Неоседланные лошади

Он вернулся в выцветшей гимнастерке. К нему часто приходили фронтовые товарищи в таких же гимнастерках, стареньких, потертых.

— Ты не должен встречаться с этими людьми. Кто они такие?

Он мог бы договорить мысль жены, но не договорил. Вернее, хотел сказать другое, но не сказал. Не обратил внимания он и на медную дощечку, которая вдруг появилась на двери его квартиры, чтобы каждый мог узнать, кто хозяин и как его зовут.

Он еще долго ходил в выцветшей фронтовой гимнастерке, хотя жена говорила:

— На концерт в ней не пойдешь, да и вообще в таком виде на людях стыдно показываться. Нужно купить костюм…

До сих пор он не думал о костюме, но после слов жены подсчитал деньги, и оказалось, что на хороший костюм маловато. И тогда у него родилась мечта — найти крупную сумму. Он мысленно представлял себе, что эти деньги уже нашел, мысленно делил их между родственниками, и так щедро, что на костюм снова ничего не оставалось. Тогда он увеличивал воображаемую сумму, снова делил ее, и снова на костюм ничего не оставалось. Это было своего рода развлечение, которое долго его забавляло.

Однажды он получил небольшой гонорар и наконец купил костюм. Потом он ходил с женой на концерты. А время шло. Родилось у них двое детей, но оба умерли…

Нет, ждать нельзя. Есть вещи неизбежные, как сама смерть. Надо сделать ход. Он снова провел ладонью по лицу, посмотрел на шахматную доску: все было на месте, только ему почему-то показалось, что черных квадратов больше, чем белых, и его внимание привлекло светлое, сверкающее между черных квадратов поле. Туда, именно туда нужно переставить коня, и все будет кончено.

Когда он развелся с женой, из нарсуда он отправился прямо в гостиницу, где снимал номер. Он попробовал решить шахматную задачу, но не сумел. А сумеет он решить ее сейчас? Непременно сумеет. Так что же лучше — то, что не сумел, или то, что сумеет?

Он нашел и другой ход, который принес бы ему победу, пусть скорую… А зачем победа, разве она обязательна? В годы войны однажды увидел в покинутом доме картину, изображавшую корриду, разрезав ее пополам, быка повесил на одну стену, а человека — на другую. И бык, и человек избежали и победы, и поражения.

Говорят, что люди похожи либо на быков, либо на матадоров… Кто об этом говорит и почему? Зрители? Но они ведь только зрители, и они любят матадоров, хотя и гонят их навстречу смертельной опасности. И если матадор убивает быка — зрители восторгаются, а если погибает — хоронят с почестями…

— Игра слишком затянулась, — сказал кто-то из зрителей. — Бесполезно сопротивляться, когда ясно, что ты проиграл.

— Разве? — Рубен поднял голову и по ироническим улыбкам понял, что речь идет о нем. Он хотел было сделать ход, который принесет ему победу, но тут же подумал: не надо. Победа унизит противника. Победить равного себе или проиграть ему — одно и то же. Самое лучшее, если оба найдут путь к победе и обоим удастся избежать поражения. Нет, он не победит, хотя уже нашел ход, который ведет к победе. Решено — ничья, да, да, ничья. Правда, все это кончится тем, что зрители негодующе освистают матадора, не убившего быка и не убитого быком, а быка выгонят вон с арены, затем матадора перестанут выпускать на арену, потому что он не сумел убить быка и сам не погиб, а быка погонят на зеленый луг, потому что он не умеет убивать и не дает убить себя.

Противник, что сидит по ту сторону доски, из тех матадоров, которые родились, чтобы выходить из игры либо со щитом, либо на щите. А он сделает так, чтобы не случилось ни того, ни другого. Да, он сделает именно так. Ничья, только ничья.

Он пододвинул стул ближе к столику и улыбнулся. Он нашел способ наказать противника. Если коня поставить на светлое поле, все кончится миром. А если… Странный он человек — зачем же думать о победе, раз он твердо решил ни в коем случае не добиваться ее.

