Счастье само не приходит

«Странно рассуждает жена, точно так же, как когда-то Комашко. Откуда это в ней? Раньше она была другой».

— Ну знаешь...

Больше Григоренко не сказал ни слова, вовремя сдержался.

— Что ж, договаривай, договаривай!.. — Брови у Оксаны сошлись в одну линию. Глаза стали темно-серыми, колючими.

Сергей Сергеевич впервые вышел из дома, не поцеловав жену. «Надо бы позвонить ей, — думал он по дороге.— Нельзя так. Это свинство с моей стороны». Но вскоре мысли его снова вернулись к производству.

«Где достать трубы? Ничего не поделаешь: придется звонить в Москву».

Москву дали после десяти. У телефона был заместитель начальника главка Егоров.

— Я к вам с просьбой, — начал Григоренко. — Комбинату срочно нужны трубы большого диаметра.

— Обратитесь в отдел снабжения, — ответил Егоров. — Что там у вас случилось?

— Вскрышу для нового карьера решили снимать гидромониторами.

— Что же вы раньше молчали? Заявку подавали?

— Заявки на металл и конструкции на этот год представили еще в мае прошлого года. А задание на выпуск плит получили в конце декабря. Но мы и сами виноваты. Думали, продержимся в старом карьере, а там гранит оказался с микротрещинами. Вот и приходится его расширять.

— Так... Трубы сможете получить в лучшем случае в четвертом квартале. Постарайтесь найти на месте.

— Но трубы-то — фондируемый материал...

— А щебень? Щебень тоже фондируемый...

Положив трубку, директор соединился с начальником отдела снабжения.

— Лев Давидович, дорогой, ищите трубы!

— Сергей Сергеевич, трубы не запчасти, разве их найдешь? — взмолился Файбисович. — Кто же их даст?!

— Постарайтесь, как никогда. Надо. Очень надо! 

Глава восьмая

Недобрую весть принесла в управление инженер по технике безопасности Килина Назаренко. Едва переступив порог бухгалтерии, она сообщила:

— Слышали, опалубка на подкрановой балке поползла.

Назаренко сказала это таким тоном, что трудно было понять, огорчена она или довольна.

Да, собственно говоря, чего ей огорчаться. Она не прораб, не мастер и не бригадир. Пускай Сабит локти кусает, если недоглядел. Конечно, она теперь пройдет по всем участкам и настрочит предписания по технике безопасности. А копии передаст главному инженеру, иначе говоря — «доведет до сведения».

— Что?! Совсем поползла?

— Совсем.

— Что же теперь будет?

— Арнольд Иванович, — перебила всех Юлия Варфоломеевна,— так и говорил, что дело этим закончится. Должности позанимали, а знаний-то никаких!

Юлия Варфоломеевна произнесла это как давно известное. Словно она знала, что опалубка рухнет. Словно об этом предупреждала и раньше, но ее никто не послушал.

— Как это — нет знаний? — стали ей возражать.— Белошапка с дипломом техника-строителя, в институте учится. Бегма тоже с дипломом, Сабит — в институте.

— Бегма?! Хм... Бегмы там не было, — кинула Назаренко и вышла из комнаты. Тут же, следом за нею, вышла и Юлия Варфоломеевна.

В бухгалтерии долго еще стояла мертвая тишина. Как не повезло Сабиту, а работящий парень. Да и для Белошапки неприятность большая...

Юлия Варфоломеевна, оказывается, не просто вышла из комнаты, а направилась в планово-производственный отдел. И ноги у нее сразу же перестали болеть. А то частенько стонет, жалуется. На работу на машине ездит, сын подвозит.

— Слыхала? — обратилась она к Любе Зинченко, а на губах тонкая, как змейка, усмешка. — Подкрановая опора полетела. И это у хваленых работничков.

Сердце Любы обмерло: «Неприятность у Сабита!» Она хотела расспросить Юлию Варфоломеевну о подробностях. Но той уже и след простыл. Она тут же направилась в соседний кабинет к снабженцам. Файбисовича там сейчас нет. Ох и наговорятся, развяжут языки... Тем более, кажется, и Назаренко Килина туда же пошла.

Люба Зинченко набрала номер телефона прорабской. Но там никто не ответил.

«Бедный Сабит. Что же теперь будет? Неужели это его недосмотр?»

