В бесконечном ожидании

В бесконечном ожидании читать книгу онлайн
В книге Ивана Корнилова здоровый народный взгляд писателя на жизнь пробуждает в душе читателя чувства отрадного удивления, узнавания. Как будто бы многое, рассказанное автором, бывало и с тобой или с твоими знакомыми. И что это все важное, но почему-то забытое тобой, хотя не настолько, чтобы не воскреснуть в изначальной свежести, когда тебе ненавязчиво, без предрассудков намекнут живыми картинами, как непроста жизнь современного человека.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
«Ля-ва-ва-ва», — понеслось вокруг.
— Вставай, говорю! — тряс ее за плечо Витька Хохлов. — Комбайны через бугор потянули.
Раньше она редко видела сны, а теперь все чаще. Привидится вот такая околесица, а ты потом ее осмысливай — глупое занятие! Аня подумала с тревогой: не означает ли ее нынешний сон внезапный Андреев отъезд? Не уехал ли он? А может, сейчас он как раз собирается уезжать? Не может этого быть! Не должно…
Закрывая после выгрузки борт порожнего кузова, она увидела, как из-за дальних ворохов машет ей Никита Живоров, бригадир, просит подождать. Никита по прозвищу Глобус (то ли за круглую лысину, то ли за живот, нависающий на брючный ремень) приближался неторопливо, с оглядочкой по сторонам, и Аня заподозрила нехорошее.
— Здоровенько, Анна! — сказал Живоров бодро.
— Гм… Какой вы сегодня вежливый! По три дня ни здравствуй, ни прощай, а тут… Час назад до Тростяни в одной кабине ехали.
Никита будто бы и не расслышал.
— Видишь? — показал он рукою в сторону зернохранилища, там стояли две легковые машины. — Районное начальство. Просит хлеб возить на элеватор до зари. Утром будут области рапортовать.
— Пусть возит, кто рапортовать собрался, а я наездилась.
— Не то говоришь, Анна… За эти рейсы оплата двойная.
— У меня, слава богу, не семеро по лавкам, обхожусь.
— Нехорошо говоришь, нехорошо! Все шоферы согласились.
— Они мужики, а я девчонка.
— Женщины тоже в ночную идут…
Тут опять Ане подумалось: а вдруг Андрей уехал… Как объяснить, что не сверхурочной работы она боится, а того лишь боится, что уедет без нее Андрей. И слова ее были как мольба:
— Я устала, дядь Никит. Верите или нет?
Никита почесал висок:
— Ладно, завтра, так и быть, дам тебе передышку. До обеда.
— Честное слово? Только чур: сначала на квартиру сбегаю.
Дверь летней кухни была закрыта на цепку, в саду и во дворе — ни души. «Неужели?» На крыльцо взошла вкрадчивым шагом. Тут ее поджидала радость: Андреев чемодан стоял на привычном месте. Тихая доносилась из передней комнаты музыка. А вот и Андрей.
— Такую грампластиночку у отца отыскал! Станцуем?
— Что вы, я в таком виде…
— Ничего-о! Здесь же нет публики. — И мягко, но вместе настойчиво повлек ее за собой.
Он взял ее, как не раз уже брали все прочие на танцах, но тут первый раз она притихла и затаилась.
Как хорошо! Он такой высокий, и чувствуешь себя надежно под защитой силы — не то что с Димкой. Легко и ловко, не чувствуя тела, Аня скользила шаг в шаг, чутко улавливая каждое его движение. «Как хорошо!» — чуть не сказала вслух. И все не могла надивиться своей ловкости. «Как хорошо!»
Зеленый глазок индикатора внутри радиолы подсвечивал спокойно, неярко. Такое же тихое умиротворение уже складывалось и в душе. Но тут Аня взглянула на Андрея и спугнула его взгляд на себе. Неспокоен, текуч был этот взгляд. Андрей быстро отвернулся, сбился с такта, и Аня вдруг поняла: она в его власти. Вся! И ждала от него слов. Но Андрей молчал и смотрел мимо.
— Завтра я свободна до обеда, — сказала она.
Молчит…
— Искупаюсь в речке… А то целое лето носишься по солнцу, а солнца не видишь.
— Солнце? Ну да… Я тоже купаюсь…
— В Чернухе? В Чернухе дно нехорошее. Лучше всего на Морцо.
— Идея! Съездим на Морцо?
«Едем!.. Едем!» — повторяла и повторяла Аня. И сама не заметила, как отмахала первую ходку на элеватор — сорок-то километров!
На току ее поджидал Дима-вздыхатель. «Пожалуй, съезжу с тобой разок». — «Тебе рано вставать, иди отдыхай». — «Не боязно одной-то?» — «Чудачок ты, чудачок… Первый раз, что ли». Еле отговорила.