Когда он развелся с женой, до него дошли слухи, что она во всем обвиняет его. Что ж, если ей нужно оправдаться, пусть оправдывается. Он не стал опровергать того, что говорила о нем бывшая жена. Когда они как-то встретились на улице, он посмотрел на нее в упор, а она опустила голову. Кто же из нас был виноват? Никто. Время было тяжелое — вот и все. Он гордо вынес все невзгоды того времени, ей же нужен был предприимчивый человек, и она нашла такого…

— Время…

Он протянул руку к коню. Не потому, что его торопили, а просто так. Среди черноты поля светлел один квадрат. Туда он и поставил коня. Противник не предвидел этого хода и растерялся. Затем, оценив ситуацию, спросил:

— Значит, ничья?

— Да.

— А если б ты сделал другой ход?..

— Победил бы.

— Как?

— А вот так.

И он показал ход, который принес бы ему победу.

— А почему же ты не сделал этого хода? — спросил противник.

Почему не сделал? История длинная, да он ни за что и не рассказал бы ее. Долго, очень долго он шел к такой развязке и теперь устал… И он сказал:

— Хороший вечер. Я тороплюсь. Если бы я победил, ты потребовал бы сыграть еще одну партию, и я не смог бы отказаться.

— Это неубедительно. «Если бы мог — победил бы" — противник рассерженно смешал фигуры.

Рубену были знакомы подобные люди. Со дня рождения они недовольны тем, что родились, что живут, что трудятся. Будучи вечно недовольными, они требуют постоянного внимания к себе. Это те люди, которые любят быть любимцами.

Он встал с места. Нет, не время разбираться сейчас в категориях людей. Он был очень утомлен, никто из собравшихся вокруг стола и не подозревал, какой длинный путь он преодолел, прежде чем сделать свой последний ход… В кино теперь часто показывают фильмы, в которых герой молча разговаривает с самим собой, молча вспоминает пережитое. И все это зрители видят и понимают. А вот он не может показать на экране весь тот долгий путь, который он прошел, чтобы сделать ход конем и закончить игру вничью.

Был мягкий, приятный вечер. Его ждала девушка. С ними, с девушками, хорошо отдыхать, и если ты устал в дороге и тебе негде отдохнуть, иди к девушке. Среди них можно встретить и такую, что может стать твоей спутницей. Она спросит, откуда ты идешь и что там было хорошего, и ты расскажешь ей о прошлом. Такая не просто для кратковременного отдыха, она пойдет с тобой и дальше и будет слушать твои рассказы о пройденном пути.

Сегодня они решили пойти в кино, увидеть фильм, герой которого вспоминает свое прошлое. А где наше прошлое? Оно и в пройденных тысячелетиях, и в грядущем…

Мягкий вечер, земля пахнет печеными яблоками. Вокруг тишина и мир. Он идет и чувствует себя так, словно живет уже в двадцать первом веке.

Он пересек улицу, прошел маленький сквер, где дети, вместо того чтобы играть в войну, втыкали в песок зеленые веточки.

Он был утомлен, ибо шел издалека и направлялся далеко, и потому не остановился, а только улыбнулся малышам и продолжал свой путь. Девушка ждала его на углу. Они собираются посмотреть фильм, в котором герой, сидя в кресле, все время вспоминает прошлое. Так течет и река, но русло ее остается неизменным, хотя река иногда выходит из берегов, вырывая прибрежные камни и неся их с собой в неизвестные дали…

— У нас еще есть время, можем мороженое поесть и поговорить, — сказала девушка.

— Можем, — согласился он, и они зашли в открытый павильон.

— Ты говорил, что ресторан «Пти-Шан» находился на площади?

— Да, на площади.

— Говорил…

— Что там был бассейн, и оркестр исполнял увертюру к «Кармен».

— Увертюру к «Баядере».

— Странно.

— Совсем не странно. Ереван был похож на сцену со старыми декорациями.

— Любопытно. Говоришь, гостиница «Европа»…

— Находилась там, где теперь «Армения»…

Они придумали такой способ разговора, что-то вроде игры, проигрывал тот, кто замешкается и не сразу же доскажет. И тогда они оба смеялись.

— И…

— Имела всего один балкон…

— А под ним…

— Стоял мусорный ящик…