, это существование ожесточающее. И, в то же время, это тоже жизнь, здесь есть свои радости, свой свет. Своя гордость, своя красота. Своё достоинство. И человек, окруженный бытом, погружённый в быт, вызывает сложное чувство — сострадание, осуждение, уважение, даже чувство вины перед ним за его низкое существование.Центральный персонаж повести Семеро в одном доме — Муля, мать семейства, что с пяти утра до самой ночи вертится, как белка в колесе, добывая хлеб насущный, обихаживая старую мать, дочь и зятя, строит, ремонтирует, достаёт, создавая какой-никакой уют. Но она же обожает изводить и себя и других, не может, чтоб кого-нибудь не долбануть до крови . И в морали её вполне спокойно соседствуют обостренное чувство справедливости и правила круговой поруки, согласно которым надо покрывать своего, даже если он и убил человека. Муля принимает нравы, сложившиеся в микромире одноэтажной окраины как норму, и зять-журналист (он герой-рассказчик) не в силах её переубедить: Я исходил из того, что всего этого не должно быть, а она из того, что это было и есть . Критика растерялась перед Мулей: с одной стороны, она вроде бы настоящая героиня-труженица, значит надо видеть в ней носительницу идеала, а с другой — она очень даже несовершенная личность, по меркам Морального кодекса строителя коммунизма . Но вот осуждать её рука как-то не поднималась — слишком уж похожа она была на наших собственных матерей, или они на неё…
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Алкоголь и никотин в качестве причин, сокращающих жизнь, они сразу же отвергли.
— А вообще, — сказал Гудков, — женщины живучие. Мы ходим по квартирам, видим. Бабки в каждом доме есть, а дедов мало.
— Ну, дедов вы просто можете не видеть, — сказал я. — Днем многие деды на работе.
И вот тут Толька сказал:
— Да что там далеко ходить. Поднимите руки, у кого есть отцы.
Он посмотрел на Валерку, на Женьку, на меня, на Ваську Длинного.
Длинный сказал:
— Ты же знаешь, у меня есть.
— Все равно что нет, — ответил Толька. — Он же не с вами живет.
Потом Толька рассказывал мне, как он, Толька, в четырнадцать лет сбежал из дому, изъездил весь Советский Союз. И в Крыму побывал, и на Дальнем Востоке, и на Севере. Работал в тайге, воровал, ездил на поездах зайцем, прыгал на всем ходу с поезда, спасаясь от милиции, контролеров, сидел в лагере.
— Я совсем недавно остепенился. Когда я остепенился? — спросил он у Длинного. — Скажи ему, Валька.
— Да года четыре назад.
— Четыре года назад, — сказал Толька. — Женился и все. Понял? Завязал.
— А чего из дому бегал?
— Жрать нечего было. Шестеро нас у матери. Мал мала. Я средний. Куда ей вытянуть такую ораву!
Потом я рассказывал об Эстонии, о Таллине, в котором мы летом побывали с Иркой, о том, как строили когда-то эстонские мастера-каменщики, так что до сих пор стоит, как новое. Крепостные стены, башни, дома, поставленные много столетий назад.
— Работать люди умеют, — сказал Толька. — Работали не тяп-ляп. Вот и стоит.
В это время меня из-за стола вызвала Муля.
— Витя, — горячо и раздраженно заговорила она, — ты им чего-то рассказываешь, а они тебе в рот смотрят. А человеку завтра к шести часам на работу. И ребенку негде спать. Накурили, глаза залили. Пусть расходятся. Скажи им, ты все-таки постарше.
— Всем завтра на работу, Муля, — сказал я.
— Тебе к девяти, а мне к шести, — сказала Муля. — Пусть расходятся. Посидели — и хватит. Человеку завтра на работу.
— Да-да, — сказал я. — Хорошо.
Я вернулся к столу, рассеянно слушал Длинного и Тольку и все думал о том, как Толька попросил, чтобы те, у кого живы отцы, подняли руки, и о том еще, как Муля сказала о себе — человеку завтра на работу…
1965
