Счастье само не приходит

— Не до загара было. А ты, наверное, и весной загорала?

Светлана с любопытством рассматривала Лисяка.

— Эти синяки у тебя от той драки остались?

Лицо Ростислава помрачнело, и Светлана поняла, что ее вопрос для него неприятен.

Замолчали.

«Интересно, с кем она сейчас гуляет? — размышлял Ростислав. — С Середой порвала, с Бегмой у них что-то было, но Бегма женился на Марине. Потом в нее вроде монтажник какой-то влюблен был. А может, она сейчас одна? Нет, едва ли. Светлана — и одна?! Вряд ли».

— Ну, что я говорила?! Смотри, плывут! — воскликнула Светлана.

— Да ты у нас пророк, оказывается.

— Поплыли обратно.

Светлана вскочила и быстро пошла в воду. Потом повернулась и, улыбнувшись, поплыла. Следом за ней поплыл и Ростислав.

— Пора домой собираться, — сказала Зоя.

— Да еще рано. Зачем торопиться? — ответил Остап.

— Куда же они делись?

— Мало ли куда. Может, они важный вопрос решают. Не успеем и оглянуться, как на свадьбу пригласят.

— Вряд ли. Ведь Ростислав звал сюда Любу, а не ее. У Светланы слишком много недостатков.

— Кто ищет жену без недостатков — тот до смерти не женится. Есть такая пословица. Вот возьмет Лисяк и женится на Светлане.

— Да, ты прав. Парень женится, когда захочет, а девушка — когда посватают.

Сложив руки рупором, Зоя закричала:

— Ро-о-ости-и-исла-а-а-ав!.. Ро-о-ости-и-исла-а-а-ав!..

Лес отозвался громким эхом. Всполошились какие-то птицы и с шумом взмыли над деревьями.

А в это время Светлана обнимала Ростислава и горячо его целовала.

— Славик, хороший мой! — шептала она. — Я давно тебя люблю. Верь мне, это правда. Только тогда боялась тебя. Много плохого говорили о тебе. Но я все равно любила. Даже не знаю, за что. Сердце любило, а разум говорил — подальше от таких, как ты. Надругается и бросит...

Они опустились на песок. У Ростислава перехватило дыхание. Даже растерялся. Такое не каждый услышит от девушки...

Ростислав понимал, что должен сказать Светлане что-то важное и нежное, но никак не мог найти нужных слов.

Он взял ее руку и прижал к губам.

— Светланка!..

Она прильнула к нему и стала гладить теплой ладонью его щеки. Потом, не открывая глаз, отыскала его губы...

— Будешь моим... Мой... Мой...

Над ними приглушенно шумел лес...

— Добрый день, — поздоровался по селектору Драч. — Сергей Сергеевич, я остановил завод. Камень возят очень загрязненный. Грохота не просеивают. Ленты пробуксовывают... Если бы предупредили нас... Мы хотя бы поменяли сита.

— Я приказал вывозить камень в отвал. Брак выпускать нельзя! — послышался голос глазного инженера.

«Ничего не скажешь, Комашко прав. Щебень должен быть чистым. По ГОСТу допускается один процент засоренности. Только один. Щебень идет главным образом для бетона. За его качество в первую очередь отвечает главный инженер».

— В горном цехе нет элементарного порядка, — продолжал Комашко. — На нижнем уступе экскаватор остановили, так с верхнего все подряд возят.

Григоренко переключился на горный цех.

— Я здесь при чем?! — отозвался Борзов. — Взрыв на втором горизонте должен был быть вчера? Вчера. Вы его перенесли? Перенесли. Ждете куратора из главка. А котлован подолом не прикроешь — великоват. Дождь, сами видите, два дня льет.

— Это хорошо, что льет, Валерий Ильич, урожай будет!

— У меня свои заботы, Сергей Сергеевич!

— Сколько у вас такой породы? Загрязненной.

— Тысячи три-четыре.

— Так что будем делать, Арнольд Иванович?

Комашко лишь шумно вздохнул, но Григоренко не стал ждать его ответа.

— Валерий Ильич, готовь взрыв на послезавтра.

— Сергей Сергеевич, может, все же подождем Соловушкина? — не выдержал Комашко.