Впервые за все эти дни усталость ее была не больной, а приятной. И уснула Аня не наповал, как всегда, но долго еще лежала, дивилась крупности звезд в небе, слушала петухов и уснула совсем нечаянно.
Разбудил ее шум. Монотонный, ровный, он зародился где-то в полоске леса за огородом, постоял недолго на одном месте и двинулся на село. Вот он растревожил картофельную ботву, вот громко, словно по жести, застучал по тыквенным листьям и, наконец, зашелестел в саду.
Дождь…
«Вот тебе и Морцо», — подумала Аня.
Садовая калитка «трэк-трэк», — это Максим, резиновыми калошами траву приминая, шел с порожним ведром к колодцу. Видя, что Аня проснулась, Максим сказал о дожде, как о живом:
— Он хотя и утренник, а с часок поозорует. Но тебя все равно отсюда выкурит. Ступай, Аня, в избу.
— Ха-роший!.. Слышишь, кум? — шумел Максиму через два проулка Иван Андреевич, школьный сторож. — Я говорю, таких бы дождей да в начало лета.
— Нашей земле дождь всегда на пользу, — наклонясь над срубом, возразил Максим, и заметно было по голосу, что он улыбается.
Порожнее ведро, в глубину колодца падая, стукалось о неровности сруба, как по костяшкам, и получалось — тоже весело.
Завтракать собрались в летней кухне. Открытую настежь дверь ласкал все тот же тихий дождик.
— Вот это украл момент, так укра-ал!
Босой и простоволосый, Андрей гулял под дождем, пока не намок, а теперь вернулся, рубаху сменил на сухую. Лицо разрумянилось.
«Как он отдохнул, аж не верится, что живет здесь всего пять дней», — любуясь Андреем, подумала Аня.
А он знай свое радовался.
— Спасибо, мама, не дала проспать!
— Я хотела пожалеть, а потом думаю: а-а, разбужу! Уж больно утро веселое!
— Пап, в старину, я слышал, по случаю такого дождя мужик любил выпить. Правда? — со значением спросил Андрей.
— Небольшой дождишка, а мужику отдышка…
— Во-во! — Андрей пошарил рукою под скамейкой и водрузил на стол бутылку водки.
— Это еще зачем? — с виду строго спросил Максим.
— А затем, что старину забывать не следует!
Максим опростал свою посуду в два глотка и принялся за щи. Петровна пригубила. Андрей отпил немного. Аня выпила столько же, сколько и Андрей.
— Вырвусь в отпуск нормально, летом, тогда уж… — начал было Андрей.
— Вырвешься, куда там! Хреновая у тебя нынче работа, сын, хотя и денежная…
— Слышь, пап, осилил бы, как раньше, комбайнером?
— Какое там! — отмахнулась Петровна.
— Нет, сын, ушла сноровка. Да и техника нынче мудреная. Гидравлика, воздух… А что?
— Штурвальным бы снова к тебе пошел.
— Отштурвалились, всё!
Так они толковали, сын и родители, под шум реденького дождя. И хорошо молчалось Ане около них, родных меж собой, а теперь и ей тоже чем-то родных людей. И ей захотелось тоже сказать что-нибудь.
— Грязи теперь — до вечера! — сказала она.
— Не-ет! — как бы идя навстречу ее желанию, возразил Максим. — Видишь: куры из-под крыльца высыпали? Стало быть, всё, отсорил свое. Всё. Час ветру — и провянет.
Максим выпил еще раз, в одиночку, и вдруг разом ошалел:
— Аня, ты твисы танцуешь?
— Что вы, дядь Максим!
— А я вот с таких лет озорные частушки наяривал. Помнишь, мать?
— Как не помнить! И теперь ушеньки горят!
Максим засмеялся.
— А теперь чтой-то все грустные мотивы на ум идут… Споем, а? — и, подперев лоб кулаком, зажмурился, запел:
Голос у Максима негромкий, дребезжащий, но было в нем что-то такое, что заставляло умолкнуть и посмотреть вокруг себя просветленным взором — ай да дядя Максим!
Но тут певец уронил голову на руки и уснул.
Андрей, как ребенка, взял отца на руки, отнес в избу и сейчас же вернулся.
— Расходится дождь! Все… Речка теперь как парное молоко… Может, все-таки проскочим на Морцо?
Только этого она и ждала со вчерашнего вечера, об этом только и думала!
Но вдруг из-за угла явился Витька Хохлов.
— Дядь Андре-ей, тебе телеграмма. Почтарь несет.
— Телеграмма? — Петровна сложила руки на груди и, как наседка при виде коршуна, заколесила по двору кругами.