Люба быстро собрала со стола бумаги и вышла. Она направилась на участок строительства завода вторичного дробления.

Над Днепром гуляет пронизывающий ветер. Тяжелые свинцовые волны, обгоняя друг друга, бьются о катер, обдавая сидящих в нем холодными брызгами. Лохматые тучи ползут низко, над самой водой.

Оксана Васильевна прячется за широкую спину Лотова. Рядом стоит секретарь горкома Громов. Георгий Михайлович выглядит очень бодро. Лицо задиристое, веселое.

— Вы сами-то видели этот заброшенный карьер? — спрашивает секретарь горкома у Лотова.

— Да бывал там.

— Ну и как?..

— Река... Днепровская вода — преграда немалая. Необходимо электролинию вести, свою флотилию заводить. Больших затрат не избежать.

— Новый карьер тоже нелегко строить.

— Я передал свои соображения проектантам. Написал и об этом забытом карьере. Но они, кажется, в расчет его не берут.

— Через Днепр можно перекинуть кабель, — начал рассуждать вслух Громов. — А блоки на пароме перевозить. Впрочем, изготовление плит не плохо бы организовать и на самом острове.

— Мы тоже начнем выпускать гранитные плиты, бордюры... Говорят, Григоренко пенсионеров собирает. Хочет на граните узоры высекать. Но нашему министерству пока не до этого. Сами знаете, обыкновенного щебня не хватает...

— Григоренко уже начал гранитные плиты делать,— перебил Лотова секретарь горкома. — Это очень хорошо. Молодец! На все время находит. Раньше здесь специалисты были — мастера своего дела! Они из гранита чудеса творили. А мы теперь, для того чтобы свой Дворец культуры как-то украсить, ездили в Грузию, Армению... Странным кажется. Гранит у нас есть, а гранитных плит нет. Забываем о красоте. Ты давно в хозяйстве Григоренко был?

— Да, давненько.

— Жаль, что давно! Нужно поехать и посмотреть, как они там плиты обрабатывают. Да приглядеться, как забытое мастерство восстанавливают. Бывших мастеров ручной резьбы по камню почти не осталось. Вот-вот исчезнет с ними все, что было достигнуто веками в тяжелом труде. А ты только и знаешь, как щебень дробить,— при этих словах Громов взглянул на Оксану Васильевну, словно ожидал ее поддержки.

Но Оксана молчала. Она прикидывала мысленно экономическую целесообразность разработки нового карьера для блоков.

Катер плавно пристал к берегу.

— Приехали! — сказал моторист и выключил мотор.

«Неужели секретарь горкома партии не знает, что у Григоренко не все в порядке с изготовлением плит? — подумала Оксана. — Не мог он не поставить в известность Громова. Или Георгий Михайлович считает эту неудачу временным явлением?»

Остров раскинулся километра на три, густо зарос соснами, дубами, кустарником.

— Ну что ж, посмотрим, — произнес Громов и обратился к Оксане Васильевне: — Вам помочь?

— Нет, нет, спасибо, я сама...

Они сошли на берег и оказались в лесу. Здесь было и теплее, и тише. Со всех сторон их окружали высокие дубы. Вверху ветви сплетались, заслоняя собою небо. Пахло сыростью, прошлогодней прелой листвой. Сюда и в ясную погоду не проникали солнечные лучи.

Вскоре нашли то, что искали. Залитый водою котлован превратился в темно-голубое озеро. Лес будто специально обрамлял его каменистые берега.

— Ой, как здесь красиво! — восторженно воскликнула Оксана Васильевна. — Я видела на Кавказе Риду, была на озерах Карелии, но все они блекнут по сравнению с этим.

Она наклонилась и зачерпнула пригоршней прозрачную воду, стала всматриваться в нее.

— Действительно, здесь очень красиво! — сказал Громов. — Но мы приехали сюда не любоваться природой. У нас другая цель, и, кажется, нам в этом повезло. Сохранившиеся откосы котлована позволят брать большие блоки. Но надо все подсчитать, чтобы точно представить экономическую целесообразность восстановления, прежде чем приниматься за дело. Не исключено, что придется искать другой котлован. Необходимо выяснить: нет ли здесь подземных трещин, по которым вода просачивается сюда из Днепра? Впрочем, именно здесь перед войной добывали блоки.