— Нет!.. Михаил Андреевич! Вы меня слышите?

— Да.

— Меняйте сита на грохотах. Надеюсь, до обеда сумеете заменить. Будем дробить загрязненный гранит на щебень. Колхозам отдадим. Пойдет на строительство дорог.

— Правильно! — воскликнул Комашко. — Разве мне не жалко выбрасывать гранит в отвал? Ведь это сразу отразится на себестоимости всей нашей продукции.

«Главный поддерживает, — подумал Григоренко. — Нет чтобы самому подумать и прийти с предложением... Впрочем, отпускать щебень сторонним организациям запрещено. Фондовый материал. Но не выбрасывать же загрязненный гранит в отвал. Возможно, Комашко тоже думал о таком же решении. Но молчал. Душа у него застегнута на все пуговки. Наверно, настоящих друзей-то у него и не было. Всегда жил особняком. Даже на вечерах отдыха его что-то не видно. Интересно, как он проводит праздники?..»

Монотонно гудят насосы. Под их шум и заснуть недолго. Светлана читает учебник. Через неделю зачеты. Скучно все-таки вот так, все восемь часов, быть в одиночестве. И Валерий Ильич не заходит. Будто насосная вовсе не его объект. Вот Прищепа, так тот наведывался часто. Даже интересные истории рассказывал, когда бывал в настроении.

Насосная — важный объект. День и ночь насосы откачивают воду. Только один, самый большой, выкачивает восемьсот кубометров за сутки. Вон какая сила под наблюдением Светланы. Остановись насосы — и через неделю карьер превратится в глубокое озеро.

Светлана перелистывает страницы, вспоминая, о чем там говорится, и через открытую дверь посматривает на дорогу. Дверь у нее не только летом, но и зимою открыта. Жарко. Пять насосов дышат.

По дороге пробегают машины. Одиннадцатитонные, Днепровского завода. Минские «БелАЗы...» Вот показалась «Волга» главного инженера. Нет, в котлован не стала спускаться. Замедлила ход, свернула с дороги. Видимо, Комашко решил зайти в контору горного цеха. Но Борзова там нет, он на новом уступе карьера. С пуском дробилки ЩКД-8 гранита нужно уйму. Миллион кубометров гранита перерабатывает завод!

«Зашел бы главный инженер ко мне на насосную,— подумала Светлана. — Пусть бы посмотрел, какие здесь чистота и порядок».

В насосной всегда аккуратно. Пол подметен, агрегаты покрашены, инструменты и противопожарный инвентарь на месте. На окнах чистенькие занавески. Сегодня на тумбочке даже букет цветов. Кто-то из девчат принес.

В конторе Комашко не задержался. Что там ему делать, если никого из начальства нет.

«Ага, кажется, к насосной повернул, — удивилась Светлана. — Как накликала, наколдовала. Да, сюда идет... А какой он нарядный. Черный костюм. Белая сорочка с темным галстуком. Галстук широкий, как у всех модников».

Переступив порог насосной, Комашко подошел к Светлане. Подал руку. Задержал ее руку в своей. Или Светлане так показалось?

— Уютно здесь у вас, — улыбнулся Арнольд Иванович.

— Стараемся.

Подойдя к столу, Комашко перелистал несколько страниц журнала приема-передачи смен. Подержал, словно взвешивая, учебник.

— Краны изучаете?

«Сегодня главный инженер в хорошем настроении, — отметила про себя Светлана. — Он, конечно, не знает, что я учусь на курсах крановщиков».

— Да, изучаю.

— О, какой чудесный букет! Кто же вам его подарил?

— Есть люди.

— А если я принесу? Розы. Вы любите розы?

Светлана улыбнулась.

Комашко резко повернулся и оказался с ней лицом к лицу. Светлана от неожиданности даже отступила.

— Светлана, когда вы кончаете работу?

— В семь вечера. А что?

— Давайте встретимся после смены? Возле скверика, против троллейбусного парка. Я буду с машиной. Поедем в кино или в ресторан.

— Но я... не знаю, — растерянно проговорила Светлана.

Арнольд Иванович схватил ее руку, поднес к губам для поцелуя. Потом попытался обнять Светлану.